Андрэ Нортон - Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи

Несмотря на внутреннее предупреждение, она не могла ничего поделать, только поглядывать на некоторые узоры, смотреть вперёд, выискивая новые, не упускать их из виду, пока они не терялись где–то позади. И вот они заполнили всё поле зрения, не осталось больше ничего, кроме этих узоров, и Чарис, остановившись, закричала от страха:

— Тссту!

Мягкий мех потёрся о ногу девушки, как бы ободряя её. Курчавая кошка, должно быть, не была захвачена той иллюзией, что поймала человека. Но идти сквозь тьму, видя лишь эти завитки, кружочки, линии… Чарис показалось, что это свыше её сил. Страх… непреодолимый, панический страх…

— М–и–и–и–р–р–р–и–и–и!

Чарис чувствовала Тссту, слышала её, но видеть — не видела. Она вообще ничего не видела, кроме этих узоров.

— Назад! — хрипло прошептала девушка. Только теперь она не была уверена, где находится это «назад». Может, стоит сделать один только шаг — и она окажется в каком–то неизвестном хаосе?

В переплетении узоров был один, который более всего притягивал её к себе. Огромный, выпирающий из грубой стены, чётко очерченный круг — да, это был узор, который имелся на её диске, девушка была уверена в этом.

— Тссту!

Быстрым движением она подхватила курчавую кошку. Во тьме светились только линии потемневшего серебра. «Надо сосредоточиться полностью на этом узоре, как тогда, на диске, но что меня ждёт потом — неужели спасение?»

Чарис колебалась. Спасение, но куда теперь её перенесёт? Вернётся ли она на подвергнувшуюся налёту пиратов факторию. А, может, на мшистый луг? Следует чётко представить в голове образ места, куда хочешь переместиться, иначе перемещения не произойдёт. Так куда же? На факторию? Или луг? Ей не хотелось ни в одно из этих мест. Она хотела не просто спастись, а узнать, как и почему это происходит. Но невозможно ничего узнать, пока не рискнёшь…

И вдруг… она оказалась в ином месте. Где кружком на коврах сидели вайверны, скрестив ноги, и внимательно смотрели на двух своих товарок, находившихся в центре. Дело происходило в помещении, имевшем форму чаши.

Посреди круга стояли Гисмсй и её покрытая теневыми узорами спутница, повернувшись лицом друг к другу, а между ними — остроконечные обломки копья, переливавшиеся всеми цветами радуги. Они обе прямо–таки впились глазами в эти обломки, как и остальные вайверны.

Волосы на голове Чарис зашевелились, как наэлектризованные, кожу начало пощипывать. Сюда устремлялись целые потоки энергии, и девушка ощущала их. Никто из колдуний, похоже, не обратил внимания на её появление — все они пристально разглядывали эти обломки, сконцентрировав на них всю свою силу.

И обломки, закружившись в танце, маленьким облачком поднялись в воздух, окружив Гисмей. Трижды облачко облетело вокруг тела колдуньи, сначала на уровне талии, затем — шеи и, наконец, вокруг головы. Потом обломки унеслись к открытому пространству между двумя вайвернами и, отделившись друг от друга, со звонким шлепками посыпались на пол, образуя некий узор. И от следивших за ними вайверн девушка уловила какое–то смутное желание — то ли приказ, то ли требование заключить какую–то сделку, что именно, она так и не поняла.

И вновь эти остроконечные обломки вознеслись вверх в своём странном танце, теперь облако окутало вторую вайверн. Чарис показалось, что в этот раз обломки вращаются более медленно и огоньки мерцают менее ярко. А потом облако снова разорвалось звонким дождём обломков, принося ответ, контраргумент и несогласие — все три значения в одном послании.

И вновь почувствовалась волна одобрения, однако послабее. Вайверны разделились на группы, они что–то обсуждали, и, как показалось Чарис, именно их решения дожидалась Гисмей: вскоре обломки снова поднялись в воздух.

Но на этот раз их танец не был таким продолжительным, и возникшее облако не окутало никого из вайверн — оно превратилось в летающую тарелку, поднимавшуюся всё выше и выше, вертикально вверх, пока не достигло четвёртого, самого верхнего яруса уступов.

Собравшиеся вайверны следили за подъёмом, не скрывая удивления. Вот этого они никак не ожидали. Гисмей и её спутница держали диски, но если они и пытались управлять обломками, то теперь, очевидно, те вышли из–под их контроля. Облако раскачивалось взад–вперёд, словно прицепившись к какому–то невидимому маятнику. И с каждый раз всё ближе И ближе приближалось к месту, где стояла Чарис.

Внезапно оно прекратило своё мерное раскачивание и направилось прямо на девушку. Чарис закричала, когда облако начало быстро кружиться вокруг её головы, почти в угрожающей близости. Однако она не могла даже пошевелиться — девушка была пленницей удерживающей её силы. Облако просыпалось дождём на пол, но Чарис не увидела никакого рисунка, кроме бессмысленных линий.

И в тот же самый миг её повлекло вниз, не по своему желанию, а единственно волей собравшихся вокруг вайверн; девушка спускалась с одного яруса на другой, пока не оказалась на открытом пространстве на одинаковом расстоянии от обеих ведьм.

«То, что прочитано, то прочитано. Для каждого сновидца сон приходит по воле Тех–Кто–Спал–Прежде. И, похоже, Тебе–Которой–Снятся–Сны–Других–Миров, есть что сказать по этому поводу…»

— По какому поводу? — вслух спросила Чарис.

«По поводу жизни и смерти, по поводу существования твоего племени и нашего, прошлого и будущего», — таким был уклончивый ответ.

Чарис сама не поняла, откуда только нашлись нужные слова и мужество ответить им ровным тоном:

— Если это и есть тот ответ, который я заслужила, — она кивнула на упавшие обломки, — тогда вам необходимо прочитать его для меня, О Та–Которой–Ведома–Вся–Мудрость.

И вайверн со смутными узорами ответила ей: «Это лежит за пределами наших возможностей, хотя в этом есть какой–то знак, поскольку здесь присутствует Сила. Мы можем только догадываться, что время применить её ещё не наступило. Но в этом вопросе само время — наш враг. Когда сплетается сон, в его узоре должны быть целыми все до единой ниточки. В наших снах присутствие тебя и твоих сородичей нежелательно…»

— Мои сородичи умерли на берегу, — возразила Чарис. — Хотя я до сих пор не могу поверить, что это дело ваших рук…

«Нет, не наших, они сами виноваты: угодили в дурной сон и разрушили его ткань. Они совершили недопустимое, — теперь Гисмей вся пылала гневом, хотя явно сдерживала его и, наверное, поэтому он был ещё более ужасным. — Они дали тем, кто не может путешествовать во сне, могущественные силы иного рода, что способно разрушить давно устроенный порядок. Поэтому они должны быть изгнаны! Они могут полностью изменить все обычаи и уклад нашей жизни, и привести в конце концов к убийствам, которые уже начались! Вы нам больше не нужны. Да будет так!» — она хлопнула в ладони и обломки подпрыгнули вверх, собираясь в кучу.