Джек Вэнс - Властители Зла. Кн. 1. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви)

Алюз Ифигения слова Джерсена перевела крайне неохотно. Вождь ответил равнодушным согласием и подал знак, по которому приблизилось одно из верховых животных с четырьмя воинами на спине. Джерсен взгромоздился на служившую седлом подушку, подтянул к себе Ифигению и посадил ее на свои колени. Так близко друг к другу они еще никогда не были. Казалось даже поразительным, что он столько времени себя сдерживал. Ифигения, похоже, думала о том же самом и с грустью глядела на Джерсена. Какое-то время она еще сидела вся съежившись, затем немного расслабилась.

Бег многоножек был ровным и плавным, как если бы они скользили по льду. Отряд все время придерживался почти невидимой тропы, которая то опускалась, то поднималась, то огибала огромные валуны, то петляла среди расщелин, то ныряла в узкие проходы между скалами. Стены ущелья иногда почти смыкались над головой, и тогда небо Фамбера становилось лишь узкой темносиней полоской. Попадавшиеся горные речушки с шумом проносились мимо и исчезали где-то за скалами. Кавалькада продолжала карабкаться по карнизам крутых утесов. Воины хранили мертвое молчание, столь же беззвучно передвигались оседланные многоножки. Горную тишину нарушали только вздохи ветра и журчание ручьев. В такой обстановке Джерсен еще острее ощущал тепло прижавшейся к нему девушки. Однако он не переставал помнить, что ему нельзя поддаваться такого рода слабостям, что уделом его жизни может быть только печаль и роковой исход... Однако все его естество на клеточном уровне, на уровне нервов и инстинктов, противилось разуму, и руки его еще крепче обнимали Алюз Ифигению. Она оборачивалась, лицо ее выражало лишь отрешенную грусть, а в глазах блестели слезы.

«Почему она такая подавленная? — не переставал удивляться Джерсен. — Что угнетает ее?»

Обстоятельства пока складывались не очень-то благоприятно и не могли не вызывать досады, однако положение казалось далеко не безнадежным. Как бы то ни было, но тадоуски обращались с ними учтиво...

Внезапная остановка прервала мысли Джерсена. Вождь совещался со своими помощниками. Внимание их было приковано к вздымавшейся высоко вверх отвесной стене, к едва различимым прилепившимся к ней зернышкам, которые, как догадался Джерсен, составляли селение горцев.

Алюз Ифигения пошевелилась в его руках.

— Это селение противников, — пояснила она. — Отдельные кланы тадоусков испокон веков враждуют между собой.

Вождь подал знак. Трое разведчиков спешились и побежали вперед, чтобы проверить безопасность тропы. В сотне метров от отряда они издали гортанные сигналы тревоги и быстро отпрянули назад, чудом не попав под массивную каменную глыбу, обрушившуюся на тропу сверху.

У воинов не шевельнулся ни одйн мускул. Разведчики двинулись дальше по тропе и исчезли из виду. Через полчаса они вернулись.

Вождь просигналил всем, и многоножки одна за другой ринулись вперед. Высоко над головой появились какие-то предметы, похожие на серые горошины. Они падали вниз невообразимо медленно, почти плыли по воздуху. Но их размеры и скорость полета оказались обманчивыми. Горошины превратились в каменные глыбы, которые, падая, высекали огромные осколки из расположенных вдоль тропы скал. Невозмутимые воины ловко уклонялись от каменных лавин, то ускоряя, то замедляя бег своих многоножек, временами пуская их вперед стрелой, а иногда и останавливая на полном ходу. Как только мимо опасного места пронеслась многоножка с Джерсеном и Алюз Ифигенией, камнепад тотчас же прекратился.

Тропа вскоре вышла на вытянутое полумесяцем пастбище, окаймленное рекой с небольшим пойменным лесом. Здесь переднее животное вдруг остановилось, и по цепи наездников пронеслось: «Дназд».

Но дназд так и не показался. Отряд робко двинулся через луговину дальше, воины на всякий случай припали к спинам животных.

Наступал вечер. Лучи заходящего солнца выкрасили пучки перистых облаков, висевших высоко над головой, в темно-бронзовый цвет. Вскоре отряд вошел в скальное ущелье, точнее расщелину, в которую животные могли протиснуться, лишь совсем поджав под себя ноги. Кое-где Джерсен мог прикоснуться сразу к обеим стенам расщелины. Затем трещина расширилась и вывела отряд на круглую площадку, засыпанную песком. В стороне синел небольшой водоем. Все спешились. Многоножек отвели в сторону и привязали друг к другу веревками. Несколько воинов, набрав воды в кожаные ведра, напоили животных, а затем стали кормить чем-то напоминающим высохшую и измельченную в порошок кровь. Другие воины, разведя несколько небольших костров и повесив на треноги котелки, начали готовить какое-то отвратительно пахнущее варево.

Вождь со своими помощниками расположился чуть в стороне от остальных. Судя по всему, ему требовалось посовещаться. Затем, бросив взгляд в сторону Джерсена и Алюз Ифигении, вождь подал знак. Тотчас же двое воинов разбили нечто вроде палатки из черной кожи. Алюз Ифигения издала еле слышный вздох и потупила взор.

Как только закончилось приготовление еды, каждый воин достал из-под затылочной части шлема железную миску и погрузил ее прямо в котел, не обращая внимания ни на горячий пар, ни на кипящее варево. Не имея никакой посуды, Джерсен и Алюз Ифигения терпеливо наблюдали за тем, как воины расправлялись с едой непосредственно пальцами, помогая лишь широкими ломтями черствого хлеба. Воин, закончивший есть первым, вычистил миску песком и учтиво протянул ее Джерсену, который, поблагодарив, окунул ее в варево и передал Алюз Ифигении. Среди воинов разнесся удивленный ропот. Тут же появилась еще одна миска, и теперь за еду принялся Джерсен. Похлебка оказалась не такой уж противной, хотя и приправленной какой-то весьма необычной, очень острой специей. В придачу, на взгляд Джерсена, ее явно пересолили. Хлеб был черствым и отдавал жженым бурьяном. Воины сидели на корточках вокруг костров, не проявляя никаких чувств.

Вождь поднялся и пошел в палатку. Джерсен стал искать место для себя и Алюз Ифигении. Ночью будет холодно, а укрыться они могли только плащами. Тадоуски, у которых вообще ничего не было, очевидно, намеревались лечь прямо возле костров... Воины время от времени загадочно посматривали на Алюз Ифигению. Джерсен тоже посмотрел на нее. Она сидела, обвив руками колени, и глядела на огонь. Из палатки вышел вождь, хмурое лицо его выражало недовольство, будто пришел конец его терпению. Кивком головы он позвал Алюз Ифигению.

Джерсен медленно выпрямился. Алюз Ифигения, не отрывая глаз от костра, тихо произнесла:

— Для тадоусков женщины — существа низшего порядка... Они считаются общественной собственностью, и воин, занимающий высшее положение, спит с понравившейся женщиной первым.