Роберт Хайнлайн - Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. Туннель в небе

Он побледнел. Сэм положил руку ему на плечо.

— Не переживай, парень! Твое положение не так уж плохо.

— Тюрьма…

— Тюрьма плачет по воскресной шляпке моей тетушки! Ты в полной безопасности, пока мы не вернемся. Ты сможешь уйти с космодрома по возвращении с деньгами в кармане, и у тебя будет еще несколько дней, недель или даже месяцев, прежде чем кто-либо в Совете Гильдии или в Новом Вашингтоне заметит обман. Ты сможешь затеряться среди четырех миллиардов человек. Твое положение будет совсем не хуже, чем когда ты встретил меня — ты же хотел затеряться — помнишь? — а теперь у тебя на счету есть по крайней мере один звездный прыжок, о котором ты сможешь рассказать своим детям. Может быть, тебя даже не станут искать; какой-нибудь клерк выбросит документы о твоем полете в мусорную корзину и сочтет, что лучше оставить их там, чем утруждать себя разбирательством. К тому же, может быть, тебе удастся уговорить клерка в офисе мистера Квипера, чтобы он «потерял» дубликаты и никуда их не посылал. Например, Нельсона; у него голодный взгляд. — Сэм пристально взглянул на Макса. — Или ты мог был сделать то же, что собираюсь сделать я.

Только часть из того, что сказал Сэм, дошла до сознания Макса. Он воспроизвел запись сказанного в своем мозгу и постепенно начал осознавать, что его положение не совсем отчаянное. Он был склонен согласиться насчет Нельсона, поскольку Нельсон несколько раз намекал, что отметки об эффективности того или иного работника в корабельных книгах не всегда попадали на Землю в неизменном виде… при определенных обстоятельствах. Но он оставил эту мысль, поскольку она ему сразу не понравилась. К тому же он понятия не имел, как предложить взятку.

Дойдя в своем мысленном воспроизведений сказанного до последних слов Сэма, он очнулся.

Что ты собираешься делать?

Сэм посмотрел на свою сигару.

— Я не собираюсь возвращаться.

Не требовалось диаграммы, чтобы понять, что он имеет в виду. Но по имперским законам подобное нарушение каралось значительно строже, чем подделка документов о членстве в Гильдии. Дезертирство считалось чуть ли не изменой.

— Ну, продолжай, — потребовал Макс почти что грубым голосом.

— Давай посмотрим, где мы приземляемся на пути следования. Планета Гарсона — это такие же колонии, как Луна или Марс. Они покрываются куполом, и если ты не делаешь то, что от тебя требуют власти, ты просто прекращаешь дышать. Конечно, там можно спрятаться и получить новые документы, но все равно ты останешься под этим куполом. Там нет ничего хорошего. Даже на Земле больше свободы. Ню Пегаса VI, Альцион — неплохая планета, но несколько холодная в афелии. Но все равно она импортирует больше, чем экспортирует, а это значит, что там главенствует Империя, и местные власти охотно помогут ей найти беглеца. Затем будет Новая Земля, Бета Водолея X — а это, старик, как раз то, что нужно.

— Ты был там?

— Однажды. Мне следовало бы остаться. Макс, представь себе место, похожее на Землю, но краше, чем когда-либо была Земля. С более приятной погодой, с огромными богатыми землями… с лесами, сгорающими от нетерпения быть вырубленными, а дичь там практически сама прыгает в котелок. Если тебе не нравится жить в селении, то ты можешь уйти туда, где нет соседей; бросишь зернышко на землю и скорее отскакивай назад, пока не выскочил побег. Никаких тебе докучливых насекомых. Практически никаких земных болезней, и никаких местных, которые приставали бы к человеку. Широкие реки. Спокойные океаны. Это просто великолепно, я тебе говорю!

— Но не выловят ли нас и там?

— Это слишком большая планета. Им понадобится масса народу, и никто там не станет помогать имперским властям. Имперскому Совету не так-то просто даже собрать с них налоги. Никто даже не попытается арестовать дезертира за пределами большого города. — Сэм усмехнулся. — Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что из этого ничего не получается. Империя посылает служащего к черту на кулички, чтобы он кого-то там разыскал, а пока он ищет, ему встречается какая-нибудь золотоволосая дочка ранчеро, которая глядит на него во все глаза, и у них со временем появляется восемь или девять детей; а невест там хоть отбавляй. И он быстро сам становится ранчеро, отпускает бороду и меняет имя. Может быть, он холостяк и давно не был дома, а может быть, дома его ждет жена, к которой он не хочет возвращаться. В любом случае даже Имперский Совет не может победить человеческое естество.

— Я не хочу жениться.

— Это твоя проблема. Но самое приятное в том, что там нет практически никаких ограничений. За пределами города даже не взимается налог с собственности. Никто все равно не станет его платить, они просто уйдут в другое место или пристрелят сборщика налогов. Никаких гильдий — ты можешь пахать землю, пилить древесину, водить машину, прокладывать трубы в один и тот же день, ни у кого не спрашивая разрешения. Человек может делать там что угодно, и никто его не остановит, никто не скажет ему, что он не родился в этой гильдии или что он недостаточно молод, чтобы начать осваивать профессию или что он не заплатил взнос. Работы там больше, чем людей, и тамошним жителям безразлично, кто ее делает.

Макс попытался представить себе такую анархию, но не смог, а в жизни ему ничего подобного не встречалось.

— Но разве гильдии не возражают?

— Какие гильдии? О, конечно, на Земле они были вне себя, когда узнали об этом, но даже Имперский Совет их не поддержал. Они не дураки — нельзя вычерпать океан вилкой.

— И ты хочешь остаться там? Это кажется очень заманчивым, — задумчиво произнес Макс.

— Да, хочу. Там была одна девушка… конечно, сейчас она уже замужем; они там рано выходят замуж… но у нее были младшие сестры. Вот что я собираюсь сделать, и тебе следует сделать то же, если ты хочешь отправиться со мной. Когда я первый раз сойду на планету, я установлю контакты. Во второй раз, по возможности в ночь перед отправлением корабля, я выйду через грузовой люк и так быстро скроюсь за горизонтом, что никто ничего не заметит. Когда же обнаружат, что я не вернулся вовремя, я уже буду за сотни миль от корабля, около журчащего ручейка, в девственной глуши отращивать бороду и заучивать свое новое имя. Скажи «да», и ты будешь сидеть на берегу и удить рыбу.

Макс беспокойно заерзал. Картина, нарисованная Сэмом, разбудила в нем тоску по дому, которую он до сих пор едва ли осознавал. Но он не мог так быстро отказаться от гордого титула «космонавт».

— Я подумаю об этом, — сказал он.

— Да, пожалуйста, подумай. В любом случае у тебя для этого есть еще несколько недель. — Сэм встал на ноги. — Пожалуй, мне пора возвращаться к себе, пока старик Дюмон не начал меня разыскивать. До скорого. И помни, парень: плох тот ветер, который дует только в одну сторону.