Андрей Столяров - Я - Мышиный король

До чего противная, глупая и самодовольная была у него рожа, расползающаяся в ухмылке.

Меня прямо-таки всего передернуло.

А дон Педро, заметив мою слабину, замычал, точно буйвол, и, кажется, расплылся еще сильнее.

- Кранты! - крикнул он, молотя воздух громадными, обросшими мясом ручищами. - Все, ребята, ложись на землю и проси пощады!..

Нам, по-видимому, только это и оставалось.

Карл, во всяком случае, уже получил удар по скуле и теперь быстро пятился, прикрываясь от Косташа выставленными вперед кулаками, а Бамбина и Радикулит заходили к нему со спины, намереваясь, по-видимому, как следует врезать. Причем, ладони у Радикулита были, наверное заранее, обмотаны тряпками, а Бамбина подбрасывал в правой руке довольно объемистый гладкий камень.

Вероятно, в противовес той цепочке, которой размахивал Карл.

И вдобавок рябая хитрая Мымра, растопырившись, как каракатица, выползшая на сушу, осторожно подманивала меня обрубками жирных пальцев:

- Ну, иди сюда, иди, мой козленочек ... Что ты задумался?..

Драться она умела ничуть не хуже Радикулита.

Но не Мымра представляла для меня первоочередную опасность.

Первоочередную опасность представлял надвигающийся, как бульдозер, дон Педро.

Кулачища его вращались уже в непосредственной близости от меня, а квадратные редкие зубы выдвинулись вперед вместе с челюстью:

- Иди сюда, мой козленочек!..

Изловчившись, я ударил его рукой, в которой был зажат мокрый кусок железа, но с таким же успехом можно было ударить кирпичную стенку: плотное, из широких костей туловище дона Педро даже не покачнулось, он лишь заулыбался еше сильнее, как будто обрадовавшись, и - немедленно, точно фугасная бомба попала мне в голову: вспыхнуло пламя боли, и я отлетел, наверное, метров на полтораста.

Черная, пропитанная водой земля оказалась вдруг у самого носа.

- Держись! - крикнул мне Карл.

Но держаться я был просто не в состоянии. Голова у меня гудела, как вдаренный колокол, а в локтях и в коленях ощущалась безнадежная слабость.

Я едва сумел выпростаться из липкой грязи.

Между тем, дон Педро медленно надвигался.

И вот в этот момент, когда казалось, что все уже кончено, что спасения нет и что нас сейчас отметелят, как жалких цуциков, я вдруг увидел нечто бронзовое, сверкающее, непомерной громадой поднявшееся за спиною у Косташа, и уже в следующее мгновение услышал пронзительный крик отпрянувшего в сторону Радикулита:

- Атас, ребята!..

Мощная, закованная в латы фигура вырастала над нами.

Ярко горели наплечники и блистал ятаган, вращающийся над головой.

А с литого, немного выпуклого панциря на груди, словно глаз божества, багровело петушиное око.

И позвякивала массивная цепь, перекрученная на манер аксельбанта.

- Хэрр!..

Видимо, этот был тот самый, лыка не вяжущий сарацин, что еще минут пятнадцать назад чуть ли не на четвереньках ползал по территории школы. Видимо, драка его возбудила, и он решил померяться силами.

На ногах он держался, в общем, довольно уверенно.

- Хэрр!.. Хэрр!.. Хэрр!..

- Ребята, сматываемся!..

Нас разбрызгало во все стороны, как воробьиную стаю.

Лично я, например, обнаружил, что наяриваю, как помешанный, посередине проезжей части, отвисающий тяжелый портфель хлопает меня по ногам, а лицо заливает пот, словно я только что выскочил из парилки, слева от меня, вывешивая язык, несется обезумевший Карл, а в другой конце улицы, действительно, как воробьи, улепетывает, сверкая подошвами, команда Косташа. Причем, самым последним, конечно, бежит дон Педро, и массивные трехпудовые сапоги его бухают по мостовой, точно каменные.

