Дмитрий Тарабанов - Свободный поиск (отрывки)

Палец реагирует на каждое движение.

Из одежды в стопке оказываются: хлопчатобумажные трусы, майка, штаны и сорочка - из белья: наволочка и две простыни.

Натягиваю на себя все за исключением сорочки. Отрываю от наволочки ленту и, смачивая как могу в слюне, наматываю на палец. Жмурюсь и стискиваю зубы от жгучих импульсов. Вжимая шею, обнаруживаю неизвестно когда напяленый ошейник с помигивающим датчиком-глазком.

Снова пометили!

Запихиваю под себя простынь и кое-как расправляю. Потом заворачиваюсь в нее калачиком, прижимаю раненую руку к груди и забываюсь тревожным, не запоминающимся - слава Богу! - сном.

**** **** ****

Сколько времени я проспал - не помню. Перед сном тщательно давал наставление проснуться через полтора часа. При гипнотренировке это не проблема - дать задачу биологическим часам, но при нервном потрясении...

В общем, будет меня вовсе не внутреннее наставление. Будит меня датчик, беспокойно попискивающий на шее и отливающий красным цветом. Чертыхаюсь, понимая, что проспал больше, чем оставалось до посадки модуля, и времени не остается совсем - проворонил последний шанс...

Вскакиваю, протирая глаза. Обеими руками, совсем позабыв про незначительную, но не самую легкую травму. Замираю, ощущая, как быстро на меня накатывает меланхолия. И, чуть не плача, снова заваливаюсь на кровать. Закрываю ладонями заспанные и не желающие влажнеть в самосантиментах глаза.

- Блин! - простанываю, раздосадованно пиная ногой заднюю стенку нар. Охренеть...

Зачем я вообще засыпал? Мог бы хотя бы план побега составить.

Утопический - но хоть какой-то!

Датчик на ошейнике подло попискивает, напоминая какую-то не менее назойливую фигню.

Снова заворачиваюсь в сбившуюся простынь, стараясь заглушить непроизвольные подергивания подбородка. Проспал свободу - надо же!..

Лежу и думаю: а может попробывать? Может, не опоздал вовсе?

За мной бы наверняка прибыли, если модуль пришел в лагерь, второй ноготь оторвали бы. Или сделали то, о чем грозились.

Что-то там прокололи или что-то оторвали... И брансбойт куда-то...

Все-таки стоит попробывать. Только как?

Датчик на шее пищит, не переставая. Почему-то сейчас, а не сразу после пробуждения, соображаю подумать над причиной его чрезмерной активности. Повреждение пальца? Вроде уже прошло все, опасность потери крови - ха! сгинула. Может, заражение? Антические гангрена и столбняк? Не смешите, и так веселее некуда...

Но без категорической причины, ошейник с биодетектором не завопил бы так. Значит, причина есть.

Все еще не нахожу сил покинуть пригретое место и подняться.

Черт тянет меня развернуть бинт на пальце левой руки. Слюна ссохлась, бинт слипся с мясом, связуемый запекшейся кровью.

Случайным движением разрываю соединение и снова кричу от боли. Рана, подсохшая, принимается кровоточить.

- Ёклмн! Ёпрст! - выкрикиваю бессмысленные нагромождения букв, извиваясь в конвульсяих и уродуя ногами заднюю стенку кровати.

И тут дверь, лязгнув замками, распахивается.

Тут же боль притупляется, и я, прекращая заниматься бессмысленностью, замираю на кровати. Слышны только визг датчика и шум приближающихся шагов.

Двое. Один охранник - с ключом, - другой...

Пришли за мной... Значит, модуль сел. Нужно сконцентрироваться и атаковать в нужный момент...

Что я мелю? Один против целого скопища тренерованных КИБэшников? Без намека на собственную вооруженность? Конечно!

Может, еще Санта-Совету с фургона кобальтом забросать? Или Галактику "Соляром" окупировать?

Но тот, что второй, оказывается не КИБэшником, не сержантом-садистом... На нем белый халат.

Врач.

А кого еще можно было ждать по сигналу "Болен!"?

- Это он, новенький? - интересуется голос врача.

Поднимаю глаза, изображая в конец больного. Врач седоват, хотя выглядит довольно молодо: поживи в таких условиях - не только побелеешь, но и вообще человеком-невидимкой станешь!

Он хмурится, склоняясь надо мной и прикасаясь к моей левой руке.

- Он самый, - голос второго, как из мусорного контейнера на терраформах. - Как там, док? Умрет скоро?

Слышится сдавленый хохот.

- Да вроде, рана не большая... - врач наклоняет голову в непонимании. На такие простенькие физические повреждения "пискарь" не реагирует... А! Может, не в ране дело? Пневмония там, СПИД-1, КЕНАТ? Мало ли чо? На посту прозавили, а сейчас приступ пошел... Эй, парень-шпионер, как чувствуешь себя-то?

Бурчу что-то неразборчивое, вываливая язык и пуская пузыри слюней. Еле удерживаюсь от смеха.

- Да он уже на том свете, считай! - решает за профессионала охранник. Можно в морг сразу - там усыпим. Скажешь, холерка напала...

Засовываю язык обратно в рот. Прохрюкиваю:

- Все в порядке... Не надо...

- Нет, парень, не в порядке. Придется тебя в лазарет забрать.

- Бросает охраннику: - Я бы сам рад в морг - меньше мороки.

Только важный больно этот попался. Из метафедерации прибыл. А ну, комрад, помоги...

Сначала за поясницу, потом за ноги ухватываются сильные руки и стаскивают с нар на коляску. Даже сквозь ткань ожеды чувствуется холод клюенки.

- Это уже второй с Метабуржуйки? - интересуется носитель мусорного голоса.

Коляска трогается. Несколько раз дрыгаю телом: опасность быть усыпленным миновала. Можно и повыпендриваться.

- Второй, второй... - выезжаем из камеры в коридор. - Первый еще до тебя был. Лет пять назад. Не успеваем сдавать заказ, а сволочи так редко появляются...

Охранник сопровождает нас, пока меня транспортируют помещениями - ни разу не выходим на открытое пространство - до самого лазарета.

Лазарет ощущается даже в воздухе: запах мышьяка и хлорки. И спирта. Несколько помещений лазарета, уставленные пружинными кроватями пустуют. Едем, не останавливаясь. У входа в последнюю, тупиковую палату охранник сменяется. Этот также в белом халате, только выглядит поумней и похирей. Но уже в нормальных пропорциях.

- Что с ним, док? - спрашивает он, кивая на мое подрагивающее тело.

- Пока не знаю. Приступ чего-то. Зови Вику, она у нас по инфекционным. А ну-ка, приподнимись...

Вплотную подкатив коляску к койке, врач перекатывает меня на последнюю. Помогаю ему, слегка напрягая мышцы спины. В какой-то момент обнажившийся нервами палец оказывается точно подо мной, и я снова вскрикиваю.

Охранник выходит в смежную палату. Орет:

- Викусик! Тебе работа прибыла!

- Иду! - ответный крик. Голос вполне приятный. Незнакомый.

А откуда в Социмперском концлагере у меня знакомые могут быть?

Лежу, смотрю в потолок. Белый. Иссиня белый. Холодный и неприятный. На Каскаде Геронии ни в одной клинике не было белого потолка. Зато зеленых... Дураки, потолки красными надо делать, чтобы глаза расслабляли...