Ли Брэкетт - Исчезнувшая Луна

Она работала на Голливуд много лет, а в перерывах писала научную фантастику. Один из ее последних сценариев был написан по роману Раймонда Чандлера «Затянувшееся прощание». А во время забастовки сценаристов Ли вернулась к Эрику Старку и написала серию романов, охватывающих более широкую сферу, чем ее ранние рассказы о нем. «Рыжая звезда», «Собаки Скэйта» и «Грабители Скэйта» — это приключения ее любимого героя в новом громадном звездном мире, занявшем место прежних Марса и Венеры Ли Брэкетт.

Ли вообще была талантливым и трудолюбивым человеком. Сразу после школы она пошла преподавать плаванье и драматическое искусство, хотя, увы, должен заметить, что первое у нее получалось гораздо лучше второго. А летом 1949 года, когда мы с нашими давними друзьями — Г. Каттнером и К. Мур, более ранней супружеской парой писателей-фантастов, чем мы, ездили на Средний Запад, ее таланты были подвергнуты суровому испытанию. Мы до сих пор, например, вспоминаем, как там, в темноте ночи Айовы, ничего не подозревавший Генри столкнулся со слоном.

В 1950 году, вернувшись на Восток, мы купили фермерский домик, построенный аж в 1819 году, в миле от тихой деревушки Кинсмен, в Огайо. Дом пустовал много лет, электричества не было, а за водой нужно было идти к колодцу, выкопанному еще до Гражданской войны. И мы с энтузиазмом, присущим сейчас многим молодым, принялись восстанавливать эти развалины.

Трава вокруг дома была высотой примерно в ярд. И я помню, как, выглянув однажды в окно, обнаружил Ли самозабвенно размахивавшей косой, приобретенной у кого-то в деревне. Поскольку раньше она ею никогда не пользовалась, это было просто чудо, что она не отрезала себе ноги.

Но это было только начало. Мы изо всех сил старались соорудить человеческое жилище из раннеамериканской реликвии. Ли помогала мне выкатывать со двора огромные камни, настилать полы, прибивать к стенам панели и как-то раз даже залезла на крышу помочь прибить дранки.

Временами мы бродили по лесу, собирали землянику и ежевику. В такие вечера Ли выстраивала на столе в ряд кувшины с замечательными джемами и другими деликатесами. А на следующий день с раннего утра снова возвращалась к печатной машинке.

Единственным видом деятельности, на которую ее невозможно было уговорить, была охота, для чего я приобрел отличный карабин с телескопическим прицелом, универсально приспособленным для стрельбы по суркам. Их было целое множество, они рыли себе норы вокруг лужайки у нашего дома. А Ли завела себе привычку наблюдать за ними, когда отрывала глаза от печатной машинки. Они стали для нее почти домашними, и ясно, что мое замечательное ружье так ни разу и не использовалось.

В начале зимы 1956 года мы взяли отпуск на несколько недель для давно запланированной поездки в Египет, Персию и Средний Восток. Но прежде чем это сделать, нам пришлось выкапывать из промерзшей грязи посаженный прошлой весной пастернак. Казалось, что его невозможно сдвинуть с места, и я пошутил, мол, странная интродукция между Голливудом и Египтом, а Ли спокойно ответила: «Это хороший пастернак, и он будет храниться как полагается, прежде чем мы уедем».

Можно подумать, что между двумя загруженными работой писателями, живущими вместе и занимающимися обустройством дома, должны возникать трения. Мы оба знали, как тяжело писать, и с самого начала уважали рабочие привычки друг друга. Когда один из нас угодил в рабочий кабинет, все остальное просто не имело значения.

Меня иногда спрашивают, почему мы не пишем вместе. Конечно, за все эти годы случалось то, что я бы назвал неофициальным сотрудничеством, а совсем недавно мы впервые полноправно сотрудничали над повестью для антологии Харлана Эллисона «Последние опасные видения». Мы решили написать повесть о наших самых любимых героях: у Ли это, конечно же, Старк, а у меня — персонажи приключений в далеком будущем, о которых я писал много лет назад в серии «Звездные короли». А назвали мы все это — «Старк и звездные короли». Когда мы приступили к работе, совершенно внезапно обнаружилось, что у нас абсолютно разные методы: я пишу конспект и разрабатываю его, и когда я спросил Ли, где ее конспект, она ответила, что его просто не существует: «Я просто начинаю с первой строки и иду дальше». Я был крайне удивлен; для меня это чудовищно трудный способ.

Мы никогда не читаем друг другу незаконченные вещи, чтобы случайно не сбить намеком, пусть даже очень хорошим. Потому что это грозит путаницей противоречивых элементов. Но когда Ли работала над «Последователем свободного ветра», ею было сделано исключение. Видите ли, Джим Бакворт, храбрый мулат, который, отправившись на Запад, стал прокладывать дороги и сделался одним из знаменитых людей, на самом деле был моим героем. Она опасалась, как бы меня не обидело что-нибудь из того, что она о нем напишет, и поэтому, закончив часть, каждый раз давала мне ее прочесть. Так что мне приходилось неустанно рецензировать: «Отлично! Продолжай в том же духе».

Писать более-менее профессионально я начал лет на десять раньше, чем Ли. Однако мне нашлось чему у нее поучиться. Обычно я заводился и уже не останавливался, поэтому часто выходили непродуманные страницы. Но наличие критика тут же в доме вскоре заставляло меня погасить пыл и возвратиться к тому, что было написано слишком небрежно и поспешно.

Ли, ко всему прочему, очень деликатный критик. Она искренне радовалась, если что-то получалось хорошо. А если какой-то рассказ оказывался посредственным, непроизвольно хмурила брови и начинала тщательно выбирать слова: что-то вроде того, что, мол, вот этот (второстепенный) герой очень хорош. И ни слова о том, что все остальное ни к черту не годно. Для меня это означало идти и переписывать заново. После стольких лет изготовления конвейерной продукции для дешевых журналов это очень благотворно отразилось на моей работе. И я думаю, а многие согласятся со мной, что мои произведения приобретали все более качественный уровень.

За это и, по крайней мере, за миллион других вещей я благодарен Ли.

Маус помешивала жаркое, весело шипевшее в маленьком железном котелке. Еды было маловато. Маус задумчиво фыркнула и сказала:

— Ты мог бы спереть кусок побольше. Теперь придется голодать до следующего городка.

— Ох-ох-о! — лениво вздохнул Сиран.

Глаза Маус потемнели от гнева.

— Нам есть нечего, а тебе, я вижу, на это наплевать!

Удобно расположившись возле большого замшелого камня, Сиран следил за Маус ленивыми глазами. Он любил наблюдать за ней. Она была маленькая, на голову ниже его, и худенькая, как девочка. За ее черными, вечно всклокоченными волосами ухаживал только ветер, а глазки ее — тоже черные — блестели, как две застывшие капли дегтя. Между ними, на переносице, краснело маленькое клеймо воровки. Тело девушки кое-как прикрывала видавшая виды малиновая туника, и торчащие из-под нее голые руки и ноги были такими же загорелыми, как и у самого Сирана.