Джек Вэнс - Властители Зла. Кн. 1. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви)

Он побрел вверх по долине, то и дело оборачиваясь к восходящему солнцу, поднялся на гребень холма и устремил взгляд в сторону бесконечных вздымающихся холмов и долин, которые на востоке сливались в одну громадную гору. Повернувшись на запад, где-то вдалеке он увидел блеск волн, то же самое встретило его на юге. К северу простирались зеленые леса с затерявшимися среди них огромными серыми валунами, похожими на руины древнего города.

Вернувшись в долину, Тихолт медленно пошел под кронами деревьев-великанов. Взглянув вверх, он заметил, что все плоды-кошельки уже раскрылись и теперь висят сморщенные и увядшие. Внезапно до его слуха донеслось какое-то странное жужжание. Твердый, тяжелый шарик ударил ему в щеку, и Тихолт почувствовал жгучую боль от укуса.

Машинально хлопнув себя по щеке и раздавив насекомое, похожее на осу, Тихолт вдруг заметил, что в кронах роятся целые тучи этих насекомых. Поспешно он вернулся к кораблю и переоделся в комбинезон из плотной ткани, а на голову накинул прозрачную сетку. В нем закипала необъяснимая злоба. Нападение осы омрачило последний день его пребывания в долине, — по сути, сегодня ему впервые причинили боль в этом божественном месте. В каждом раю, горько размышлял он, существует свой собственный змей, и напрасно он ожидал, что на этот раз все будет иначе. С этими мыслями он кинул себе в карман баллончик сжиженного репеллента, так, на всякий случай, ведь на местных насекомых полурастительного происхождения он мог и не подействовать.

Покинув корабль, он двинулся назад, боль, оставшаяся после укуса псевдоосы, до сих пор огнем жгла щеку. Уже почти достигнув деревьев, Тихолт стал свидетелем весьма странного зрелища: небольшую группку дриад окружил огромный жужжащий рой насекомых. Тихолт подобрался поближе: дриады подверглись нападению, но почему-то совсем не защищались. В то время как осы пикировали на их серебристую кожу, дриады лишь хлопали своими ветвями, взмахивали ногами и терлись друг о друга, стараясь избавиться от жалящих ударов.

Тихолт еще приблизился, уже по-настоящему разъяренный. Одна из дриад неподалеку от него, казалось, совсем ослабела, несколько ос сверлами вгрызались в ее кожу, втягивая в себя сукровицу. Внезапно весь рой стремительно обрушился на несчастную жертву. Дриада содрогнулась и повалилась на землю, тогда как остальные спокойно развернулись и пошли прочь с места происшествия.

Охваченный негодованием, Тихолт подбежал к упавшему существу и направил густую струю репеллента прямо в центр роя насекомых. Эффект был поразительным: осы мигом превращались в белые сморщенные комочки и опадали на землю. Спустя несколько секунд вся трава вокруг была усеяна белесыми трупиками насекомых. Но дриаду это уже не спасло, она была мертва, разъяренные осы превратили ее тело в кровоточащее месиво. Остальные дриады, бежавшие с поля боя, теперь возвращались, всем своим видом, как показалось Тихолту, выражая боль и даже ярость. Ветви их дрожали и метались над головами, вспыхивая в ярком свете солнца, — дриады, всячески выказывая очевидную враждебность, наступали на разведчика. Тихолт поспешно развернулся и опрометью кинулся к кораблю.

Вооружившись биноклем, Тихолт продолжил наблюдение за дриадами. Они обступили тело мертвого товарища и, казалось, пребывали в растерянности, будто не знали, что делать. У Тихолта даже сложилось впечатление, что по погибшим насекомым они скорбят ничуть не меньше, нежели по самой дриаде.

Вскоре они настолько плотно сбились вокруг тела, что стало невозможно разглядеть, чем они там занимаются. Но спустя несколько минут крут разомкнулся, и Тихолт увидел, что руками-ветвями они поддерживают на весу какой-то темный блестящий кокон. С шаром в руках они прошествовали через долину и скрылись в роще деревьев-великанов.

Я изучил жизненные формы более чем двух тысяч планет, где мною было отмечено множество случаев так называемой конвергентной эволюции. Однако примеров дивергенции было значительно больше.

Анспик, барон Бодиссей. «Жизнь», том 2

Прежде всего мы должны точно определиться в том, что именно подразумевается под широко используемым термином «конвергентная эволюция». Ни в коем случае не следует смешивать статистическую вероятность с некоторой трансцендентной, абсолютно непреодолимой силой. Возьмем, к примеру, группу, составленную из всевозможных объектов, число которых будет, само собой разумеется, неизмеримо велико, по сути дела, бесконечное множество, если только мы не введем верхний и нижний критерии массы и некоторые другие параметры, касающиеся особых физических свойств. Поступив так и задав все необходимые характеристики, мы обнаружим, что лишь бесконечно малая часть всей взятой нами группы может называться жизненными формами... Еще даже не начав нашего исследования, мы уже провели весьма строгий отбор объектов, которые, по определению, обозначают основные сходства и подобия.

Остановимся на этом подробнее. Существует некое ограниченное количество способов передвижения. Если мы обнаруживаем четвероногое существо на планете А и подобное ему четвероногое на планете Б, наличествует ли в данном случае явление конвергентной эволюции? Нет. На данном примере показана самая обыкновенная эволюция, простой факт, не более того, что четвероногое существо способно стоять, не опрокидываясь, и передвигаться, никогда не спотыкаясь. Таким образом, по моему мнению, выражение «конвергентная эволюция» есть не более чем тавтология.

Анспик, барон Бодиссей. Там же

Что за город, этот Бринктаун! Некогда перевалочный пункт всей Вселенной, последний пост, врата в бесконечность — все это теперь превратилось в заурядный городишко в центре северо-западного района Края Света. Только вот «заурядный» ли? Справедливо ли данное утверждение? Конечно же, нет! Чтобы поверить, что существует что-либо подобное Бринктауну, необходимо своими глазами обозреть все великолепие этого города, и даже тогда факт его существования еще долгое время будет казаться вам невероятным.

Дома в этом городе расположены на большом удалении друг от друга, вдоль тенистых проспектов. Подобно сторожевым башням возносятся они над пальмами, кипарисами и прочими экзотическими деревьями. И жалок тот дом, который не виден из-за вершин деревьев! Первый этаж служит обыкновенной прихожей, местом, где должно сменить одежду, ибо местные обычаи предписывают носить дома бумажные накидки и такие же шлепанцы.

А выше — вот где настоящий взлет архитектурных амбиций! Какие башни и шпили, колокольни и купола! Какое изысканное великолепие, что за изумительная резьба, какое вычурное, изобретательное, смехотворно-нелепое, прекрасное исполнение — к месту и не к месту! А какие невероятные материалы! Где еще можно встретить балюстрады из панцирей черепах, украшенные позолоченными рыбьими головами? Где еще с водосточных труб свисают подвешенные за волосы, вырезанные из слоновой кости нимфы с лицами, исполненными молитвенного экстаза? Где уровень благосостояния человека измеряется пышностью надгробного памятника, который он еще при жизни заказал и установил перед фасадом своего дома да еще украсил всяческими хвалебными эпитафиями? И где еще, как не в Бринктауне, успех означает сомнительную репутацию?