Евгений Филенко - Гнездо Феникса

…Серый, почти сливающийся с землей шестилапый ящер заинтересованно следил за ним с пригорка. С этой сплющенной башкой и далеко разнесенными тусклыми глазами он вдруг напомнил Кратову рыбу-молот, как тот представлял ее, впервые прочтя «Детей капитана Гранта». Даже хвост по странному капризу природы оканчивался чем-то наподобие плавника. А еще припомнилось, как очень и очень давно Джед Торонуолу выпускал в ночь свои зонды, а Татор негромким мягким голосом описывал все, что происходит в окрестностях корабля… Кто была эта тварь, что пялилась на него сейчас? Тогдашняя жертва или тогдашний охотник? «Что, никогда не видал ходячего бифштекса?» – прохрипел Кратов, на всякий случай далеко обходя пригорок. Ящеру, безусловно, человек был не в новинку. И можно было только гадать, как он поступал в подобных ситуациях… Обернувшись спустя несколько шагов, Кратов нашел ящера несуетливо волокущимся след в след. «И черт с тобой. Все равно мне с таким обломом, как ты, не сладить. Надеюсь, тебе достанет благородства предупредить, когда ты окончательно решишь напасть…» Перевалив через очередной пригорок, он в сотый раз упал. Но теперь залеживаться вовсе не хотелось. Одно дело спокойно дожидаться Очищения, и совсем другое – вдруг ощутить, что тебя начинают есть, придавив когтистой лапой, как падаль. «Я не падаль… – пробормотал он, вскидываясь на четвереньки. – Меня еще добыть нужно, а добыча я не из легких…» Он вынужден был признаться себе, что для подобной самооценки не имелось решительно никаких оснований. Сейчас он был ЛЕГКОЙ добычей. И неясно было, отчего ящер медлил. Кое-как проковыляв еще несколько шагов, Кратов снова завалился. И снова встал. Оглянулся. Ящер, нервно елозя хвостищем по земле, покачивал веретенообразным туловом между широко расставленных лап. В раззявленной алой пасти сновала влажная стрелка языка. Нападать он и не думал. Что-то мешало ему, что-то тревожило. Кратов приник к теплому, дышащему стволу кактуса, вымученно ворочая глазами по сторонам. Он не сразу увидел эту таинственную помеху. А увидев, изумился собственной слепоте… Зонд. Голенастая металлокерамическая блоха, выглядевшая инородным телом среди серо-багряного пейзажа долины. Полутораметровый монумент, последнее напоминание о Земле посреди надвигающегося хаоса. Кратов оттолкнулся от кактуса и, разумеется, упал. Но это уже не имело значения. Он ползком одолел разделявшие их метры. Прижался щекой к прохладной ноздреватой шкуре, успокоенно застыл. «Вот теперь хорошо, – прошептал он. – Теперь можно ждать…»

– Больно? – спросил Хаим, осторожно погружая пальцы в одеревеневшие мышцы кратовской спины.

– Нет, – сказал Кратов сквозь зубы. – Уже нет.

– Не надо вставать. Подождите, когда стимулятор подействует. Время пока терпит.

Кратов хотел было узнать, что же именно вынуждено терпеть время, но в этот момент стало по-настоящему больно. Не сдержавшись, он зашипел. Джед, черной горой громоздившийся в углу каюты, против воли скорчил зверскую рожу. Хаим немедленно убрал руку с его спины и присел рядышком, участливо и печально моргая.

Кратов лежал на животе, голый и слабый, как дитя, уткнув лицо в белоснежную, чистую подушку, о самом существовании которых он уже успел позабыть. Он отчетливо ощущал, как внутри него волнами распространяется воскрешающее тепло.

– Это и в самом деле Очищение? – спросил он глухо.

– В самом деле, – откликнулся откуда-то сбоку Биссонет. – Аафемт снова устали жить и вспоминать.

– Он меня не понял, – пробормотал Кратов.