Даже сарацин, уже несколько отстающий, но упорно размахивающий над головой кривым ятаганом, производил, по-моему, меньше шума.

Этакое слоновое: бум!.. бум!.. бум!..

В общем, хорошо, что нас таким образом раскидало.

Мы влетели во двор, соединяющийся с двумя другими помоечным узким проходом и, попетляв для верности между сараями, где хранились в поленницах оставшиеся после зимы дрова, не сговариваясь, затормозили у коробки полуразрушенного гаража, крепкая бетонная стенка которого отгораживала нас и от двора и от улицы.

Карл сейчас же привалился к ее неровной поверхности и, держась обеими перепачканными руками за грудь, шумно выдохнул, по-моему, даже синея от ненависти:

- Ну, Радикулит, сволочь поганая!.. Видел у него какой камень? Ну, я его подловлю как-нибудь - один на один!.. Ну допрыгается... Я его разукрашу!.. - а затем, обтерев лицо и стряхнув с руки крупные капли пота, неожиданно обратил ко мне черные, близко посаженные глаза, загоревшиеся вниманием и странно остановившиеся. - Слушай, у меня тут к тебе... такой разговор... Вот твой онкель* Франц... Ты его... давно видел?..

- Давно, - ответил я, мгновенно насторожившись.

- Ну и как он?.. Чем сейчас занимается?..

- Откуда я знаю...

- Но вы... в общем... поддерживаете с ним какие-то отношения?..

- Никаких отношений! - жестко отрезал я.

- А бывает, что он... появляется у вас на квартире?..

- Очень редко.

- А почему?

- Мать его совершенно не переносит.

- А на днях он... случайно... не заходил?

- Да, вроде бы, нет... А в чем, собственно, дело? -----------------------------------------------------------

* онкель(немецк.) - дядя.

Честно говоря, мне эти вопросы не нравились. Карл, однако, и не думал мне ничего объяснять - лишь прищурился и вдруг стал удивительно похож на Старого Томаса.

Тоже - явно себе на уме, и тоже - сдержанно-сосредоточенный.

- Да так, собственно, ни в чем, - сказал он, не сводя с меня испытующих внимательных глаз. - Ерунда. Я просто поинтересовался. - И добавил, как будто выяснив все, что ему было нужно. - Ладно. Я, пожалуй, почапаю. Извини. Мать, слышишь, волнуется...

И действительно, из большого двора, от которого мы были отделены пристройками и сараями, доносился зовущий, тревожный, все более нервный и раздраженный голос:

- Карлуша-а-а!..

Тон его находился, по-моему, на грани срыва.

- Ну, пока, - задумчиво сказал Карл.

Изогнувшись всем телом, точно лисица, он без шороха просочился сквозь угловатую щель гаража, в верхней части которой опасно торчала изломанная арматура, и я сразу услышал, как фрау Марта, видимо, всплеснув своими сильными натруженными руками, укоризненно и вместе с тем обрадованно проговорила:

- Где ты бродишь, Карлуша, я вся тут испереживалась... Да, ладно, мама... - раздавалось в ответ недовольное бурчание Карла... То есть, что значит "ладно"? После того, что случилось?.. Мама! Я всего на одну минутку... На минутку?.. С ребятами заболтался... Ну, Карлуша, ну я тебя умоляю... Да, ладно, мама!.. Карлуша!..

Голоса затихали, по-видимому, удаляясь к парадной.

И вдруг - бывают же такие невероятные совпадения! только я облегченно вздохнул и только уже повернулся, чтобы уйти, потому что надеялся все-таки отыскать Елену, которая где-то прогуливалась, как осевшая дверь сарая, расположенного в дальнем конце двора, неожиданно скрипнув, на одно мгновение приоткрылась, а из темного его, загадочного дровяного нутра, совершенно внезапно выскользнул онкель Франц, собственной неприятной персоной, и, накинув на петли замок, который отчетливо щелкнул, замерев в позе зверя, приготовившегося к прыжку, начал быстро и, видимо, очень тщательно оглядывать двор, судя по всему, проверяя - нет ли здесь посторонних.