Владимир Голубев - 1894

— Скорее кличек. Около пятидесяти.

— Добавим сюда адвокатов, судей и таможенников.

— Зачем таможенников?

— Против адвокатов и судей возражений нет!!! — весело засмеялся довольный Клячкин.

— Это будет слишком дорого стоить. Кроме того, анархисты наши товарищи по революции. Мы делаем общее дело. Они пожадничали, узнав о золоте, — вяло лепетал Ершов.

— Хорошо. Через неделю здесь будет Гусев со своими казаками. Дадим ему порезвиться и спишем всё на ирландцев???

— Дождемся Гусева. Не думаю, что он тебя поддержит. Он воевал, он по-другому смотрит на жизнь и смерть.

— Да! Он здесь уже успел «повоевать». Вырезал турецкий аул. Сотни две мальчишек и стариков, — сообщил Клячкин.

— Вовка???

— Вместе с Валеркой и дюжиной казаков.

— И всё-таки ждем!

— Вы словно дети!!! — хохотал Володя, вытирая слезы, — Всех убить, остальных покалечить. Толку от ваших предложений голый ноль!

— Ты не прав. Если уничтожить верхушку анархистов, то интерес к Коле сразу пропадет, — обиделся Клячкин.

— Приведу пример. Сколько мы по горам в Чечне воевали? Сколько людей положили? Все бестолку. Пока поступают деньги — появляются боевики. Если бы мы перестреляли тех, кто дает деньги, всё закончилось бы в момент, — глубокомысленно заявил Гусев.

— Точно!!! Что Николай постоянно вспоминает? Залог в десять тысяч долларов, тот, что в суде заставили отдать! — обрадовался Клячкин.

— Нам нужно найти источник финансирования анархистов, а потом наговнять им по полной! — поддержал Ершов.

— Я тебя умоляю! Перестань козырять своим просторечьем! — возмутился Клячкин, — Но, фактически, ты прав.

— Задача операции определена. Начинаем сбор информации. Затем производим анализ объектов, определяем средства воздействия…, - по-военному четко начал командовать Гусев.

— Вот тебе список. Хватай, пытай, закапывай. Шучу! — совершенно серьезным тоном произнес Ершов.

— Эка, они тебя достали! — посочувствовал Гусев.

— Надо не забыть про подготовку пропагандистских материалов. Ответный удар нужно направить в сторону, — добавил Клячкин.

— Не понял? Это что за месть, о которой никто не знает. Зачем она? — ошалел Ершов.

— Сережа прав. Мы не мстим, мы подрываем боеспособность врага. Когда хозяину анархистов будет не до нас, можно будет договориться с революционерами. В конце концов, мы товарищи по борьбе, и делаем одно общее дело, — заявил Гусев.

— Точно.

«Дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны, и мне будет совершенно все равно, кто издает законы!» — эта фразу приписывают Ротшильду, но сказать её мог любой. Рокфеллер, Морган, Кун, Лоеб, Голдман, Меллон, Сакс, Дюпон или Леман. Ершов ужаснулся, когда нити управления анархистами привели к крупнейшему банку США Kuhn, Loeb & Co. Банк существовал всего тринадцать лет, но капиталы его были огромны, он стал самым успешным в США и участвовал в финансировании крупных проектов в промышленности и строительстве железных дорог. Руководил им последние пять лет Якоб Шифф, имеющий превосходное еврейское образование и выдающиеся способности. Шифф финансировал огромное количество подпольных и явных еврейских организаций. Знал ли он о революционных настроениях евреев-эмигрантов из России, выяснить не удалось.

— Навредить такому монстру невозможно. Нас вычислят, несмотря на любую дымовую завесу. Служба безопасности банка, думаю, посерьёзней здешней полиции. Предлагаю оставить анархистов в покое и сбежать в Канаду. Тем более, что во время допросов, мы уже нанесли им существенные потери? Восемнадцать человек! Верхушка! — Ершов посмотрел в сторону Гусева.

— Верхушка айсберга! Семеро из твоего первого списка. Семеро из пятидесяти! Еще одиннадцать человек взяты по наводке первой партии. Все живы и относительно здоровы, даже случайные свидетели, по-моему, выжили, — возмутился Гусев, — Кстати, итальянцы, у которых ты снял склад в порту, очень понятливые и нелюбопытные ребята. Ни одной попытки отследить нас, даже близко к складу не подходят. Послезавтра на юг отходит судно. Им нужны рабочие, добывать гуано на островах.

— Продаем анархистов в рабство? — недовольно сказал Клячкин.

— Пирс рядом. Могу дать заказ итальянцам на тазики с цементом.

— Сам брезгуешь?

— Это риторический вопрос? Для отвлечения внимания Шиффа мы наметили итальянский след. В этом разрезе полезно привлечь владельцев склада к уничтожению пленных анархистов.

— Прямо война какая-то…

— Я так понимаю, Володя, ты за продолжение операции? — не удивился Ершов.

— Да. У Шиффа в Нью-Йорке шесть отделений банка. Мы уничтожаем их все, вместе с документацией и наличкой. Если после этого «Кун и Лоеб» не рухнет, то Шифф гений! — деловито поведал о своем плане Гусев.

— Уверен, не рухнет, но полгода-год управляющему будет не до его благотворительности. Только…, если он нас вычислит, то спрятаться мы не сможем нигде, — грустно сказал Клячкин.

— Ершов сидит тихо, у всех на виду. Заплатил залог и ждет суда, образец законопослушания. Его охрана уехала на родину…, трое, правда, здесь, — начал излагать Гусев.

— Эти трое не в счет. Во время налетов они будут демонстративно пить пиво в ближайшей пивной, — прервал его Ершов.

— Нет. Запой должен быть долгий, пусть завтра начинают. Алиби не должно быть подозрительным, — поправил его Гусев, — Моя сотня казаков выехала из Нью-Йорка уже с неделю назад. Билеты я брал на всех, недостаток мест заполнили рабочие, нанятые валить лес на Юконе. В Нью-Йорке я оставил полсотни жгучих брюнетов, они сейчас учат итальянские ругательства. Планы нападений на отделения банка прорабатываю. Динамита, керосина и оружия хватает с запасом.

— Хорошо. Хорошо, — кивал Ершов головой, как китайский болванчик, — А настоящие итальянцы от дона Calmo тебе потребуются?

— Было бы неплохо. Только потом надо будет твою связь с доном ликвидировать.

— Тазик с цементом?

— Может проще оплатить отпуск на историческую родину?

— Или так, — засмеялся Ершов.

Клячкин тяжело вздохнул и неприязненно покосился на развалившегося в кресле Николая. Тот заметил настроение Сергея, тут же поднял руки и кивнул в сторону Гусева: «А что мол я? Это всё Вовка!»

Хотя именно Клячкин предложил начать войну с анархистами, он не предполагал, что рычаги управления находятся так высоко. Из-за этой паршивой анархистки Эммы грозила разгореться нешуточная война.

Клячкин вновь вздохнул.

«Сам же виноват, надо было серьёзно отнестись к этому делу. Исторические материалы показывали, что революционеры брали деньги у всех, и честно отрабатывали или возвращали долги сторицей. Мне, дураку, нужно было догадаться, с кем связаны анархисты-евреи», — горько сожалел Клячкин.