– Кто – он?

– Мерцальник.

– Было бы странно!.. – начал возмущенно возвышать голос Биссонет. И тут же оборвал себя на полуслове.

– Что для них сделать… – проваливаясь в забытье, шептал Кратов. – Они же как маньяки… каждый одержим одной мыслью… наобум, напролом, к единственной цели…

– Сейчас мы можем только одно: оставить их в покое, – сказал Элул, прикладывая к его шее очередную капсулу стимулятора. – Мы не понимаем их, а они – нас. Вдобавок, мы не понимаем и Мерцальников. Зато Аафемт и Мерцальники отлично уживаются. Глупо им мешать. И нелепо внушать свои представления о разумном, навязываться им на шею со своим, в общем-то, праздным любопытством. Каждый сам хозяин своей смерти.

– Возможно, Мерцальники тоже не в своем уме, – вставил Биссонет.

– Об Аксютине что-нибудь слышно? – вдруг встрепенулся Кратов, приподнимая голову над подушкой.

– Связи с базой нет, – кашлянув, промолвил Джед. – Мы накрыты непроницаемым колпаком. Очищение…

– Где Эл?

– За пультом.

– А командор?

Хаим и Биссонет быстро переглянулись. Джед снова гулко откашлялся.

– Командора нет, – наконец ответил Элул.

– Это я вижу. Где же он?

– Командор умер.

Кратов стряхнул с себя усыпляющую руку Хаима. Поднатужившись, скрипнув зубами, сел. Невероятно тяжелая, налитая расплавленным свинцом голова тянула его вперед, и он вынужден был, уступая слабости, припасть к стене.

– Как это произошло? – спросил он.

– Нас освободили сразу после вашего ухода, – сказал Элул. – Проводили с помпой, с музыкой. Надарили всякой ерунды. Даже вернули браслеты… Дилайт тут же связался с кораблем – Татор ждал нас на прежнем месте. После уточнения координат он выслал нам навстречу «туатару» с автоводителем. Так что с возвращением у нас сложностей не было. Но в ста метрах от корабля Дилайт внезапно приказал избавиться от подарков. Мы с Бертом запротестовали…

– Там было много интересного, – извиняющимся голосом заметил Биссонет. – Одни манускрипты чего стоили. И хрустальные глобусы. Дело в том, что Аафемт отчетливо понимают, что их мир шарообразен.

– Отчего бы им этого не понимать, – проворчал Кратов. – За их плечами культура подревнее нашей…

– Тогда Дилайт послал нас на корабль за «галахадом», а сам остался у сваленных в кучу подарков, – сказал Элул. – Мы ума не могли приложить, зачем ему скафандр высшей защиты, а он отчего-то не захотел объяснить. Потом-то мы поняли… Мы вернулись на корабль. Берт прямиком направился в душ, Джед скорей-скорей полез к пищеблоку – по мясу истосковался. Мы вдвоем с Татором потащили «галахад»… – Хаим помолчал, кивая головой. – Мы опоздали.

– Древний огонь, – сказал Кратов ровным голосом.

– Да… Мы можем только гадать, что произошло. Эти изумительные хрустальные глобусы! То ли они снабжены были часовым механизмом, как старинные мины, то ли Дилайт допустил неосторожность, во что я поверить не могу. В него плеснуло этой дрянью. Он сгорел заживо. На наших глазах. Мы не знали, как ему помочь.

– Он успел что-нибудь сказать?

– Командор был в сознании минут пять. Он говорил не переставая, половину из его слов мы не поняли. Запретил нам приближаться. Вспомнил о каком-то корабле, где якобы стряслось то же самое. Несколько раз повторил, чтобы ни в коем случае не везли его на Землю, а зарыли здесь же и как можно глубже – потому что древний огонь может тлеть бесконечно долго. И непременно с маяком с «туатары». Там небольшой маяк, но очень мощный и с хорошим резервом… Мы сделали, как он просил.