Татьяна Тарасова - Богиня судеб

С этими словами Гвидо вышел из зала прямо в сад, где вскоре скрылся за прекрасными фруктовыми деревьями и кустами, усыпанными красными ягодами.

* * *

Он вернулся мрачнее тучи.

Бенино к этому моменту уже послал Ламберта за братом, дабы позвать его к вечерней трапезе, а тот по собственному почину зашел и к Леонардасу, так что все - все оставшиеся в живых - были в сборе.

В лице маленького дознавателя сейчас не осталось решительно ничего кошачьего. Все черты заострились, а в глубине глаз мелькало некое странное чувство, похожее на боль.

Он взял табурет и отставил его на три шага от стола (таким образом оказавшись разделенным с остальными), уселся, сложил руки на груди и обвел всех пристальным, не слишком-то почтительным взглядом.

- Итак, приступим к нашему делу.

Бенино показалось, что даже голос его изменился: новые, хрипловатые нотки появились в нем.

- Теперь ты можешь назвать имя убийцы?

- Да, Бенино, могу. В моем расследовании я пошел путем самого Сервуса Нарота, то есть - стал подозревать всех. Но не всех вместе, а по очереди. Сначала я - на несколько мгновений всего - решил, что благородного рыцаря и в самом деле заколол Лумо Деметриос. Но затем понял, что это не так. Я знаю Лумо с детства, и могу уверить вас, что он наидобрейшее существо, хотя и очень большое. Но - к Лумо мы вернемся чуть позже.

Второй объект подозрения был ты, Бенино. Пусть тебе не покажется странным, но я заранее знал, что именно тебя назначил наследником Сервус Нарот. Дело в том, что завещание подписывал мой приемный отец, известный вам всем Гай Деметриос, и он был порядком раздосадован решением рыцаря все имущество по своей смерти передать тебе, а потому не стеснялся и выражался достаточно громко - я все слышал.

Затем я прикинул на роль убийцы Леонардаса - против него говорило только одно: он не эганец. Странно, подумал я, зачем ему выдавать себя за эганца? Кого волнует, какого он происхождения? Среди нас есть и агранец Заир Шах, и тимит - Маршалл, и леведиец - я, и канталцы - погибший Теренцо и его сгинувшая ныне супруга Лавиния. Но, кроме того, что Леонардас называет себя эганцем, таковым на деле не являясь, ещё не служит доказательством его причастности к убийству рыцаря.

Я перешел к Маршаллу. Он был на редкость невозмутим и явно не очень-то интересовался ходом расследования. Обычно люди весьма любопытны, особенно когда дело касается чего-либо таинственного, и активно участвуют в работе дознавателя даже без предложения с его стороны - вот как Бенино.

- Ты просил меня помочь, - нахмурился философ.

- Да, конечно, прости. Так вот. Кроме полной безучастности Маршалла ничто не говорило о том, что он имеет какое-то отношение к нашему преступлению. Тогда я занялся Заир Шахом. О-о! Он вызывал у меня массу подозрений! Скрыл то, что видел Сервуса в ночь убийства и даже говорил с ним - раз! Был в коридоре в момент гибели Теренцо - два! Украл шпинели три!

Впрочем, отступая от основной темы моего выступления, замечу, что не только Заир Шах отличился в воровстве ценностей из сокровищницы рыцаря. Тот же Маршалл, например, украл черную жемчужину, Леонардас - Красного Отца, а Лавиния - диадему Лотта.

- Что? - взвизгнул старик. - Мою диадему?

- Не твою, - мягко произнес Гвидо, - а Сервуса. Вы спросите, как я узнал об этом? Отвечу. Я догнал девушку уже у самых ворот Лидии. Она намеревалась скрыться, но, увидев меня, оказалась столь любезна, что остановила возницу и согласилась переговорить со мной. Она была рада вернуть похищенное, ибо оно жгло ей руки. Да и не по этой причине бедная красавица решилась на побег... Но - о том чуть позже.

Кстати, несчастного Теренцо я тоже подозревал в убийстве, и довольно усердно - вплоть до тех пор, пока его самого не зарезали.

Но вот, добравшись до последнего из гостей, я пошел обратным путем, то есть стал по одиночке исключать тех, кто никак не мог совершить преступления. В конце концов осталось двое... Теперь я мог с полной уверенностью сказать: "Да, один из этих двоих - убийца!"

Гвидо остановился, чтобы перевести дух. Ламберт услужливо поднес ему кубок с вином и маленький дознаватель, с признательностью поглядев на него, отпил пару больших глотков.

- Чем я располагал к сему моменту? - продолжил Гвидо. - Письмом - вот оно. Писано по-канталски, почерк приличен: "Сервуса убил тимит. Посмотри его сапог." Не расстраивайся так, Маршалл. Да, я посмотрел твой сапог и нашел черную жемчужину и - кинжал Бенино Брасса. Но к этому времени меня уже мало волновало то, что я найду в сапоге. Главное было - само письмо. Тот, кто написал его, и есть искомый убийца, понял я. Так кто же написал письмо?

Все мы (кроме Лумо) владеем разными языками, ибо люди вполне образованные. Значит, автором письма мог быть любой. Я не исключил даже самого Маршалла. И все же - и все же! Мы с вами помним, что я оставил только двоих подозреваемых, а потому именно среди них надо было искать того, кто написал письмо.

Что еще? Три кинжала: один мой - им зарезали Теренцо, один Лумо, им закололи Сервуса, и один Бенино - им никого не успели убить. Что касается моего кинжала - тут все просто. Я отлично помнил, что у меня забрал его Ламберт, когда нечаянно сломал открывалку для бутыли. Но потом - и сие тоже я видел - старик положил кинжал на стол, а я, уходя, забыл его взять обратно. "Кто оставался в трапезном зале?" - так подумал я, когда рядом с телом Теренцо нашел свой собственный кинжал. И я ответил сам себе: "В зале постоянно находился Маршалл."

Я пошел к Маршаллу и спросил, не видел ли он, кто заходил сюда за это время. Он ответил, что большую часть времени спал, и кроме Ламберта никого не видел. Тогда я обратился к Ламберту...

Вернемся на день раньше. Поняв, что в одиночку мне будет трудно раскрыть эти убийства и имея уже в голове некоторые соображения, я послал письмо с заданием двум моим помощникам, живущим в Ханумаре. Нынешним утром я получил от них ответ.

И последнее: я нашел свидетеля, который может доказать все то, что я вам сейчас рассказал и ещё расскажу. Так что теперь я точно знаю имя убийцы.

- Кто же он? - нетерпеливо спросил Бенино.

- Наш запоздавший гость - мнимый эганец Леонардас.

* * *

- Как ты смеешь! - взвизгнул Леонардас, подскакивая. - Не убивал я Сервуса! И Теренцо не убивал!

Гвидо молчал, и это молчание только подбавило жару в огонь.

- Нет! Нет! Не я! - забился в истерике мнимый эганец.

Изумленные, смотрели на него Бенино, Пеппо и Маршалл. Один Заир Шах сохранял спокойствие. Дождавшись паузы между воплями обвиняемого, он издал смешок и молвил:

- Я так и знал, что всех зарезал этот червь.

С рычанием, вовсе не свойственным червю, Леонардас бросился на него. Бенино едва успел ухватить его за полу куртки и оттянуть от старика. Аистиные ноги подломились и Леонардас с воем грохнулся наземь.