Джек Вэнс - Вечная жизнь. (Сборник)

Фарр вспыхнул от гнева и повернулся к капитану:

— Вы ему верите?

Дорристи печально улыбнулся:

— Я не верю никому...

— Вот что произошло. В это трудно поверить, но это правда... — Фарр рассказал о том, что случилось, — ...когда Безхд вышел, я задумался. Я старался докопаться до сути, тем или иным путем. Я пришел в каюту Эндервью и, открыв дверь увидел, что они мертвы. Я сразу же пришел сюда.

Дорристи ничего не сказала, но теперь он рассматривал Омена Безхда пристальнее, чем Фарра. Наконец он пожал плечами:

— Я опечатаю комнату.

У Омена Безхда помутнели нижние части глаз. Он небрежно покачал отсутствующим лорнетом.

— Я слышал рассказ Фарра, — сказал он. — Он убедил меня в своей искренности. Думаю, что я ошибся.

Непохоже, что он способен совершить преступление. Приношу свои извинения.

Он вышел из каюты. Фарр победно глядел ему вслед.

Дорристи взглянул на Фарра:

— Выходит, вы их не убивали?

— Разумеется, нет! — оскорбился Фарр.

— Тогда кто?

— Полагаю, что кто-то из исциков. А почему — не имею ни малейшего понятия.

Дорристи кивнул, затем грубовато сказал:

— Ладно, разберемся, когда сядем в Барстоу. — Он искоса взглянул на Фарра. — Я буду благодарен, если вы поменьше будете об этом говорить. Ни с кем этого не обсуждайте.

— Я и не собираюсь, — коротко ответил Фарр.

Тела сфотографировали и отправили в холодильную камеру. Каюту опечатали. Корабль гудел сплетнями, и Фарр понял, что случай с Эндервью не так-то просто сохранить в тайне.

Земля росла, приближалась. Особых опасений Фарр не испытывал, но беспокойство и ощущение непонятности оставалось. Почему Эндервью не кому-нибудь, а именно ему устраивали ловушки? Будет ли и на Земле оставаться опасность? Он начинал злиться. Неприятное ощущение, что он вовлечен в какие-то истории, беспокоило его, хотя у него хватило работы — занятия, тезисы, подготовка стерео к продаже одной из широковещательных сетей.

Но оставалось чувство, чего-то недоделанного. Это тревожило Фарра, вносило в его душу неудовлетворенность. Словно в мозгу оставалась неясная извилина, где-то глубоко-глубоко. Это не было связано с Эндервью, с их убийством, не было связано с происходящим. Что-то следовало сделать, о чем он забыл... или не знал никогда?

Омен Безхд заговорил с ним лишь однажды, подойдя к комнате отдыха:

— Вы должны знать, что находитесь лицом к лицу с угрозой. На Земле я буду бессилен вам помочь.

Негодование Фарра еще не прошло:

— На Земле, вы возможно, понесете наказание за убийство.

— Нет, Эйли Фарр-сайах, мою причастность не докажут.

Фарр вгляделся в бледное узкое лицо. Исцик и землянин, имея различное происхождение, после эволюции подошли к одному гуманоидному приближению «обезьяноподобной амфибии». Но между двумя расами никогда не существовало контакта или симпатии.

Фарр с любопытством спросил:

— Вы их не убивали?

— Разумеется, человеку с интеллектом Элли Фарра нет необходимости повторять очевидное.

— Не стесняйтесь, повторяйте. Повторяйте и переповторяйте. Я глуп. Вы их убили?

— С вашей стороны неприлично требовать ответа на такой вопрос.

— Очень хорошо, не отвечайте. Но зачем вы пытались свалить это убийство на меня? Вы знаете, что я этого не делал. Что вы против меня имеете?

Тонкий рот Омена Безхда растянулся в улыбке:

— Совершенно ничего. Преступление, если преступление было совершено, никогда бы не приписали вам. Следствие доказало бы вашу невиновность в два или три дня, а вместе с тем всплыли бы на поверхность еще кое-какие факты и детали.

— Почему вы сняли свои обвинения?

— Я понял, что сделал ошибку. Я человечен, поэтому далек от непогрешимости.

Внезапно Фарра охватил гнев:

— Почему вы говорите намеками и недомолвками? Почему не говорите прямо и открыто, если есть, что сказать?

— Фарр-сайах сам утверждает за меня. Мне ничего не известно и нечего сказать. Сообщение, которое должен сделать, я сделал. Он не должен ожидать, что я буду кривить душой.

Фарр кивнул и ухмыльнулся:

— В одном вы должны быть уверены, если я найду способ сорвать вам игру, я это обязательно сделаю...

С каждым часом солнце становилось ярче, с каждым часом Фарр приближался к дому. Он не мог заснуть. В желудке образовался кислый комок. Негодование, замешательство, беспокойство привели к психическому недомоганию. Вдобавок шрам на голове никак не заживал, он болел и чесался. Фарр опасался, что в рану попала инфекция. Он встревожился — рисовалась картина выпадения волос и приобретения кожей молочно-белого, как у исциков, оттенка. Не исчезла также таинственная внутренняя неудовлетворенность. Он порылся в памяти, просмотрел ее день за днем, месяц за месяцем, стараясь выделять и подчеркивать, обобщать и проверять — но без успеха. Он скомкал проблему, все замечания и бумаги в один гневный ком и отшвырнул его.

Но, наконец, после самого долгого, самого изводящего из таких путешествий, которые совершал Фарр, КК «Андрей Саймак» вошел в Солнечную систему...

Солнце, Земля, Луна. Архипелаг ярких круглых островов, после долгого пути в темном море. Солнце проплыло по одну сторону корабля. Луна проскользнула по другую. По курсу раскинулась Земля; серая, зеленая, желтовато-коричневая, белая, в облаках и ветрах, в закате и льдах, сквозняках, морозах и пыли — пуп Вселенной, склад, конечная станция, расчетная палата, куда представители внешних рас прибывают как провинциалы.

Была ночь, когда корпус КК «Андрей Саймак» коснулся Земли. Сквозь дрожь доносились невнятные голоса и неизвестные человеческому уху звуки генераторов.

Пассажиры ожидали в салоне и среди них не хватало лишь Эндервью. Каждый из пассажиров, неподвижно сидящих в креслах или стоящих, был напряжен до предела.

Насосы, задыхаясь, нагнетали забортный воздух. В иллюминаторах светились фонари. Входной люк, лязгнув, открылся, послышался шепот голосов, капитан Дорристи впустил высокого человека с резкими интеллигентными чертами, коротко подстриженными волосами и темно-коричневой кожей.

— Это инспектор-детектив Кирда из специальной бригады, — сказал Дорристи. — Он будет расследовать причины смерти мистера и миссис Эндервью. Прошу оказать ему помощь. От этого зависит, насколько быстро мы освободимся.

Пассажиры молчали. У стены, словно ледяные статуи, стояли исцики. Из уважения к земным порядкам они были одеты в брюки и накидки. В их лицах читалось подозрение, недоверие и чувствовалось, что даже здесь, на земле, они намерены хранить свои секреты.

Трое младших по званию детективов вошли в комнату, огляделись. Напряжение возросло.

Инспектор Кирди заговорил приятным голосом: