Роджер Желязны - Этот бессмертный

А у него очень живое воображение. Считая, что любое место, о котором вы только можете подумать и какое можете себе представить, существует где-то в бесконечности, и если Принцу придет в голову подумать о нем, он в состоянии отправиться туда. Некоторые теоретики утверждают, что когда Принц представляет себе какое-нибудь место и желает попасть туда, это на самом деле есть акт созидания. Никто не может найти его. Вполне возможно, что на самом деле он просто делает так, что это происходит. Однако, если подумать о бесконечности, остальное станет совсем несущественным.

Принц не знает, ну не имеет ни малейшего представления о том, где находится этот мир, по крайней мере, по отношению к остальной вселенной. Да ему это и безразлично. Он может уходить и приходить, когда только пожелает, беря с собой кого только ни пожелает. Однако сейчас он один, потому что хочет навестить свою жену.

Он стоит на берегу моря, под морем и зовет ее по имени — а имя ее — Нефита, и он ждет, пока легкий ветерок не обвеет его с моря, называя имя, которое является его именем.

Тогда он склоняет голову и чувствует ее присутствие.

— Как живется тебе, любимая? — спрашивает он.

В воздухе раздается сдавленное рыдание, прерываемое монотонным плеском прибоя.

— Хорошо, — слышится ответ. — А тебе, мой повелитель?

— Лучше я буду правдив, чем вежлив, и отвечу «плохо».

— Оно все еще плачет в ночи?

— Да.

— Я думаю о тебе, когда струюсь и теку. Я создала птиц, чтобы они были со мной в воздухе, но их крики или резки, или печальны. Что могу я сказать тебе, чтобы быть вежливой, а не правдивой? Что я не устала от этой жизни, которая не жизнь? Что я не мечтаю больше стать женщиной, а не просто дыханием, цветом, движением? Что я не мечтаю дотронуться до тебя и почувствовать твое прикосновение к моему телу? Ты ведь знаешь, что я могу сказать, но ни один бог не обладает всемогуществом. Мне не следовало жаловаться, но я боюсь, мой повелитель, я боюсь этого сумасшествия, которое иногда находит на меня: никогда не спать, никогда не есть, никогда не дотронуться до твердого предмета. Как долго это уже продолжается?…

— Много веков.

— … И я знаю, что все жены — ведьмы по отношению к своим мужьям, и поэтому я прошу у тебя прощения. Но кому я еще могу пожаловаться и посетовать, как не тебе?

— Хорошо сказано, моя Нефита. Хотел бы я обнять тебя вновь, потому что я тоже одинок. Но ты ведь знаешь, я пытался это сделать.

— Да.

— Когда ты победишь То, Что Плачет, ты призовешь к порядку Анубиса и Озириса?

— Конечно.

— Пожалуйста, не уничтожай их сразу же, если они могут помочь мне. Смилостивься над ними хоть немного, если они вернут меня тебе обратно.

— Возможно.

— … потому что я одинока. Я бы так хотела, чтобы мне можно было уйти отсюда.

— Ты захотела себе мир, окруженный водой, чтобы выжить. Ты потребовала целый мир, чтобы заниматься им и не скучать.

— Я знаю, знаю…

— Если бы Озирис не был таким мстительным, все могло бы стать по-другому. А сейчас, ты ведь знаешь, я должен буду убить его, как только решу вопрос с Безымянным.

— Да, я знаю, и я согласна. Но Анубис?

— Время от времени он пытается убить меня, что не так уж и важно. Может быть, я прощу его. Но моего Ангела с головой птицы — никогда.

Принц, Имя Которому Тысяча (среди прочих имен), садится на камень и смотрит на воду, а потом наверх, в море. Огни лениво плескаются над его головой. Высокие вершины гор уперлись своими пиками в бездонную глубину. Свет, бледный и рассеянный, льется как будто отовсюду. Принц кидает плоский камешек таким образом, что на воде возникают «блинчики».

— Расскажи мне опять о днях той битвы, тысячу лет тому назад, — говорит она, — о днях, когда он пал, тот, кто был твоим сыном и твоим отцом, самым могущественным воином, когда-либо существовавшим, чтобы бороться за шесть рас людских.

Принц безмолвен, он глядит на воду.

— Зачем? — спрашивает он.

— Потому что каждый раз, когда ты рассказываешь об этом, ты непременно предпринимаешь какое-нибудь новое действие.

— … И оно оканчивается новой неудачей, — говорит Принц.

— Расскажи мне, — просит она.

Принц вздыхает, и небеса, в которых плавают яркие рыбы с прозрачными животами, ревут над его головой. Он вытягивает вперед руку, и камешек вываливается из нее в море. Ветер затихает и возвращается, ласкает его.

Он начинает говорить.

Вверх смотрит Анубис, видя смерть. Смерть — это тень черной лошади, которая отбрасывает ее.

Анубис смотрит, схватившись за свой посох обеими руками.

— Хайль, Анубис, Ангел Дома Мертвых, — раздается голос, вибрирующий, как песня, разносящаяся по большому залу.

— Хайль, — мягко отвечает Анубис. — Повелитель Дома Огня, которого нет больше.

— У тебя здесь все как-то переменилось.

— Прошло много времени, — говорит Анубис.

— Ты прав.

— Могу я спросить, как твое здоровье сейчас?

— Я нахожу его вполне удовлетворительным, как и всегда.

— Могу я спросить, что привело тебя сюда?

— Да. Можешь.

Наступает пауза.

— Я думал, что ты мертв, — говорит Анубис.

— Я знаю.

— Однако я рад, что тебе удалось остаться в живых после этой смертельной резни.

— Я тоже. Много веков заняло у меня возвращение из того места, куда я был закинут в результате такого идиотского использования молота. Как ты знаешь, я отступил во внекосмическое пространство за мгновение до того, как Озирис нанес свой удар, который разбивает солнце. И меня закинуло дальше, чем я намеревался, в мир, который не является миром.

— И что же ты делал все это время?

— Возвращался.

— Ты один, Тайфун, из всех богов, мог выжить после такого страшного падения.

— Что ты пытаешься сказать?

— Сет Разрушитель, твой отец, погиб в этой битве.

— Айииииии!

Анубис затыкает уши и закрывает глаза, не обращая внимания, что посох его падает на пол. Крик, звучащий по всему залу, — это раздирающий душу крик, получеловеческий, полузвериный, и его больно слушать даже с зажатыми ушами.

Через некоторое время наступает страшная тишина, и Анубис открывает свои глаза и опускает руки. Тень сейчас меньше и ближе.

— Как я понимаю, Безымянный тоже был уничтожен в это же время?

— Я не знаю.

— Тогда что стало с твоим господином Тотом?

— Он отрекся как Повелитель Жизни и Смерти и ушел за пределы Средних Миров.

— В это трудно поверить.

Анубис пожимает плечами.

— Это факт жизни и смерти.

— Зачем он так поступил?

— Я не знаю.

— Я хочу видеть его. Где мне найти его?

— Я не знаю.

— Ты не слишком услужлив, Ангел. А теперь скажи мне, кто управляет всем в отсутствие моего брата, твоего господина?

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать.