Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

«К сожалению, ничем не могу помочь — если какие-то заказы не отменят, что вполне вероятно».

«Хорошо. Если освободятся места, свяжитесь со мной. Меня зовут Адам Рейт, я остановился в гостинице «Континент»».

Суперкарго развел руками: «Адам Рейт? Вас и ваших попутчиков уже занесли в список пассажиров!»

«Боюсь, это невозможно, — ответил Рейт. — Мы прибыли в Коад сегодня утром».

«Только что — не прошло и получаса — на борт поднялась пара яо, кавалер и женщина из благородных. Они заказали от имени Адама Рейта большую каюту-люкс в кормовой рубке, из двух отдельных комнат с личным салоном, и места на палубе для трех человек. Я попросил их оставить залог. Они заявили, что в ближайшее время на корабль явится Адам Рейт и внесет всю плату за проезд, составляющую две тысячи триста цехинов. Вы и есть Адам Рейт?»

«Я — Адам Рейт, но не собираюсь платить две тысячи триста цехинов. Можете отменить заказ, я тут ни при чем».

«Вы что, дурачиться изволите? — вскипел моряк. — Я не расположен шутить!»

«А я еще меньше расположен плыть через Драшад под проливным дождем. С претензиями обращайтесь к яо».

«Еще чего! Пустая трата времени! — прорычал суперкарго. — Вольному воля, будь по-вашему. Если вы гонитесь за дешевизной, поговорите с капитаном «Варгаса» — фелуки у крайнего причала, видите? Не то завтра, не то послезавтра «Варгас» отплывает в Катт. У них для вас найдется место».

«Благодарю за полезные сведения».

Рейт и его спутники прошли по набережной до стоянки «Варгаса» — короткого двухмачтовика с возвышенным ютом, закругленными обводами бортов и длинным, высоко задранным бушпритом. На реях обвисли спущенные треугольные паруса; команда нашивала заплаты из новой парусины.

Рейт с сомнением осмотрел фелуку, пожал плечами и поднялся на борт. В тени кормовой рубки сидели два субъекта — за столом, заваленным бумагами, чернильными карандашами, печатями, тесьмой. Посреди бумаг стоял кувшин вина. Один производил внушительное впечатление — дюжий дородный мужчина, обнаженный до пояса, с грудью, заросшей жесткими черными волосами. На другом — тощем, болезненно хрупком и желтокожем — был желтый жилет под цвет кожи, поверх свободного белого халата. Длинные усы уныло свисали вдоль опущенных уголков его рта, на поясе красовался ятаган. «Судя по внешности, пара пиратов и мошенников, заключающих темную сделку», — подумал Рейт.

«Да, что вам угодно?» — спросил дородный пират.

«Меня интересует проезд в Катт — по возможности, комфортабельный», — ответил Рейт.

«В этом нет ничего невозможного, — полуголый хозяин фелуки поднялся из-за стола. — Покажу вам все, что могу предложить».

После непродолжительных переговоров Рейт внес залог за две небольшие каюты для Аначо и Йилин-Йилан, а также за двухместную каюту побольше — ее он намеревался делить с Тразом. Помещения, тесные и душноватые, не отличались особой чистотой, но Рейт ожидал худшего.

«Когда вы снимаетесь с якоря?» — спросил он здоровяка.

«Завтра к полудню, с началом прилива. Рекомендую быть на борту заблаговременно — у меня на корабле строгий порядок».

Путники вернулись в гостиницу по извилистым улочкам Коада. Роза Катта и Дордолио еще не появлялись. Ближе к вечеру их привезли в паланкине, в сопровождении трех посыльных, тяжело нагруженных узлами. Дордолио спустился на землю и помог Йилин-Йилан выйти из паланкина. Они вошли в гостиницу с посыльными и одним из носильщиков, представлявшим остальных.

На Йилин-Йилан было изящное длинное платье из темнозеленого шелка с темно-синим прилегающим лифом. Ее прическу украшала и скрепляла очаровательная маленькая шапочка из усыпанной хрустальными блестками сетки. Увидев Рейта, она поколебалась, повернулась к Дордолио и что-то тихо ему сказала. Дордолио дернул себя за ус поразительного золотого оттенка и решительными шагами направился туда, где сидели Рейт, Аначо и Траз.

«Дела идут превосходно! — заявил Дордолио. — Я занял пассажирские места для всех на борту «Язилиссы» — судна с превосходной репутацией».

«Боюсь, что вы понесли неоправданные расходы, — вежливо ответил Рейт. — Я сделал другие приготовления и уже позаботился о нашем проезде».

Дордолио в замешательстве отступил на шаг: «Но вы не посоветовались со мной!»

«Не вижу, почему я должен с вами советоваться».

«На каком корабле вы отправляетесь?» — потребовал ответа Дордолио.

«На фелуке «Варгас»».

«Как? На «Варгасе»? Это же плавучий хлев! Я предпочел бы сойти на каттский берег с приличного корабля».

«Вам и не придется поступаться предпочтениями, если вы едете на «Язилиссе».

Дордолио потянул себя за ус: «Синежадентная принцесса предпочитает путешествовать на борту «Язилиссы» — на других судах нет таких удобных кают».

«Удивляюсь вашей щедрости, — сказал Рейт. — Проезд пятерых человек на роскошном судне обойдется недешево».

«Я сделал только то, что в моих силах, — великодушно признал Дордолио. — Так как финансовые расчеты всей группы поручены вам, со второстепенными вопросами обращайтесь к суперкарго».

«Ни в коем случае! — возразил Рейт. — Надеюсь, вы не забыли, что я условился о проезде на «Варгасе»».

Дордолио капризно прошипел сквозь зубы: «Несносная ситуация!»

Посыльные с тюками и бригадир носильщиков паланкина приблизились, поклонились Рейту: «Разрешите предъявить счета».

Рейт поднял брови: наглости Дордолио не было предела!

«Почему же нет? Разумеется, предъявляйте — тому, кто обратился к вам и пользовался вашими услугами».

Поднявшись, Рейт направился к номеру Йилин-Йилан и постучал в дверь из плетеного тростника. Внутри послышался шорох — девушка посмотрела в глазок, приоткрыла на ширину пальца раздвижную верхнюю панель.

Рейт спросил: «Можно войти?»

«Я одеваюсь».

«Раньше нам это не мешало».

Дверь открылась. Йилин-Йилан отступила со строптивым видом. Рейт вошел. Повсюду валялись узлы, в большинстве своем уже распакованные. Из них высыпались наряды, кожаные перчатки и обувь, кисейные тапочки, расшитые узорами корсеты, филигранные головные уборы. Рейт осматривался в изумлении: «Твой приятель безудержно расточителен!»

Роза Катта начала было оправдываться, но прикусила губу: «Для возвращения домой мне требуется самое необходимое — буквально пустяки. Не могу же я появиться в Верводеле одетая, как судомойка!» Никогда еще она не говорила с Рейтом так высокомерно: «Затраты на приобретение одежды — не более, чем издержки, связанные с поездкой. Будь так добр, веди учет их стоимости. Мой отец возместит любые расходы к твоему полному удовлетворению».

«Ты ставишь меня в трудное положение, — сказал Рейт. — Так или иначе, мне придется потерять лицо. Заплатив, я опозорюсь, как деревенский дурак. Не заплатив, окажусь бессердечным скрягой. По-моему, ты могла бы проявить больше такта».