Андрэ Нортон - Камень предтеч. Звёзды, не нанесённые на карты

— Отвлекись, — теперь тон его был скорее ласковым, чем требовательным, — если нужно, закрой глаза.

Я опустил веки, и попытался вызвать в своём воображении чьё–нибудь лицо. Я не могу сказать, почему я вспомнил Фаскила, но тем не менее противная физиономия моего молочного братца возникла перед моим мысленным взором. Сперва она была туманной, но я напряг память и очертил контур длинного узкого носа, уныло нависающего над редкой растительностью на верхней губе. Фаскил Джорн был настоящим сыном моего отца, а я — лишь приёмным, но по духу истинным сыном Хайвела Джорна был именно я, а Фаскил казался совершенно чужим. Я добавил на лбу Фаскила багровый шрам у кромки волос и завершил картину губами, изогнутыми в брезгливой гримасе, которая в последние годы всегда появлялась на его лице, когда он видел меня.

— Смотри!

Я послушно открыл глаза и посмотрел в зеркало. Несколько секунд я в полном недоумении разглядывал там непонятно кого. Это, конечно, был не я, но и не Фаскил тоже, скорее странная, даже причудливая–комбинация черт обоих. Зрелище было не из приятных. Ит по–прежнему сжимал мою голову, не давая мне отвернуться. Но постепенно смутный образ Фаскила растаял, и я вновь стал самим собой.

— Ты видишь — это возможно. — прокомментировал Ит, соскользнув с моего плеча на пол.

— Но это сделал ты.

— Лишь отчасти. Я только помог тебе совершить этот прорыв. Представители вашего вида используют лишь малую часть возможностей своего разума. Нужно стыдиться подобной расточительности. Тренировка тебе поможет. А с новым лицом ты можешь спокойно пойти туда, где можно найти пилота.

— Если его вообще можно найти. — Я нажал на кнопку, и со вздохом опустился на откинувшийся из стены стул. — Если мы кого–то и найдём, то обязательно какого–нибудь типа из чёрного списка.

«Тссссс…» — это был не звук, а лишь образ звука в моём сознании. Ит метнулся к двери, и прижался к ней в позе, которая выражала напряжённейшее внимание. Казалось, что он прислушивался не только ушами, но и всем телом.

Сам я, конечно, не мог услышать ничего. Комнаты были полностью звукоизолированы и экранированы. Если бы я захотел проверить это, я мог бы воспользоваться устройством для поиска «жучков». Портовые гостиницы были одними из немногих мест, где можно быть более или менее уверенным, что за тобой не подглядывают, не подслушивают и вообще не следят.

Но вся эта защита была бессильна против способностей, которыми обладал Ит. По его напряжённой позе я понял, что его не только беспокоило, но и пугало то, что происходит снаружи. Потом он обернулся, и я, уловив его мысль, распахнул небольшой шкафчик для багажа. Он спрятался там, неподвижно замерев, но его мысли не замолкли:

«Сюда идёт человек из Патруля,” — этого тревожного сигнала было достаточно, чтобы я подготовился.

Пока не вспыхнул сигнал, сообщающий о приходе посетителя, я, двигаясь может быть, не так стремительно, как Ит, но всё же достаточно быстро, вернул всю мебель на место, так, чтобы вид комнаты не внушал подозрений даже внимательному взгляду опытного патрульного. Патруль в течении столетий не знал себе равных в галактике в деле охраны порядка. И его руководители, ревностно оберегающие авторитет своей организации, не забыли и не простили того, что нам с Итом удалось доказать ошибочность их чересчур поспешных обвинений. Мы бросили им вызов, заставив их вступить в сделку, и жестоко уязвили тем самым их гордость. Мы спасли жизнь и корабль одного из их офицеров, вырвав его из лап Воровской Гильдии. Но даже сам этот офицер упорно не желал заключать с нами соглашение, да ещё на тех условиях, которые предлагали мы. Даже сейчас при воспоминании об этой сделке мне становится дурно: ведь Ит самым беспощадным образом слил моё сознание с сознанием Патрульного. И это взаимное вторжение дорого стоило нам обоим.

Я где–то слышал, будто доказано, что каждое существо воспринимает мир лишь настолько, насколько позволяют его органы чувств, или, иначе говоря, его понятия о вселенной соответствуют возможностям восприятия. Таким образом, мир, каким его видит человек, может быть похож на мир зверя, птицы или инопланетянина, но различия обязательно имеются. И существуют благоразумно установленные барьеры, ограничивающие наши понятия рамками приемлемого для нашего разума. (А в необходимости таких барьеров я убедился, когда увидел, что происходит, если они рушатся.) Слияние сознаний двух людей — это потрясение, которое трудно перенести. И Патрульный, и я узнали друг о друге достаточно — более чем достаточно для того, чтобы понять, что соглашение может быть заключено и выполнено. Но мне кажется, я скорее выйду без оружия против лазера, чем соглашусь подвергнуться подобному ещё раз.

Формально патрульные ничего против нас не имели, кроме, может быть подозрений, и обиды за брошенный нами вызов. Я думаю, они были даже довольны, что в то время, как они заключили с нами перемирие, Гильдия продолжает держать нас на прицеле. Быть может, когда мы улетали с базы Патруля, они в нас видели хорошую приманку для будущей ловушки, в которую может попасться кто–нибудь из главарей Гильдии.

Вспыхнул предупредительный сигнал. Я в последний раз поспешно оглядел комнату и подошёл к дверному глазку. Моему взору предстало запястье с надетым на него чёрным с серебром браслетом патрульного. Я отворил дверь.

— Да? — я позволил раздражению прозвучать в моём голосе.

Патрульный был не в униформе, а в роскошной облегающей тело тунике, какие носят богатые туристы из внутренних миров. Так как патрульным полагалось поддерживать спортивную форму, то на моём госте это одеяние смотрелось куда лучше, чем на тех толстых и дряблых типах, каких немало слонялось по гостинице. Но всё равно, на мой вкус костюмчик был слишком вычурным и крикливым.

— Благородный Джорн, человек. — Он не задавал вопрос, а называл моё имя, в то время, как его глаза скорее стремились осмотреть комнату за моей спиной, чем моё лицо.

— Он самый. Что вам угодно?

— Поговорить с вами. Неофициально.

Он шагнул вперёд, и я невольно пропустил его, прежде чем сообразил, что он не имел права входить. Моя мягкость явно была вызвана воздействием авторитета браслета Патруля на его руке. Таким образом он завоевал первое небольшое преимущество, и сделал это как нельзя лучше — он был уже внутри, и дверь закрылась за ним раньше, чем я успел подготовиться к обороне.

— Мы одни. Говорите, — я не предложил ему сесть и никак не проявил гостеприимства.

— Вы испытываете трудности с наймом пилота, — теперь он попеременно то осматривал комнату, то поглядывал на меня.

— Испытываю, — не было смысла отрицать очевидную истину.