Джек Вэнс - Джек Вэнс. Месть. (Сборник)

— Ну, тогда назовите это альтруизмом.

— Такое объяснение ничуть не лучше первого. Тем не менее, обеспечьте меня, пожалуйста, оборотным капиталом. Для дня сегодняшнего вполне хватит сотни севов. Вы в самом деле заберете акции «Котзиш», сколько бы вам ни предложили их, по одному севу за штуку?

— Ручаюсь головой. — Герсен достал деньги. — Еще одно предварительное условие: ни при каких обстоятельствах не выходите на Оттиля Пеншоу.

Взгляд Типпина сразу же потускнел.

— Его акции ничуть не хуже других.

— У него их гораздо больше, чем я в состоянии купить. Еще раз повторяю — осторожность превыше всего. Вы согласны с этим условием?

— Разумеется, раз уж больше некуда деваться. И все же, никак не могу взять в толк...

— Каприз.

— «Каприз» — далеко не то одеяло, которым можно прикрыть любую постель. Я вас принял за человека, твердо стоящего на почве суровой действительности.

Герсен приподнял пачку севов.

— Вот действительность, на которую я опираюсь. Пожалуйста, называйте ее суровой, если вам так угодно.

— Ваши аргументы неотразимы. — Типпин поднялся. — О результатах я сообщу сегодня же чуть попозже.

Он покинул веранду ресторана и вприпрыжку направился на противоположную сторону площади. Герсен тем временем подозвал официанта и расплатился.

— Скажите, пожалуйста, где расположен торговый дом «Диндар»?

— Вон там, сэр, в «Сени Скенсела». Видите большой купол чуть левее центральной опоры? Вот это и есть «Диндар».

Типпин направился в сторону «Сени Скенсела». Герсен решил последовать за ним.

«Богатые стодвадцатниками пески расположены в экваториальном поясе Дарсая, отличающемся жарким и засушливым климатом Закаленная непрестанной борьбой с суровыми природными условиями, целая раса мужчин и женщин придумала множество способов побеждать нестерпимый зной Коры, добывая богатства из песков Вот это и есть дарсайцы, ни на кого не похожая раса, отличающаяся от других добрым десятком тысяч самых странных особенностей. Днем они наслаждаются прохладой в тени огромных металлических зонтов, охлаждаемых водой, непрерывно стекающей с наружных краев таких зонтиков — в знаменитых дарсайских так называемых «сенях». Не приняв специальных мер, в упомянутой климатической зоне, называемой Разделом, человек погибает за считанные минуты от перегрева и ожогов. Под рукотворной «сенью» он может наслаждаться ледяным мороженым среди буйной растительности.

Дарсайцы — народ не очень-то склонный к веселью, однако и не склонный к тому, чтобы глубоко задумываться над смыслом жизни. Все свое внимание они сосредотачивают на сущности каждого мгновения своего бытия и проявляют удивительную предрасположенность к получению особого удовольствия от этого своего специфического качества, подвергая его полнейшему отрицанию Так, в пищу свою они добавляют самые мерзкие на вкус приправы, чтобы получить как можно большее удовольствие от чистой холодной воды. Потребляют огромное количество отвратительнейшего чая и пива как будто только для того, чтобы непрерывно подтверждать эту типичную для них извращенность, превращая ее в самоцель.

Любовные отношения между дарсайцами противоположного пола не сопровождаются бурными проявлениями чувств и характеризуются едва скрываемой настороженностью, будучи основаны скорее на ненависти и презрении к партнеру, чем на обоюдном влечении друг к другу».

* * *

«Дарсайцы не склонны к мелкому воровству И действительно, за пределами городов воровство — вещь практически неслыханная Гораздо более распространены убийство в схватке лицом к лицу и разбой, особенно, если дело касается стодвадцатников, однако и то, и другое расценивается как самое гнусное преступление Арестованного преступника сначала подвергают порке в голом виде, затем бросают скованным среди скал, где он становится добычей лансларка, гнуса или скорпионов. Наиболее же подлым преступлением среди дарсайцев считается кража у своего соплеменника принадлежащего ему пескохода или запаса воды. Налагаемое за это наказание включает в себя порку, а затем позорный столб на дне общегородской выгребной ямы».

Выдержки из статьи Стюарта Собека «Жизнь и быт дарсайцев», опубликованный в журнале «Космополис»

Путь к «Сени Скенсела» лежал через еще одну водяную завесу, однако мелкие капли воды только приятно освежили лицо Герсена и лишь чуть-чуть увлажнили одежду. В отличие от космополитичного модернизма зданий «Центральной Сени» здешние строения были невзрачными и старыми. Обитавшие в них горожане-дарсайцы отличались более легкой одеждой, мягкой обувью на ногах и не столь сильным загаром, однако у них были такие же огромные носы, сплюснутые челюсти и украшенные всевозможными подвесками вытянутые ушные мочки.

Когда Герсен вышел к Площади Скенсела, Типпина уже нигде не было видно. По магазинам и киоскам бродили несколько особо дотошных туристов, покупая местные поделки у продавщиц-дарсаянок с невыразительными лицами и черными усами. Кое-кто из них, превозмогая отвращение, упрямо пил дарсайское пиво у расположенных на открытом воздухе стоек с прохладительными напитками. В целом, отметил про себя Герсен, картина своеобразная и колоритная, но все же несколько подпорченная витавшим где-то поблизости духом Ленса Ларка.

Здание «Диндар-Хауз» возвышалось справа — тяжелое нагромождение невысоких приплюснутых куполов, рассекаемое опоясывающими здание наклонно расположенными аркадами. Огромная вывеска на уровне второго этажа гласила:

ГОРНЫЙ ЖУРНАЛ

Сержеуз, Дарсай

Исчерпывающие сведения обо всем,

Что происходит в пустыне, рудниках и сенях.

В «Диндар-Хаузе» была расположена контора Оттиля Пеншоу. Дасуэлл Типпин направлялся как раз к этому зданию, но у Герсена не было ни малейшего желания сталкиваться с Оттилем Пеншоу на данном отрезке времени, хотя и было благоразумно с его стороны проверить, насколько можно полагаться на Типпина. В прокуренный вестибюль с полом, выложенным темно-коричневыми изразцовыми плитками, выходили два тускло освещенных коридора. К верхним этажам вела узкая лестница.

Герсен взглянул на указатель. «Оттиль Пеншоу, страхование рудников и сдача в аренду участков» значился как наниматель помещения за номером 103.

Выбрав наугад один из коридоров, Герсен вскоре вышел к ряду высоких зеленых дверей за номерами 100, 101 и 102. У двери за номером 103 он остановился и прислушался. Ему показалось, что он слышит приглушенные голоса. Приложил ухо к филенке. То ли находившиеся за дверью перестали говорить, то ли в помещении никого не было.

Опасаясь обнаружения, Герсен отошел от двери. Примыкавшие к помещению за номером 103 конторы были отделены от него бетонными стенами толщиною в фут, на что Герсен обратил особое внимание. Подслушивать происходящие в конторе Пеншоу разговоры можно было только через дверь или окно.