Ринат Мусин - Любви все роботы покорны (сборник)

Вся тяжесть мира

За распахнутым настежь окном пылал июльский полдень, и трель жаворонка плавилась в раскаленном воздухе. А на огромной кровати из дуба в окружении семи обнаженных девиц лежал мужчина атлетического телосложения. Многое было в нем необычно – и узлы неправдоподобных мышц, и янтарные глаза, и символ мужественности невиданных размеров, но более всего – его кожа самого чистого голубого цвета, какой можно увидеть лишь на свежих лепестках незабудки да в небе – морозным ясным днем.

– Шакра, расскажи нам еще что-нибудь! – умоляли девицы, но он молчал.

И только когда к синим губам поднесли кружку вина, а одна из девиц оседлала его орудие любви, он заговорил тем глубоким сильным голосом, от которого мурашки выступают на женской коже и твердеют сосцы.

– Первое слово после любовного соития должно произносить мужчине. Я видел множество ужасных последствий нарушения этого правила. Когда так поступают боги, от их связи рождаются ядовитые и уродливые твари. Если же людям доведется преступить закон, нескончаемая цепь несчастий преследует их до самой смерти и даже за порогом бытия не оставляет в покое…

Девицы внимали каждому его слову, едва ли понимая хоть что-то из сказанного. Они были готовы слушать его дни напролет, чем, собственно говоря, и занимались, поочередно ублажая всеми известными женщинам способами да подливая крепкого вина. Так что уже целый месяц единственный бордель в городе не принимал клиентов, все внимание уделяя только одному Шакре. Но никто из завсегдатаев и помыслить не мог возмутиться: тот июньский день, когда появился этот странный голубокожий человек, горожане запомнили надолго…

Когда Шакра, восседая на огромном красном слоне, опустился с безоблачного неба прямо на ратушную площадь, в городе началась паника. Торговцы в ужасе бросались прочь, позабыв свой товар. Уважаемые горожане, визжа и толкаясь, врывались в ближайшие дома и забирались в подвалы, где уже сидели перепуганные хозяева. В считаные секунды вся площадь обезлюдела.

Пришелец оставался невозмутим. Он направил слона вниз, и тот мягко приземлился на свободном пятачке между деревянными палатками на все четыре столбообразных ноги. Хоботом подхватил с телеги кочан капусты и отправил в огромный треугольник рта между золотых бивней.

– Айравата, оставь людям их пищу!

Шакра соскользнул со спины слона, обвел взглядом торговые ряды и уверенным шагом направился к единственному оставшемуся на площади горожанину.

– Что вы делаете, чтобы все забыть?

Спросил он это у хмельного с утра сапожника, всецело погруженного в ремонт пары ботов. Даже не удосужившись посмотреть на спросившего и не удивившись смыслу вопроса, он сердито буркнул:

– Вино хлещем и в бордель ходим.

– Бордель? – переспросил пришелец.

– Последний дом за мостом, – все так же не поднимая головы, произнес сапожник, маленьким молоточком показывая направление. – Ты нездешний, что ли?

Самые смелые и нетерпеливые граждане, поспешившие покинуть свои убежища, могли наблюдать, как голубокожий пришелец в пестрых свободных одеждах шагал по улице, а над ним плыл красный слон и закрывал хозяина своей тушей от палящего солнца.

Это сакральное сочетание – вино и женщина – откупоривало сосуд его молчания. И тогда говорил он о самых странных вещах, какие только доводилось слышать девицам.

В этот раз ублажала его рыжеволосая Радмила, остальные же девицы робко подслушивали за дверью.

– Везде есть люди, – говорил Шакра. – Куда бы ни занес меня Айравата – всюду я видел города и деревушки, шалаши и землянки. У корней Древа Ашваттха и на вершине его, на самом крохотном листочке его. Упадет перо с крыла Бедавонга в Океан – и на нем появляются люди. Взобьет пену хвостом рыба Шош – и на самых крохотных пузырьках растут города. Везде люди строят дома, рожают детей, воюют за женщин и скот, молятся своим богам. Зачем нас так много, думал я раньше, зачем?

– И правда – зачем? – переспросила Радмила.

– Мне кажется, люди – это само время. Не было бы нас – ничего бы не менялось под Древом Ашваттха.

– Выходит, мы только разрушаем?

– Меня учили так – что было единожды создано, никогда уже не исчезнет, но будет менять формы и обличья, собираться воедино и вновь разлетаться в пыль. И люди – это та сила, что движет все сущее.

Войдя в двухэтажный домик на окраине, Шакра увидел очень легко одетых девиц, скучавших на потертых диванчиках, и ему стало понятно значение слова «бордель». Удушающе пахло потом и переспевшими фруктами. Полновластная владелица этого заведения Хелен Покорна стояла за конторкой, вытирая мокрые подбородки полотенцем. Увидев вошедшего, она обмерла. Людей с кожей такого цвета в жизни ей довелось повидать, но все они были покойниками.

– Мне нужно жилье, женщину и вина, – произнес гость, едва помещавшийся под потолком.

Казалось, слова его заставили госпожу Покорну прийти в себя. Перед ней стоял вполне себе нормальный мужик, с обычными мужскими желаниями, хоть и непривычного цвета.

– У нас не гостиница, – заявила она. – Покувыркался с девушкой – освободил комнату!

Гость подошел к конторке и высыпал из огромной ладони горсть золотых пластинок. То, что это золото, хозяйка поняла, еще когда они со звоном заскакали по лакированному дереву. Но это были не кроны. Формой и фактурой они больше всего походили на чешую огромной рыбины. «Где водятся такие рыбы?» – спросила она себя, и ей стало жутко.

– Все, что пожелаете, мой господин! – расплылась она в услужливой улыбке. – У нас лучшие девочки во всей империи, чистенькие, уютные комнатки, где вам никто не будет мешать, а вино – какое не стыдно отправлять в столицу…

Госпожа Покорна продолжала щебетать с неослабевающей экспрессией, но все больше убеждалась, что гость пропускает ее слова мимо ушей. Хуже того, на его широком скуластом лице она не могла прочесть ни единой эмоции, чего за тридцать лет тесного общения с мужчинами еще не случалось.

– Выберете девочку? – кивнула хозяйка в сторону застывших в напряжении девиц, которых прошибал холодный пот от одной мысли, что придется ублажать этого жутковатого гостя.

Шакра лишь бросил в их сторону мимолетный взгляд, и госпожа Покорна решила, что гость доверился ее вкусу. Диванчик с девицами, казалось, как еж ощетинился умоляющими взглядами «только не меня!».

– Дарена! – наконец выбрала она девицу, по ее мнению, достойную важного гостя. – Проводи господина в комнату и обслужи, как надлежит.

Вмиг побледневшая фигуристая шатеночка переводила взгляд с хозяйки на гостя и не знала, кого ей больше бояться. Долго колебаться ей не пришлось – в ее мягкие части впились сразу три булавки, так что она подскочила с дивана, а спустя минуту уже вела под руку на второй этаж самого странного клиента в своей жизни.