Александр Казанцев - Льды возвращаются

Воспитывая космонавтов, Росов немало прочел рассказов о грядущих полетах и одиноких звездолетчиках, беседовавших со специально созданными разговорными машинами, возражавшими собеседнику и даже бунтовавшими. Он не относился к этому всерьез. Но в долгие часы патрулирования в космосе он вспомнил о фантастических «спутниках в полетах». На его корабле был центральный автомат, призванный управлять всеми приборами и вовсе не предназначенный в «приятные собеседники». Но он был снабжен «магнитной памятью» — воспроизводимой записью всевозможных сведений — и рассчитан на обучение, обладал, как и все электронные устройства этого типа, способностью логически «мыслить», то есть делать обоснованные выводы и четко отвечать… Росову захотелось поболтать с таким устройством. Ведь говорят же люди с собаками, которые лишь немного понимают их. Автомат же не только понимал, но и отвечал, жадно воспринимая все новое, что не было заложено в его памяти. Вот ему и поведал Росов, как другу, свои тревоги, связанные с Людой, Буровым и Шаховской, рассказав о «неразрешимом уравнении с тремя неизвестными».

Вешение автомата восхитило Росова:

— Люди с меньшим количеством лет должны решать свои дела без участия других людей с большим количеством лет.

— Правильно! Умница! — воскликнул Росов, похлопав ладонью по теплой полированной панели.

— Умница? — спросил автомат. — Ум — это способность запоминать, сопоставлять, вычислять и делать выводы. Умница — это ум женского рода?

— Машина — тоже женского рода. Но у тебя логика мужская, — рассмеялся Росов.

— Следовательно, женская логика — способность делать правильные выводы без промежуточных вычислений и умозаключений, — определил автомат.

— Чертовски верно! — снова восхитился Росов. — Как тут посоветуешь дочери, если у нее такие способности!..

Резко зазвенел над самым ухом сигнал тревоги. Замигали красные лампочки.

— Внимание! Ракеты справа, — предупредил автомат.

Росов нахмурился. Плечи его поднялись, тело напряглось. Едва он пожелал повернуть вращающееся кресло, как оказался лицом к экрану локатора.

— Даю координаты цели, — бесстрастно сообщил автомат.

Электронно-вычислительная машина, минуту назад размышлявшая над неразрешимым людским треугольником, сейчас выбросила на пульт перфорированную карточку с отпечатанными цифрами.

Росов нажал несколько клавишей, словно играл на безмолвном инструменте, потом наклонился к микрофону и дал задание своему кибернетическому другу:

— Вывести корабль к точке встречи с ракетами.

Теперь нужно было ждать. Автомат все сделает сам.

На экране локатора видны были три ракеты, шедшие на разных расстояниях от корабля.

Автомат доложил, что ракеты идут по крутой орбите к Солнцу и упадут на него. Встреча корабля и ракет произойдет через двадцать семь минут восемнадцать секунд.

— Что, друг, сейчас скажешь? — спросил Росов своего электронного помощника. — Что скажешь, если ракеты несут «Б-субстанцию», чтобы погасить Солнце? Как до этого можно было дойти?

— Запуск ракет к Солнцу людьми вполне логичен, — ответил автомат.

— Где же тут целесообразность? Как ее вычисляешь?

— Запуску ракет с «Б-субстанцией» предшествовали другие запуски в космос.

— Кораблей с аппаратурой, с людьми? Что-то ты тут…

— Нет, — бесстрастно поправил автомат, — магнитных иголок, нарушающих радиосвязь с наземными объектами.

— Так. Космическая диверсия номер один.

— Номер два — взрыв в космосе ядерных устройств в целях разрушения структуры ближнего к Земле космического пространства.

— Так. Это два.

— И третьей логической ступенью для людей стал запуск ракет, вредящих Солнцу, — закончил автомат.

— Людей? Вернее было сказать «не люди».

— Не люди, — согласился автомат, — индивидуумы, одержимые логикой уничтожения.

— Снова прав, друг, — вздохнул Росов.

— Внимание, — предупредил автомат, — включаются боковые дюзы руля.

Росова прижало к стенке кресла, все тело налилось нестерпимой тяжестью. Автомат счел нужным изменить курс корабля. Ускорение превысило даже взлетное.

Росов подумал, что нужно повернуть кресло. Автомат снова среагировал на биотоки Росова, привел в действие механизм поворота кресла. Перед глазами Росова оказался экран радиолокатора.

Боковые дюзы выключились. Росов вздохнул свободнее. На лбу у него была испарина. Он подумал, что нужно вытереть пот и что хочется пить.

Манипулятор подал Росову полотенце и грушу с водой для питья в условиях невесомости.

— Спасибо, — непроизвольно сказал Росов.

На экране появились ракеты, уже не три, а четыре неярких звездочки. Их трудно было отличить от остальных звезд. Но Росов слишком хорошо знал звездное небо, чтобы ошибиться. Четыре новые звезды стали быстро расти, наконец достигли яркости звезд первой величины.

Росов доложил на Землю о замеченных объектах, потом связался по радио с соседними кораблями-перехватчиками.

Сосед слева, француз Лорен, сообщил, что в его секторе идут две ракеты, но, к счастью, добавил он смеясь, они не подобны двум зайцам, и он рассчитывает все же догнать их черев тридцать пять минут.

Сосед справа, один из первый советских космонавтов, гнался сразу за пятью ракетами. По расчетам он сможет догнать их лишь через час.

Автомат доложил:

— Вторая группа ракет обнаружена сзади.

Росов сделал усилие, чтобы кресло повернулось, и оказался перед экраном заднего обзора, увидел шесть звезд.

Росов дал задание автомату найти наилучший вариант перехвата новой группы ракет.

Сосед сзади вызвал Росова по радио. Это был чех Пахман. Он сообщил, что уже не может перехватить эту группу. Надеется только на Росова.

Росов сближался с первой группой ракет. Теперь они были видны в переднем иллюминаторе. Две из них походили на крохотные серебристые месяцы, две другие — на продолговатые звездочки.

Пора было выпускать космические торпеды. Четыре штуки по числу ракет. Они сами найдут цели и пристроятся им в хвост. Тогда надо взорвать их все разом, чтобы преждевременный взрыв не раскидал ракет, вместо того чтобы уничтожить.

Но прежде необходимо было уйти из опасной зоны.

Снова тело налилось свинцовой тяжестью, перед глазами замелькали зеленые мухи.

Когда Росов пришел в себя, на экране четко виднелись четыре пары ракет и торпед.

Росов дал сигнал о готовности к взрыву.

Все три соседа ответили, что готовы и находятся на безопасном расстоянии.

Росов решительно нажал красную кнопку.

В кабине было по-прежнему тихо. Тройной взрыв, превративший преследуемые ракеты в рассеивающийся газ, не нарушил тишины.