Захар Петров - Чистилище

- Что я должна буду делать?

Расценив, вопрос Веры, как согласие, Батура поспешно объяснял:

- Прошлый штурм Улья у нас был неудачным. Мы почти прорвались, но это всего лишь «почти». Они уже знают, что генерала Дайнеко нет. Сегодня же я объявлю, что к Братству присоединилась женщина, когда-то победившая лесников. Я не буду им говорить, что ты – Дева-Воин, будь уверена, это они со временем поймут и сами. Я лишь скажу, что ты, как профессиональная военная, поведёшь их на очередной штурм Улья. Я не сомневаюсь, что в этом бою они будут биться, как одержимые, и оборона Улья падёт. Это будет твоя победа, тебя понесут на руках и объявят своим героем. А я сложу свои полномочия в твою пользу.

- В твоём плане есть слабое место. Ты учился в Университете и представляешь себе Улей, как Университет плюс Инспекторат плюс Штаб плюс пару ходов между ними. На самом деле Улей – это множество укреплённых бункеров, точное расположение которых не знаю даже я. Сломать оборону на входе и ворваться в Улей – не значит захватить его. Дальше последует долгая и кровопролитная война в самом Улье. Причём война с противником, более обученным и сражающимся на своей территории, который будет биться в каждом бункере; который будет использовать тактику нападений из-за угла, используя сложную систему переходов внутри Улья.

- Ты хочешь меня убедить в том, что Улей взять нельзя?

- Нет, я хочу тебя убедить в том, что Улей нельзя взять с ходу; обычным ударом в лоб.

- И что ты предлагаешь?

- Я предлагаю до того, как штурмовать Улей, разрушить его изнутри. Если нам удастся заслать внутрь Улья всего один диверсионный отряд, то за несколько дней он сможет уничтожить геотермальную станцию, основные оранжереи, поджечь продовольственные склады, разрушить узлы дренажных систем, начав затопление. Если получится, можно захватить несколько лабораторий - ведь внутри Улья разрабатывается бактериологическое и химическое оружие и будет вполне справедливо, чтобы разработчики сами испытали на себе то, что готовили для других. После этого останется только ждать, когда привыкшее к сытости, теплу и безопасности население Улья, начнёт умирать от голода и болезней; ползая в потёмках из-за того, что понадеялись на свою станцию и не имеют достаточного количества ветряков или велогенераторов. Пока осаждённый Улей будет задыхаться в своих испражнениях, мы ударим по тем отрядам АСМ, которые воюют вне Улья. Будь уверен – без контроля Центра они скоро превратятся в автономные голодные банды, и начнут грызть глотки друг-другу. А уже когда Улей дойдёт до нужной кондиции, Братство победным маршем с малой кровью овладеет этой клоакой Муоса, вызвавшейся быть его мозгом.

Глаза Батуры заблестели, он перестал кашлять, всем своим существом впитывая каждое сказанное Верой слово. Он уже был готов сдать свои полномочия Вере, настолько неожиданным и радостным для него было её согласие.

- Диверсионный отряд? Я как-то об этом не подумал. Конечно же ты права. Но кто возглавит этот отряд? Может быть твои ребята, эти близнецы.

- Его возглавлю я.

- Нет-нет. Это опасно, я не могу тебя потерять; вернее Муос не должен потерять свою Деву-Воина.

- Этот отряд возглавлю я, возьму с собой двух близнецов, да ты мне дашь человек семь самых подготовленных и сильных воинов твоей гвардии. Вы собираетесь на штурм Улья? Прекрасно! Штурм будет лишь отвлекающим манёвром, во время которого мы проникнет внутрь Улья. Если через неделю мы вернёмся, выполнив свою миссию, значит я – Дева-Воин; значит мне предстоит занять твоё место – люди и сами это поймут без наших подсказок. Если я погибну, значит диггерская песня пророчит не обо мне. Есть, конечно, ещё и третий вариант – я тебе сейчас вру и намерена убить или сдать асмейцам твоих людей. Тогда ты рискуешь всего семью солдатами, зато убедишься, что я не та, кого ты во мне видишь. Но, согласись, это не так страшно, как выдвинуть предателя на первое место в Братстве.

- Я уверен, что ты не предатель. План принимается…

11.

