Жюль Габриэль Верн - Трилогия о капитане Немо и «Наутилусе» в одном томе

— Мы очень тревожились за вас, друзья мои, вы запоздали! Не случилось ли с вами какой-нибудь беды?

— Нет, — ответил Гедеон Спилет, — напротив, все вполне благополучно. Сейчас все вам расскажем.

— Однако вам не удалось никого найти; вы втроем уехали, втроем и вернулись.

— Прошу прощения, мистер Сайрес, — возразил моряк, — нас четверо.

— Вы нашли потерпевшего кораблекрушение?

— Да.

— И вы его привезли?

— Да.

— И он жив?

— Да.

— Где же он? Кто он такой?

— Он — человек, или, вернее, когда-то был человеком! — произнес Гедеон Спилет. — Вот и все, Сайрес, что мы можем вам сказать!

И друзья тотчас же поведали инженеру обо всем, что приключилось с ними во время путешествия. Рассказали о своих поисках, о том, как обнаружили на островке одну-единственную хижину, давным-давно покинутую, как, наконец, попался в плен потерпевший кораблекрушение, который, казалось, не принадлежал более к роду человеческому.

— Никак не пойму, хорошо ли мы поступили, что привезли его сюда?

— Конечно, хорошо, Пенкроф, — живо отозвался инженер.

— Но это же умалишенный!

— Допускаю, однако всего несколько месяцев назад он был таким же человеком, как мы с вами. Кто знает, что случится с тем из нас, кто, пережив друзей, останется в одиночестве на этом острове? Горе тому, кто одинок, друзья мои, и, надо полагать, одиночество быстро доводит человека до безумия, если бедняга впал в такое состояние.

— Но, мистер Сайрес, — воскликнул Герберт, — почему же вы думаете, что несчастный одичал всего лишь несколько месяцев тому назад?

— Потому что записка, найденная нами, написана недавно, а написать ее мог только он, — ответил Сайрес Смит.

— Или его товарищ, ныне умерший, — вставил Гедеон Спилет.

— Это невозможно, любезный Спилет.

— Почему же? — спросил журналист.

— А потому, что в записке упоминались бы два лица, — пояснил Сайрес, — в ней же говорится лишь об одном.

Герберт в нескольких словах рассказал о том, что случилось на обратном пути, как к пленнику вернулся разум в тот миг, когда бешеный шквал словно пробудил в нем моряка; юноша обратил особое внимание Сайреса Смита на этот любопытный факт.

— Да, Герберт, — ответил инженер, — ты прав, придавая большое значение этому факту. Несчастного можно излечить, ибо он лишился разума, поддавшись отчаянию. Теперь же он будет жить среди людей, и раз в нем еще есть душа, мы исцелим его.

Пленника, привезенного с острова Табор, на которого с глубоким состраданием смотрел инженер и с величайшим удивлением Наб, вывели из каюты, находившейся на носу судна; ступив на землю, он попытался вырваться и убежать.

Но Сайрес Смит подошел к нему и, властным жестом положив ему руку на плечо, посмотрел на него с неизъяснимой добротой. И несчастный, слово подчиняясь какой-то силе, затих, опустил глаза, поник головой и перестал сопротивляться.

— Бедный, всеми покинутый человек! — прошептал инженер.

Сайрес Смит внимательно наблюдал за пленником. Судя по наружности, в жалком этом существе не осталось ничего человеческого, но Сайреса Смита, так же как перед этим и Гедеона Спилета, поразил какой-то неуловимый проблеск мысли в его глазах.

Было решено поселить пленника, или неизвестного, как с отныне стали называть его новые товарищи, в одной из комнат Гранитного дворца, откуда он не мог убежать. Пленник, не сопротивляясь, вошел в свое новое жилище, поэтому поселенцы острова Линкольна стали надеяться, что, окружив его заботой, они в один прекрасный день приобретут еще одного товарища.

За завтраком, который Наб приготовил на скорую руку, потому что журналист, Герберт и Пенкроф умирали от голода, Сайрес Смит попросил подробно рассказать ему обо всем, что приключилось с ними во время путешествия. Он согласился с друзьями, что неизвестный — очевидно, англичанин или американец: само название «Британия» говорило за себя, к тому же Сайрес Смит не сомневался, что, несмотря на косматую бороду и всклокоченные волосы, распознал в лице незнакомца черты, характерные для англосакса.

— Да, кстати, — сказал Гедеон Спилет, обращаясь к Герберту, — ты и не рассказал нам о встрече с этим дикарем. И мы знаем лишь одно, что он задушил бы тебя, не подоспей мы вовремя к тебе на помощь!

— Право же, — ответил Герберт, — мне трудно рассказать о том, что случилось. Я, помнится, собирал растения, когда услышал грохот, будто что-то обрушилось с вершины дерева… Не успел я обернуться, как этот несчастный — а он, очевидно, притаился в ветвях — бросился на меня с быстротой молнии, и, не будь мистера Гедеона и Пенкрофа, я…

— Дружок, — произнес Сайрес Смит, — ты подвергался смертельной опасности, но иначе вы не нашли бы беднягу и у нас не было бы нового товарища.

— Значит, вы надеетесь, Сайрес, что вам удастся сделать его человеком? — спросил журналист.

— Надеюсь, — подтвердил инженер.

Позавтракав, Сайрес Смит и его товарищи вышли из дому и отправились на берег. Они разгрузили «Бонадвентур», и инженер, осмотрев оружие и инструменты, не обнаружил ничего такого, что помогло бы ему установить личность неизвестного.

Свиньи, привезенные с островка, были встречены с одобрением, — они обогатили хозяйство колонии острова Линкольна; животных отвели в хлев, и, конечно, они должны были скоро привыкнуть к новому месту.

Инженер похвалил друзей за то, что они привезли бочонок с порохом и бочонок с дробью, а также ящики с капсюлями. Колонисты задумали устроить маленький пороховой погреб около Гранитного дворца или же в верхней пещере. Тогда не страшен будет никакой взрыв.

Однако все же было решено по-прежнему пользоваться пироксилином, потому что применение этого вещества давало отличные результаты и не стоило заменять его порохом.

Когда судно разгрузили, Пенкроф сказал инженеру:

— По-моему, мистер Сайрес, наш бот нужно держать в более надежном месте.

— А вы считаете, что стоянка возле устья реки Благодарения не годится? — спросил Сайрес Смит.

— Не годится, мистер Сайрес, — ответил моряк. — Во время отлива бот стоит на песке, а это ему вредит. Видите ли, бот у нас отменный. Он превосходно справился с бурей, которая нас изрядно потрепала на обратном пути.

— А не держать ли его в устье реки?

— Конечно, можно и там держать, но устье не защищено от восточного ветра, и я боюсь, как бы волны не повредили «Бонадвентуру».

— Где же вы думаете поставить бот, Пенкроф?

— В порту Воздушного шара, — ответил моряк. — На мой взгляд, этот маленький залив, защищенный скалами именно то, что нам нужно.

— Не далековато ли?

— Что вы! Да он всего лишь в трех милях от Гранитного дворца, и туда проложена превосходная прямая дорога!

— Действуйте, Пенкроф, ведите туда «Бонадвентур», — согласился инженер, — хотя я предпочел бы, чтобы он был поближе к нам. На досуге оборудуем для него порт.