Юрий Шушкевич - Вексель Судьбы (книга первая)

На пути в знаменитую итальянскую галерею, немного постояв в задумчивости возле "Вавилонской башни" Брейгеля и бегло осмотрев небольшую коллекцию французской живописи, Алексей попросил у Марии позволения ненадолго задержаться в почти пустом зале с античными экспонатами. Здесь его внимание привлёк небольшой свинцовый медальон с изображением двух всадников, едущих верхом на единственной лошади.

-- Смотри, -- сказал Алексей Марии, -- какая необычная вещь!

-- Почему?

-- На остальных экспонатах всадники едут каждый на своей лошади, а эти двое -- на одной.

-- Там на табличке должно быть написано разъяснение, прочитай, -- посоветовала Мария и зевнула, давая понять, что античность сегодня -- не самая актуальная для неё тема.

-- Всё равно не понятно, -- продолжил Алексей, закончив читать пояснение. -- В древней Паннонии -- а мы сейчас находимся как раз на её западной границе -- в первые века новой эры был распространён религиозный культ так называемых "дунайских всадников". В чём состояла его суть -- сегодня никто не знает. Здесь также сказано, что культ представлял собой комбинацию греческих и фракийских верований, и что рядом с некоторыми фигурками присутствует надпись soter, то есть "спаситель".

-- Ну и что? Ведь в истории много тёмных страниц.

-- Я о другом. Смотри -- на одном медальоне всадники изображены точно такими же, как на печатях тамплиеров. Между прочим, как теперь выясняется, не столь уж и далёких от нас...

-- Всё равно не понимаю. Один всадник, два всадника -- какая разница...

Алексей понял, что Марии не терпится увидеть полотна Рафаэля, Тициана и Караваджо, и потому тратить драгоценное время среди скучных археологических артефактов она на намерена.

Но едва он собрался развернуться, чтобы выйти из зала, как услышал за спиной приближающийся шаги и обращённые к нему слова на русском языке:

-- Прошу извинить, если помешал вам, но в этом уголке музея не часто можно услышать русскую речь. Вас, должно быть, что-то заинтересовало?

-- Да, -- ответил Алексей, улыбнувшись. -- Очень необычный медальон.

И он указал незнакомцу на заинтересовавший его экспонат.

-- Это изображение "дакийского всадника", -- пояснил тот. -- Позднеантичного божества, почитавшегося в этих местах.

-- А вы не знаете, почему на одном из медальонов всадников двое? Ведь это же, как известно, значительно более позднее представление?

Незнакомец задумался и, почёсывая длинными пальцами свой подбородок, медленно ответил.

-- В куда более древней библейской книге Екклесиаста говорилось про рабов, едущих верхом, и князей, идущих, как рабы, по земле...

Услышав про книгу Екклесиаста, с цитатами из которой он работал позавчера, Алексей внутренне сосредоточился -- однако решил, что речь, скорее всего, идёт о случайном совпадении.

Между тем незнакомец на хорошем русском языке с едва заметным западным акцентом завершал свою мысль:

-- ...В людях во все времена жила вера в то, что в новой жизни, которая ждёт их после того, как они покинут этот жестокий и кровавый мир, последние сделаются первыми. А "дакийский всадник" -- это как раз почитавшийся здесь посредник между двумя мирами. Я полагаю, что либо эти двое решили уподобиться божеству, либо божество взяло одного из них с собой.

-- Вы по специальности историк?

-- Нет, моя специальность -- прикладная психология. А если быть точнее, то один из её новейших разделов -- фелицетарный синтез, или наука о человеческом счастье.

-- А вы не подскажите, как пройти отсюда в итальянскую галерею? -- немного бесцеремонно поинтересовалась у незнакомца Мария.

-- Конечно. Я тоже направлялся туда, но, услышав русскую речь, заглянул к вам. Я покажу вам дорогу, следуйте за мной.

По пути к шедеврам итальянского Возрождения они познакомились. Психолога и знатока панннонских древностей звали Гельмут Каплицкий, он был австрийцем с чешскими корнями. Каплицкий рассказал, что посещает венские музеи едва ли не несколько раз в неделю перед каждым значимым профессиональном мероприятием, поскольку они наполняют его эмоциями и энергией. В последнем трудно было усомниться, так как с лёгкостью и компетенцией лучшего гида он провёл Марию с Алексеем по нескольким залам и мастерски ответил на все вопросы.

В районе половины первого Каплицкий извинился и сообщил, что должен забрать из района Гринцинг свою спутницу, с которой ему вечером предстоит ехать на важную церемонию, и пригласил своих новых знакомых, если на то будет их желание, разделить с ними обед в одном из милых венских пригородов. Алексей поблагодарил за приглашение и записал адрес ресторана.

-- Зря ты согласился на обед, -- сказала ему Мария, когда Каплицкий ушёл. -- Не досмотрим музей. Когда ещё я сюда соберусь!

-- В музей можно прийти завтра, давай по такому случаю задержимся в Вене ещё на денёк. Тем более завтра -- выходной, суббота. А этот человек -- настоящий европейский интеллектуал. Таких и раньше, в довоенные годы, было не весьма много, а сегодня они -- просто исчезающий вид. Так что лучше подобными знакомствами не разбрасываться!

Мария не стала возражать и согласилась досмотреть Венский музей как-нибудь поздней осенью или зимой, дабы не похищать дни у предстоящего отдыха на Адриатическом побережье. Возвратившись в отель и закрыв счёт, они погрузили все свои вещи в "Ситроен" и выехали по указанному Каплицким адресу.

...Так получилось, что две машины подъехали к зданию ресторана практически одновременно, и прямо на его ступенях Каплицкий смог представить Алексею с Марией свою спутницу Эмму Грюнвальд -- высокую статную даму с роскошными золотыми волосами и волевым взглядом, который немного контрастировал с её добродушно-округлым подбородком и милыми чувственными губами. Эмма тоже совершенно свободно изъяснялась по-русски, поскольку родилась в ГДР, где русский язык являлся обязательным школьным предметом.

Немолодой кельнер, загодя предупреждённый об их приезде, провёл гостей на открытую площадку под почерневшим от времени деревянным навесом, удерживаемом резными колоннами, увитыми виноградом, и предложил занять столик на затенённой половине.

Ресторан был расположен на краю высокого городского холма. Отсюда открывался непередаваемой красоты вид на нижнюю часть городка, излучину Дуная, всю усыпанную голубыми бриллиантами солнечных брызг, и уходящую вдаль широкую изумрудную долину -- прибранную и ухоженную, как лужайки перед дворцами блистательной Вены.

Любезный официант огласил дежурный перечень приветствий, раздал меню и поспешил принести воды. Каплицкий разлил воду по бокалам гостей и сам с жадностью выпил несколько глотков. Эмма, усевшаяся напротив Марии, с радостным предвкушением захватывающего процесса выбора блюд раскрыла меню.