Пока что им очень везло. Во время отвлекающего наступления асмейцы возле входа в Улей со стороны Площади Независимости отступили. Следуя за фронтом наступления диверсанты во главе с Верой, пользуясь минутным превосходством гвардейцев, успели спрятаться в нише туннеля, соединявшей Площадь Независимости с Ульем. Сразу после этого гвардейцы сыграли паническое отступление и окрылённые удачей асмейцы бросились за ними в погоню, не заметив прятавшихся в нише диверсантов, и оставив таким образом их в своём тылу. Так группа Веры, переодетая в асмейскую униформу, оказалась в Улье.

Вера, неплохо представляя устройство Улья, и владея манерой общения военных Республики, хорошо играла роль асмейского офицера. За всё время их не разу не остановили, хотя иногда пристально поглядывали на слишком худого и низкорослого руководителя отряда.

Вера никогда не была в этом бункере, только догадывалась, где он может находиться по тем косвенным данным, которые были у неё за время службы в спецназе и в качестве следователя. И всё же она не ошиблась. Вход в бункер был заперт на мощную бронированную дверь. В обычное время взять этот бункер с ходу было не реально, но сейчас было не обычное время. Вера рассчитывала на то, что в период всеобщей неразберихи система безопасности и связи в Улье налажена должным образом не была. Она смело подошла к двери, со всей силы стукнула в неё три раза и громко произнесла то, что ей казалось в этой ситуации наиболее уместным:

- Мы от майора. Груз готов?

Открылся смотровой глазок, Веру молча несколько секунд изучали, после чего ответили:

- Нет, всё сделать не успели. Договаривались же через три дня…

- Через три дня красножопые прорвутся в Улей! У нас нет трёх дней, мать вашу! Майор сказал забрать всё, что есть, и я не позавидую вам, тыловым крысам, если его не устроит то количество, которое вы успели сделать.

- Да ладно-ладно, открываю. Мы тут, кстати, тоже уже пятые сутки почти не спим, из лаборатории не выходим…

Как только гермодверь приоткрылась, лежавшие на полу диверсанты, остававшиеся до этого для смотревшего через глазок охранника невидимыми, подскочили. Трёх полусонных охранников из числа асмейцев-новобранцев вырубили в течение нескольких секунд. Полтора десятка работников лабораторий согнали в центральный коридор.

Бункер состоял из трёх изолированных блоков – жилого, бактериологического и химического. На выходе из химического блока Вера увидела два баллона на колёсах, приготовленных к транспортировке из лаборатории, один баллон в это время наполнялся из огромной гермоцистерны, семь пустых ждали своей очереди рядом. Не смотря на то, что внутри этой фабрики смерти спирало дыхание от просачивавшихся газов, Вера воспользовалась респиратором только тогда, когда вошла в бактериологическую лабораторию. На нескольких столах, множестве полок, в шкафах и герметичных боксах были разложены, расставлены и свалены в кучи пробирки, колбы, тигли вперемешку с тетрадками и блокнотами работавших здесь людей. Но не это привлекло внимание Веры и не несколько аквариумов из толстого стекла, где еле шевелились заражённые животные. Самая дальняя стена лаборатории была сплошь прозрачной. За толстым оргстеклом в небольшом боксе Вера увидела шевелящихся существ. Она уже таких видела когда-то давно в поселении Ботаники. Это были люди, заражённые мицеоном. На подоконнике с этой стороны смотрового стекла лежал толстый журнал, заполненный мелкими почерком на две трети. Открыв последнюю запись, Вера прочитала: «Образец К-12/1: находится в критическом состоянии. Летальный исход не обратим, дальнейший ввод препарата не целесообразен, подлежит утилизации. Образец К-12/2: по-прежнему стабилен, продолжен ввод препарата. Образец К-12/3: отмечен прогресс разрастания мицеона, состояние критическое, введён препарат в количестве 12ед.». Отлистав назад несколько страниц до записей двухмесячной давности, Вера прочитала: «Серия образцов К-12: К-12/1 – мужчина 35 лет; К-12/2 – женщина 10 лет; К-12/3 – женщина 21 год. Время помещения в бокс и заражения – 12:30. Время первого ввода препарата – 12:40-12:45.».