Владимир Голубев - 1894

— Катера можно будет использовать только ночью, — констатировал Гусев, — Хорошо или плохо, но пора собрать штаб и раскрутить маховик мобилизации.

Только через десять дней с наблюдательного воздушного шара, со ста пятидесяти метров, были замечены десять японских кораблей. Крейсеры были настолько огромны, что были хорошо различимы в подзорную трубу с сорока километров, транспорты угадывались по черным дымам. Собственно, из-за дыма наблюдатель увидел движение эскадры задолго до того, как появились корабли.

Крейсера, замедлили ход, почти остановились в пяти милях от острова, и стали обстреливать город. Вилкокс выжидал, когда корабли подойдут ближе, и дадут неопытным артиллеристам шанс.

Крейсера стреляли снарядами весом по три центнера каждый. Стограммовая шрапнель разносила всё вокруг, прошивая стены домов насквозь. Каждое орудие делало по одному выстрелу за пять-шесть минут, на остров обрушилось море огня.

Через полчаса расстояние до берега сократилось на милю, и, соответственно на такое же расстояние, корабли перенесли огонь вглубь острова. Вилкокс расхаживал по блиндажу, стуча стеком по своим высоким сапогам.

— Спокойствие. Только спокойствие. Делаем всё по плану. Ждем. Сейчас японцы чистят берег для десанта, как только к крейсерам присоединятся транспорты, и последние зайдут в порт, начинаем атаку торпед и обстрел из орудий, — сказал Гусев.

— Японцы уже разрушили большинство твоих пусковых установок. Торпеды рвались на берегу, я видел. Экипажи пусковых установок убиты! — вспылил Роберт.

— Экипажи в укрытии. Торпеды защищены бетоном, думаю, треть или четверть останутся целыми. Ждем! — сказал Гусев и добавил, доставая фляжку, — По сорок грамм коньяку???

— Это уже третий раз, — достал свою фляжку Роберт.

Спустя час крейсера подошли еще на две мили, и транспорты двинулись к острову.

— Ты видел? Началось! — Роберт настойчиво показывал рукой в сторону японской эскадры.

— Объявляем часовую готовность?

— Пора!

Через полчаса крейсера подошли так близко к берегу, что снаряды стали рваться в сотне метров от ближайшей орудийной батареи, установленной на высоком холме.

— Володя, японцы уничтожат батарею! — воскликнул Вилкокс.

— Ничего им не будет за тремя метрами бетона. Боишься? Тогда отдай приказ артиллеристам спуститься в бункер. Пойми! Транспорты еще не вошли в гавань!

— Это моя лучшая позиция!!! — закричал Роберт, — Я отдаю приказ открыть огонь!!!

Гусев был вынужден отдать приказ о торпедной атаке. Затем дал сигнал катерам выйти из укрытия из-за скал и атаковать корабли. Затем начал ругаться. Он крыл Вилкокса матом на русском и английском, вставлял канакские словечки и итальянские обороты, выученные у самого Роберта.

Меж тем, всего за пятнадцать минут японцы нащупали места расположения батарей, и открыли шквальный огонь. Ни одна из батарей артиллеристов Вилкокса не имела еще ни одного попадания в японские корабли, в то время как торпеды Гусева поразили два транспорта и один крейсер. Транспорты начали клониться на бок, а крейсер пока никак не реагировал на попадание торпеды. Возможно, из-за высокой загрузки бронепояс оказался под водой, и повреждения оказались минимальны. Атака катеров отвлекла на себя огонь части орудий, и артиллеристам Вилкокса стало легче. Огонь шрапнели быстро отогнал катера, потопив два самых нахальных. Катера выпустили торпеды издалека, и промахнулись.

Артиллерийская дуэль продолжалась еще четыре часа. Крейсера отошли на максимально возможное для прицельной стрельбы расстояние, опасаясь береговых торпед. Транспорты, оставшиеся неповрежденными, ушли из зоны обстрела. За четыре часа японцы уничтожили все береговые батареи, сами крейсера не потеряли плавучести.

Первыми высадили десант те транспорты, которые получили пробоины.

Капитаны успели посадить корабли на мель, и все японские солдаты смогли добраться до берега с оружием. Пользуясь тем, что японская артиллерия занята, Гусев оседлал трактор с картечницей, и повел атаку на десант.

Маленькое кресло тракториста находилось сзади, с той целью, чтобы можно было меняться, не глуша трактор, а только сбрасывая скорость.

Картечница, установленная наверху, полностью закрывала обзор, и Гусев командовал трактористу: куда ехать. Спереди Гусева заслонял круглый бронещиток, который сильно мешал прицеливанию, зато заслонял грудь и голову, оставляя открытыми глаза и лоб. Трактор оторвался от пехоты, растянувшейся цепью сзади. В десяти метрах справа и слева ехали еще два трактора, чуть отставая от Гусева. Когда Гусев выехал на дистанцию прямой видимости, до японцев оставалось метров восемьсот. Володя сразу же открыл огонь. Вращая увесистую рукоятку, он постоянно сбивал наводку и матерился, добрым словом вспоминая пулеметы. «Если сделать привод от трактора, то можно повысить скорострельность на порядок», — подумал Гусев. Подача патронов и экстракция гильз в картечнице производилась под действием силы тяжести. Тракторист сбросил скорость до минимума, но патроны в бункере картечницы трясло, и скоро один из стволов заклинило.

Гусев приказал трактористу разворачиваться, а сам занялся картечницей.

Пока он вынимал заклинивший патрон, два десятка тракторов с картечницами окружили японский десант, и загнали его обратно на корабли. Теперь, когда расстояние между воюющими сторонами превысило полкилометра, один из японских крейсеров начал обстрел русской пехоты.

Огромный «чемодан» упал в тридцати метрах от Гусева, он глубоко зарылся в песок, и его воронка была больше десяти метров. Взрыв перевернул трактор Гусева, оглушил и его, и тракториста.

Японцы стреляли на опережение, стараясь отсечь пехоту, заставить её залечь на берегу. Гусев оказался дальше всех, ему попало в первую очередь. Володе повезло, что японцы не успели перезарядить орудие, и снаряд был фугасный, а не шрапнельный.

— Четыре минуты. У нас с тобой четыре минуты, — беззвучно раскрывал рот Гусев, затаскивая тело тракториста себе на спину.

Володя, шатаясь, сделал сотню шагов по песку, и упал лицом вниз.

Следующий снаряд разорвался ближе к берегу, японцы теснили русскую пехоту в воду. Гусев пытался подняться, но трижды падал, разбивая лицо.

Наконец, из ближайшей воронки выскочили два охранника Володи.

— Где вас черти носят?! — жевал песок Гусев.

За ними, метрах в тридцати, легко бежала девушка. Она догоняла казаков.

«Франческа? Егоза!» — подумал Володя.

Казаки что-то пытались сказать, Гусев их не слышал, всё плыло перед глазами.

— Я сам! Федьку возьмите, — указал он на тракториста, и потерял сознание.

Казаки подхватили Гусева под руки, но Франческа закричала: «Выстрел», и повалила всех на песок. Девушка стала вытирать лицо Володи от песка кружевным надушенным платочком, он замотал головой, чихнул и пришел в себя.