Захар Петров - Чистилище

Джессика переступила порог, вошла в лепрозорий, раскрыла ящик с пробирками, шприцами, пинцетами и тампонами и принялась брать пробы у больных, которые покорно и всё также молча делали всё, чтобы она не попросила. Профессор не сдвинулась с места, так и стояла у противоположной от входа в лепрозорий стены коридора. И она бы с удовольствием ушла отсюда прямо сейчас, подальше от этого кошмара. Чтобы как-то нарушить тягостное молчание под тихий перестук инструмента Джессики и негромкие общения последней с больными, профессор спросила у своей коллеги:

- Если мицеон разносится спорами, значит до появления плодовых тел или как ты их называешь – шишек, заражённый не опасен для окружающих?

- Опасен. Очень опасен… - неожиданно ответил мужчина едва слышным сиплым голосом. Он полулежал-полусидел на полу, опёршись спиной в стену и мало чем теперь отличался от трупов, лежащих в углу. – У заражённого… уже через несколько дней…. в выдыхаемом воздухе… на теле… есть частицы мицелия… и даже споры…

- Виктор… Виктор… - разрыдалась Тамара, но к своему коллеге и другу, скорее даже больше, чем другу, она так и не подошла.

Мужчине было тяжело дышать и разговаривать, каждое слово ему давалось с усилием. На месте одного глаза у него росла шишка размером с детский кулак, ещё несколько шишек на другой половине лица исказили его так, что глаз превратился в узкую щёлочку, через которую тот вряд ли мог видеть. Мужчина вяло шарил по полу рукой и наконец нашёл то, что искал. Он поднял толстую потрёпанную тетрадь и протянул её:

- Здесь мои наблюдение… Что я успел… Мицеон тяжело будет победить…

Держать вытянутой трясущуюся руку ему было тяжело, однако не Анна, не Тамара, которым он хотел отдать эту тетрадь, к нему так и не подошли. Джессика фыркнула, сама подошла к учёному, взяла тетрадь, завернула её в герметичный мешок и положила в ящик с образцами. Перед тем, как отойти от Виктора, Джессика слегка тронула его за руку и тихо сказала:

- Мы изучим всё, над чем вы работали. Обязательно изучим.

Когда Джессика заканчивала брать образцы, в лепрозорий заглянул штабной офицер. Ни сказав не слова и не показав никаких признаков удивления тому, что видит, он прошёлся по мастерской, почему-то оглядывая стены и потолки и так же молча, словно привидение, вышел. Инженеры тоже заходили, но их реакция на вид находившихся здесь в заточении людей была более бурной. Инженеры осматривали стены, пол и потолок скорее всего для того, чтобы убедиться, не делают ли местные подкоп и не пытаются ли каким-либо образом выбраться из своего поселения. Но какова была роль штабиста – Вера так и не поняла.

Наконец Джессика закрыла свой чемоданчик, грустно обвела взглядом постояльцев лепрозория, всё также отрешённо наблюдавших происходящее, и пошла на выход. Больные возвращались на свои места. Убры помогли Тамаре установить обратно упоры против открытия двери.

Тамара разуверилась в том, что её отсюда заберут, и по пути в главное помещение Ботаников пыталась решить с профессором хоть какие-то вопросы:

- Нам бы антибиотиков, хотя бы просроченных, лишь бы по-больше. Я же, кажется, до сих пор здорова. И новых масок для здоровых – те, что они носят уже пять раз нужно было бы сменить. И какое-нибудь антисептическое средство, чтобы хотя бы раз в день мыть им полы и стены, да и слабым раствором постирать одежду и смазывать кожные покровы здоровых. И я бы хотела, чтобы всех условно здоровых протестировали… можете начать с меня… И сразу же сообщили результат, чтобы тех кто заражён, отправить в лепрозорий… Я бы могла сама это сделать, но если результаты тестов заражённым буду сообщать я – меня саму отправят без скафандра в лепрозорий… а если вы – другое дело…

Профессор молчала, никак не реагируя на просьбы Тамары, которая хотела ещё что-то сказать, но они уже входили в главное помещение поселения. Здесь нарастало напряжение - в дверь, остававшуюся под прицелом двух убров, изнутри стучали запертые ботаники. Когда дверь открыли, находившиеся в заточении притихли в ожидании, но по их виду было ясно, что нервы у этих людей на пределе.

Из второго ящика Джессика достала и разложила нехитрый медицинский инструмент и снова принялась брать образцы крови и мазки слюны, измерять давление и температуру. Ботаники повеселели и с надеждой смотрели на происходящее – теперь они были уверены, что хотя бы один из пришедших является врачом. Джессика взяла образцы у Тамары и ещё пятерых местных, потому что всего у неё было шесть комплектов для взятия анализов. Когда она закончила работу и закрыла чемодан с явным намерением уходить, тот же временный администратор, с которым они разговаривали вначале, удивлённо спросил:

- И это всё?! Почему вы проверили только шестерых? А где лекарства? Где антибиотики? Тамара, ты же говорила, что они принесут лекарства, которые остановят болезнь?

Джессика начала объяснять, от волнения снова с сильным акцентом:

- Поймите. Ми должни иссследовайть пр-робы, чтоби знать, как вас л’ечить…

Но профессор при виде надвигавшихся ботаников отбежала к выходной двери, стала стучать по ней кулаком и неистово орать:

- Выпустите! Выпустите! Мы уходим.

Её истеричный крик подействовал, как детонатор.

- Куда? Никто не уйдёт! Держи их, - закричал временный администратор.

Четверо мужчин бросились к выходному тамбуру, чтоб отрезать выход. Вера видела, что у одного из них в руках меч, остальные похватали табуретки. Тот, который был с мечом, потянул за одежду профессора и грубо отшвырнул её от двери. Отбегая, профессор столкнулась с одним из инженеров, в результате чего они оба завалились на стол.

Из кладовки в главное помещение вбежало около дюжину ботаников, в основном мужчин, некоторые с оружием. Пока что они бестолково суетились, толпясь возле выходного тамбура, подбадривая себя грозными выкриками в адрес посетителей. Пользуясь секундной заминкой, Вера звонко крикнула:

- Холод! Дверь!

Пока Ботаники соображали, чтобы значил этот выкрик, Вера рванула к двери кладовки и с лёту всадила тяжёлым скафандровым сапогом в челюсть только намеревавшемуся выйти оттуда мужику. Пока тот заваливался назад, подоспевшие убры ударами и толчками загнали за дверь ещё двух мнительных «повстанцев», сильным рывком захлопнули дверь и заперли её со своей стороны.

- Мочи их всех! Никто не уйдёт, - это кричал временный администратор. С перекошенным от злобы лицом он ударил табуреткой подымавшегося с пола инженера. Раздался звон стекла, посыпалась на пол стеклянная крошка, инженер снова рухнул на пол, потом упала табуретка, а за нею на полу оказался и сам администратор с торчащей между лопаток стрелой, пущенной из Вериного арбалета.