Роберт Хайнлайн - Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. Туннель в небе

Его внимание привлек рассказ сестры:

— …и тогда комендант сказала, чтобы я все это сделала. Я ей отвечаю: «Мадам, девушки остаются девушками. Если я каждый раз за такие проступки буду разжаловать своих офицеров, у меня скоро все будут рядовыми. А сержант Дворжак наш лучший пулеметчик…»

— Подожди, — прервал ее отец. — Я думал, что ты скажешь «Келли», а не «Дворжак».

— Она тоже так думала. Она плохо знает моих сержантов, а я не выдвигала Дворжак на повышение, ссылаясь на ее проступки. Между тем Тайпи Дворжак (а она старше меня) — наша главная надежда на ежегодных состязаниях кавалеристов. Конечно, если бы Дворжак лишили всех наград, ей бы не пришлось участвовать в этих соревнованиях, а следовательно, никому из нас.

Так что я исправила свою «ошибку», заставив старую деву чуть ли не грызть свои ногти с досады, а затем сказала, что я держу обеих: и Келли, и Дворжак — на казарменном положении, пока не разбежится эта банда в колледже, и пела ей только о том, что милосердие и пощада не имеют границ, они проливаются подобно теплому дождю с неба, и имела удовольствие слышать, как она сказала, что ее не смущают скандальные — это ее слова, а не мои — инциденты… особенно когда ее окружают офицеры.

В конце концов она нехотя разрешила участвовать обеим, я отдала честь и исчезла как могла быстро.

— Я удивлен, — рассудительно заметил мистер Уокер, — что ты таким образом возражала своему командиру. В конце концов она старше тебя, и ей, вероятно, виднее.

Элен взяла немного грибов с тарелки и проглотила их.

— Чепуха в квадрате и в кубе! Прости меня, отец, но если бы тебе пришлось когда-либо нести военную службу, ты бы понял меня лучше. Я должна быть строга с моими девушками… Но я же за них готова идти в огонь, и это делает их лучшим отрядом на двадцати планетах. Все будет хорошо, пока у меня на правом фланге Келли, а на левом — Дворжак, и каждая из них заботится обо мне, как я о них. Я знаю, что делаю. «Волчата Уокер» — так называют наш отряд.

Миссис Уокер поежилась.

— Все это хорошо, дорогая, но я надеюсь, что ты не подвергаешь себя опасности.

Элен пожала плечами:

— Смертность у нас такая же, как и везде… Все умрут, рано или поздно. Чего же ты хотела, мама? На нашем континенте женщин на восемьдесят миллионов больше, чем мужчин, и ты хотела бы, чтобы я сидела дома и вязала, пока не придет мой рыцарь? Там, где я работаю, мужчин больше, чем женщин. Одного из них, такого же старого и безобразного, как я, я подстрелила.

Род с любопытством спросил:

— Сестра, ты дала согласие на брак?

— Ну да! Я даже не считала его рук и ног. Если он все еще сохраняет страстность и способен кивнуть головой, он сделает то, что мне нужно. Моя цель — шестеро детей и ферма.

Род оглядел ее:

— Думаю, ты добьешься своего. Ты очень хорошенькая, несмотря на тощие лодыжки.

— Спасибо, братец. Большое спасибо. А что на сладкое, мама?

— Я не смотрела. Не посмотришь ли ты, дорогая?

На десерт было подмороженное манго, которое любил Род. Его сестра продолжала говорить:

— Моя служба — неплохая встряска. Моя обязанность — носить эту форму. Мои козлята толстеют, становятся неряшливыми и начинают ссориться друг с другом от полнейшего безделья. По моему мнению, скука в казарме хуже сражения. Надеюсь, что мой отряд примет участие в умиротворении планеты Байер.

Мистер Уокер посмотрел на жену, затем на дочь.

— Ты опять огорчила маму, дорогая. Большая часть твоего рассказа мало соответствует свету мира.

— Меня спросили, я ответила.

— Ну, хорошо…

Элен улыбнулась.

— Не пора ли вернуться к окну? Кажется, все кончили есть.

— Ну что ж, если хочешь. Хотя торопиться некуда.

Элен повернулась к Роду:

— Не ретироваться ли тебе, парень? Я хочу поговорить со стариками.

— Вот ничего себе, сестра: ты действуешь, а я…

— Пока, Бадди. Увидимся позднее.

Род ушел, чувствуя себя оскорбленным.

Он все еще составлял список оборудования, когда в его комнату вошла сестра.

— Привет, козлик.

— А, привет, сестра.

— Что ты делаешь? Готовишься к экзамену?

— Что-то вроде этого.

— Не возражаешь, если я присяду? — Она расчистила себе место на кровати и улеглась. — Ну, давай продолжим.

Род поглядел на нее:

— Значит ли это, что отец не возражает?

— Да. Я капала ему на мозги, пока он не увидел свет истины. Но, как я сказала, давай продолжим. Я хочу кое-что сказать тебе, младшенький.

— О чем же?

— Во-первых, вот что. Наши родители совсем не так глупы, как ты, возможно, думаешь. Напротив, они далеко не глупы.

— Я никогда не говорил, что они глупы.

Отвечая, Род огорченно подумал о некоторых своих мыслях.

— Нет. Но я слышала все за обедом и поняла. Отец слушал невнимательно. Но, Бадди, возможно, тебе никогда не приходило в голову, какая трудная должность — быть родителем, может быть, труднейшая из всех, особенно, когда у тебя нет к этому таланта, как у нашего отца. Он сознавал это и добровольно пытался исправить свои ошибки. В большинстве случаев это ему удавалось. А теперь тебе следует знать вот что: отец близок к смерти.

— Что? — пораженно воскликнул Род. — Я не знал, что он болен.

— Ты и не должен был знать. Но тебе придется уступить отцу: все же у тебя остается выход. Отец опасно болен и умрет через несколько недель, если не будет найдено чудодейственное средство. Но вряд ли что-нибудь найдется. Поэтому уступи.

Она прямо объяснила ситуацию: мистер Уокер страдал наследственной болезнью, из-за которой медленно приближался к смерти, болезнь неизлечима обычными медицинскими средствами, возможно, он протянет еще несколько недель или месяцев, но обязательно вскоре умрет.

Род обхватил голову руками и сжал ее. Отец умрет… а он даже не замечал. От него скрывали, как от ребенка, а он оказался слишком глупым, чтобы заметить что-нибудь.

Сестра тронула его за плечо:

— Перестань. Нет ничего хуже, чем казнить себя, зная, что ничем не можешь помочь. Все равно мы должны что-то сделать.

— Что? Ты ведь сказала, что ничего нельзя сделать.

— Старики готовятся совершить «прыжок Рамсботема» в масштабе пятьсот к одному — двадцать лет за две недели. Они заключили контракт с «Энтропи Инкорпорейтед».

Отец ушел из «Дженерал Синтетике» и привел в порядок все свои дела: они скажут миру «прощай» в следующую среду — вот почему отец был расстроен твоим сообщением о том, что ты будешь отсутствовать в это время. Ты ему дорог, как зеница ока, — бог знает почему…

Род постарался осмыслить услышанное: это была такая неожиданность! Прыжок во времени… конечно! Это позволит отцу остаться живым через двадцать лет. Но…

— Сестра, но это ему ничего не даст! Хотя… конечно, эти двадцать лет для него займут всего две недели… и отец все так же будет болен.