Джек Вэнс - Властители Зла. Кн. 1. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви)

«Сжимаясь и разжимаясь, сгибаясь и разгибаясь, растягиваясь и подтягиваясь, оно спускалось с горы! Кровожадное кошмарное чудище на тридцати шести гибких ногах, длиннее, чем дюжина тел его бездыханных жертв!

— Мы пропали! — вскричала принцесса Сезанелла. — Либо нас сожрет чудовище, либо схватят мерзкие таддо-тролли!

— Не теряй надежды! — прошептал Дантинет. — Ибо чудище — исконный враг троллей! Гляди, оно отвращает свой черный лик от нас, дабы взглянуть на таддо! Оно поворачивается, показывая нам свое брюхо цвета голубой гнили! Тролли визжат и верещат, но слишком поздно! Чудище хватает их и запихивает себе в пасть. Теперь мы должны поспешить прочь через пещеры и пустыни, ибо ныне Ужас послужил во благо!»

Джерсен медленно отложил текст. Фамбер! Новое упоминание о мифической планете. Ксавьер Манкинелло, инженер, руководящий покраской самохода, принес образцы покрытий. Джерсен нетерпеливо разложил их перед собой, рядом с набросками машины. Они сильно различались. Манкинелло с озабоченным видом склонился над столом:

— Тут не может быть никакой ошибки! Я строго следовал спецификациям!

Джерсен внимательно рассмотрел образцы:

— Если это действительно так, то при каком освещении образцы красок будут выглядеть точно как на рисунке?

Манкинелло задумался:

— Цвета образцов выглядят явно холоднее, чем на рисунке. Давайте пройдем в лабораторию.

В лаборатории Манкинелло установил образцы в колориметр:

— Вас интересует стандартная освещенность?

— Меня интересует тип звезды. Это не то же самое?

— Не совсем... из-за различий в звездных атмосферах. Но я могу легко пересчитать результат с учетом стандартной звездной последовательности. Давайте начнем с четырех тысяч градусов. — Манкинелло покрутил верньер, щелкнул переключателем и поглядел в компаратор. — Неплохо. — Он еще подкрутил верньер. — Вот оно: четыре тысячи триста пятьдесят градусов. Можете сами убедиться.

Джерсен взглянул в окошко компаратора. Образцы красок теперь выглядели в точности так же, как цвета на рисунке.

— Цветовая температура четыре тысячи триста пятьдесят градусов. Соответствует звезде класса Ка?

— Сейчас уточню. — Манкинелло заглянул в справочник. — Класс Жэ-восемь.

Джерсен собрал наброски и образцы и вернулся к себе в комнату. Факты понемногу накапливались. Неизвестная планета вращалась вокруг звезды класса G8, и сила тяжести на ней составляла 0,84 стандартной. И подозрительно часто упоминается о мифической планете Фамбер... Джерсен связался с УТКС и затребовал перечень всевозможных предположений — исторических, гипотетических, фантастических, маразматических — о местонахождении потерянной планеты Фамбер. Через полчаса он получил папку с несколькими десятками выдержек. Интересных среди них почти не было, наиболее подробные сведения содержались в общеизвестной детской считалке:

Если Сириус в путь тебя провожал

И к северу ты Ахернар держал,

Прямо по звездному краю лети,

И Фамбер засияет тебе впереди.

Информация, содержащаяся в первых двух строчках, могла быть использована, но от третьей и четвертой не было никакого прока. Изучение самохода тоже ничего больше не принесет. Джерсен решил, что зашел в тупик. Где-то в пространстве затерялся мир, на котором Кокур Хеккус хотел использовать металлического монстра. Этот мир мог быть родиной Алюз Ифигении Эперже-Токай, оценившей себя в десять миллиардов севов. Этот мир мог быть, мифическим Фамбером. Нр способов установить истину пока не имелось.

В дверях появился Майрон Пэтч. На его круглом лице застыло напряженное и обвиняющее выражение. Пэтч минуту глядел на Джерсена, потом похоронным голосом объявил:

— Зеуман Отуал здесь.

Эволюция человечества никогда не протекала гладко и равномерно. Она всегда была циклическим процессом, который при детальном историческом рассмотрении кажется почти конвульсивным. Племена смешивались и сливались, образуя нации и расы, а затем приходили времена миграции, изоляции и образования новых племен.

В течение тысячелетия расселения человека в космосе наблюдались именно последние явления. Изоляция, адаптация к специфическим условиям, инбридинг способствовали созданию десятков новых рас. В настоящее время Ойкумена находится в стационарном состоянии: оживились связи и обмен между планетами, но, похоже, маятник собирается качнуться в обратную сторону.

И не только в Ойкумене! Везде есть люди, рвущиеся вперед, в неизведанную даль. Никогда изоляции не добивались так легко, и никогда личная свобода не доставалась так дешево!

Хорошо ли это? Все полагают, что да. Ойкумена, скорее всего, будет расширяться. Возникнут другие Ойкумены. Тогда человечество может наткнуться на владения другой расы, поскольку в избытке имеются факты того, что иные существа странствовали по Вселенной задолго до нас, но никто не знает, куда и почему они исчезли.

Из введения к книге Альберта Б. Холла «Краткая история Ойкумены»

* * *

— Где здесь? — спросил Джерсен. — В мастерских?

— Нет, в Патрисе. Он интересовался, почему я оставил ему записку. — Выражение лица Пэтча стало еще более недовольным. — Я не знал, что сказать ему... Унизительно разговаривать вежливо с человеком, который тебя ограбил...

— Что вы ему сказали?

Пэтч беспомощно развел руками:

— А что я мог сказать, кроме правды? Что мы нашли способ усовершенствовать самоход.

— Мы?

— Разумеется, я имел в виду инженерную компанию Пэтча.

— Он заинтересовался?

Пэтч мрачно кивнул:

— Да, заявив, что у него есть новые указания от хозяина. Скоро он будет здесь.

Джерсен задумался. Наружность Зеумана Отуала могла быть, а могла и не быть одной из многочисленных личин Кокура Хеккуса, который мог знать, а мог и не знать, что именно Джерсен побывал в Скузе. Он поднялся на ноги:

— Когда появится Зеуман Отуал, примите его в своем офисе. Меня представьте как Говарда Уолла, начальника цеха или главного инженера — на ваше усмотрение. Не удивляйтесь ничему, что я скажу, и никаким изменениям в моей внешности.

Пэтч напряженно кивнул, повернулся и ушел. Джерсен отправился в главную душевую комнату, где был богатый выбор красок для кожи. Он выбрал экзотическую двойную комбинацию — пурпурно-каштановый цвет с зеленоватым оттенком, — расчесал волосы на прямой пробор и опустил их на щеки, как было принято у белых локонов. Он не имел другой одежды, чтобы завершить маскировку, поэтому надел белый лабораторный халат. Подумав, он решил, что этого мало, и добавил еще пару филигранных золотых сережек и золотую пластинку для носа, которые забыл в душевой один из самых крутых заводских модников. Теперь Джерсен был так разряжен, что сам не узнал бы себя, взглянув в зеркало.