Ринат Мусин - Любви все роботы покорны (сборник)

Когда он увидел ее трансформу (я очень отчетливо представил обстоятельства, при которых это происходило, настолько отчетливо, что до сих пор могу легко вызвать в памяти это «ложное воспоминание»), он сразу же показал ей свою.

Откровенность подкупает.

Время от времени я хожу на футбол. Напяливаю любимое черное пальто «барберри» с дыркой от сигареты в левом рукаве, натягиваю на голову капюшон клетчатой кофты того же бренда и «клетки». Покупаю билет, без особых проблем прохожу все эти оцепления из парней в касках и с резиновыми аргументами наперевес.

Одно из преимуществ психей – на пике эмоций толпы ты сам становишься совершенно незаметным. Никому до тебя нет дела. Отсюда маленькие радости – сидеть на трибуне и тянуть из горла дешевое винище, контрабандой пронесенное на стадион.

Я почти не смотрю на тех парней в измазанных грязью гетрах, которые гоняют мяч. Смотрю на тех, что горланят заряды и размахивают баннерами, а порой (если повезет – и тогда чернильные всплески поднимаются до облаков) швыряются фальшфаерами и с корнем вырванными креслами.

Прекрасное чувство. Чувствуешь, что жив.

Пару раз мне неплохо прилетало. А один раз прилетело основательно.

И если кто-нибудь спросит, стоило ли оно все того?

Спросит теперь, под обрывки пьяного и многоголосого «наш ковер футбольная поляна-а-а», с бутылкой вина в одной руке, а другая выставлена вверх пальцами рогаткой – «виктори», и мяч пролетает у самого края штанги, и кто-то орет «акабы борзеют, валилово на…!», и летит, брызгая пеной, первый снаряд – продавленная алюминиевая банка…

То даже сама обстановка обязывает, вслед за тем английским пареньком, персонажем Дэнни Дайера, воскликнуть «конечно, твою мать, стоило!».

Арсум Митриэль стояла у распахнутого окна, глядя на равнину внизу. Совершенно нагая, она не чувствовала, как метель касается ее кожи ледяными пальцами снежных вихрей. Белые волосы развевались в порывах ветра. В темных углах зала, стены которого были сложены из черного льда, сквозняки перешептывались с тенями.

Борген Ралли лениво возлежал на шкуре буреволка, перебирая в пальцах завитки спутанной шерсти. Голый, коренастый и волосатый, он напоминал скорее животное, чем человека. Бисеринки пота сохли в густой растительности на его мощной груди и животе, в паху было влажно и томно. Ему нравилось это ощущение, как нравилось чувствовать тяжесть тела любовницы на своем теле пару минут назад, ощущать ее страстное биение навстречу его собственному напору, слышать ее нечленораздельный стон сквозь свое звериное рычание. Борген скользил взглядом по плавным линиям тела Арсум, снова и снова возвращаясь к ее упругим ягодицам и чувствуя, как что-то все более настойчиво шевелится внизу живота.

– Возвращайся в постель, милая, – позвал он, приглашающе похлопав по шкуре рядом с собой. – У нас еще есть время, пока твой муженек грабит окрестные земли.

Арсум обернулась к нему. Соски ее налитой груди затвердели, поднялись торчком, кожа на плоском животе пошла мурашками. Завитки волос между тяжелых бедер влажно блестели в полумраке, и в их путанице таял налипший снег.

– Уже нет, – сказала она. – Он близко.

Голос ее был совершенно сер и безжизнен, и сейчас было сложно представить себе, что еще недавно сквозь эти губы рвались совсем другие звуки.

Весь настрой Боргена сразу пропал, обвиснув вялым стеблем на бедре и неприятно холодя кожу. Зато волосы на теле поднялись дыбом, превратив его в ощетинившегося вепря. Он рывком поднялся с ложа, пересек зал и глянул в окно поверх покатого плеча женщины.

Солнце сплющенным багровым шаром ползло над горизонтом, едва не касаясь брюхом далеких ледяных вершин. Резкие тени пересекали равнину, покрытую сетью трещин и грядами торосов. Далеко-далеко, на самом пределе видимости, надо льдом клубилось едва заметное облако. Снежная пыль, поднятая чьим-то стремительным приближением. Боргену было прекрасно известно, кто спешил сейчас сюда, к замку Троггерхейм, затерянному на краю света посреди замерзшего навеки моря.

– Адово отродье! – пробормотал Борген, скрежетнув зубами. – Словно чует, что кто-то в его отсутствие охаживает любимую женушку. Проклятый колдун!

Арсум смерила его неласковым взглядом.

– Сдается мне, кое-кому пора убираться, – сказала она. – Пока проклятый колдун не оторвал ему руки, ноги и еще что-нибудь.

– Ну да, тебе-то он не сделает ничего, – проворчал Борген, натягивая сапоги.

– Верно, – легко согласилась Арсум. – Я – хранительница очага. Без меня замку конец. А без замка колдун – не колдун.

– Новый наморозит. – Борген возился с пряжкой широкого ремня.

Арсум засмеялась. Смех рассыпался под сводами зала осколками льда.

– Даже колдуну не так уж просто обзавестись новым замком. Проще ладить с хранителем, чем давать волю характеру. А уж я позаботилась о том, чтобы заставить суженого во мне нуждаться, поверь.

– Женские штучки? – Борген похабно осклабился.

– Высокая магия, – отрезала Арсум. – Он мой супруг, и судьба у нас с ним теперь одна на двоих.

– А он-то об этом знает?

– Узнает, если попробует со мной рассориться. Но он и пытаться не будет. Хочешь убедиться, оставайся до его возвращения, дикарь. Твоя голова станет чудесным украшением нашего романтического ужина.

– Вот же вероломная баба! – Борген от души расхохотался. – Ты ж вроде недавно мне обещала не то отравить подлеца, не то просто оставить его с носом и рвануть со мной туда, где летом потеплее. Врала, разумеется?

– Нет, – ответила Арсум. – Просто не говорила правды. Зачем разрушать сладость мгновения суровой прозой бытия? Нам было хорошо вместе, но теперь тебе пора уходить. И не расстраивай меня попытками отыскать причины для того, чтобы остаться. Их нет.

От окна и слов недавней любовницы явственно повеяло дыханием ледника. Борген подошел вплотную и потянулся к Арсум губами. Та надменно отвернулась, устремив взгляд навстречу пока еще далекой кавалькаде пробирающихся сквозь торосы всадников, однако подставила щеку под поцелуй. Борген, сверкнув глазами из-под кустистых бровей, вдруг огрел хозяйку замка по темени пудовым кулаком и завернул в меховой плащ обмякшее тело.

Лорд Карвендаль, хозяин замка Троггерхейм, колдун-некромант и черный маг, поджидал Боргена Ралли в замковом дворе. Худой и длинный, он навис своим костлявым телом над Боргеном, сверля его пытливым взглядом горящих глаз. Мерзлые мертвецы его свиты застыли чуть позади безмолвным полукольцом.

– Я вижу, ты выполняешь свои обязательства, дикарь, – заметил наконец колдун.

Борген пожал плечами, на которые было взвалено бесчувственное тело супруги лорда.