Галина Гончарова - Средневековая история. Цена счастья

– Я себя чувствую виноватой, – тихо, на ухо Ганцу призналась Лиля.

Взгляд светло-карих, почти ореховых глаз мужчины был спокоен.

– Я тоже. Но это начали не мы.

– Нет.

– Не вы заставляли Ивельенов предавать, интриговать, участвовать в заговорах. Вы просто в это попали. И были вынуждены выплывать, как из водоворота. Я же… это моя работа – бороться с такими. Почему я должен чувствовать себя виноватым?

– Потому что мы живы, а они нет. Потому что пострадали дети.

Пение закончилось. Ганц чуть стиснул кисть графини в дружеском пожатии, потом отпустил.

– Поговорим вечером.

Лиля кивнула и отправилась провожать Ивельенов в последний путь.

Джерисон отсутствовал, король прийти не мог, поэтому из близких на похоронах были она и Алисия. Они положили небольшие букетики из кипариса на каждый гроб, сотворили знак Альдоная, выслушали соболезнования, произнесенные без особого чувства.

Лиля откровенно не горевала, как и Алисия. Пришедшие сплетники понимали, что ничего не узнают. Ну и… какой смысл стараться?

Церемония шла чинно и мирно.

Чувство вины еще раз ударило по Лилиан при виде спокойного лица младшей девочки. И отступило.

– Дети – да. Они пострадали. И что?

Ганц удобно устроился в кресле у камина. Лиля и Алисия сидели тут же, в глубоких креслах с гобеленовой обивкой. Больше в комнате никого не было.

– Это дети. Они ни в чем не виноваты…

– Разве? – прищурился Ганц. – Это дети, да. Но это еще и законные наследники престола, в пользу которых и велась интрига. Думаете, если бы перед Джесом-младшим встал вопрос – Миранда или он, он бы решил его в пользу Миранды?

– Нечестный прием.

– Я говорю правду. Эти дети уже были отравлены призраком власти. Поверьте, это было для них наилучшим выходом.

– Смерть…

– Хорошо. Они остались живы. Что дальше?

– Вырастут, женятся…

– И рано или поздно их найдут эмиссары Авестера. И предложат так, что те не откажутся. Смута, разруха, война… скольких детей вы готовы принести в жертву, чтобы эти остались жить?

Лиля закрыла лицо руками.

– Это бесчеловечно, Ганц.

– А жизнь не всегда позволяет нам оставаться людьми. Иногда приходится замараться в такой грязи…

– Которая может пасть и на моих детей, и на ваших…

– А может и не пасть. Я выполнял свой долг. Вы тоже. И не стоит искать оправданий.

Лиля опустила глаза.

– Если хочешь знать, Амалия была моей дочерью. Но это не помешало ей заочно приговорить к смерти и тебя, и своего брата, и племянницу. – Алисия смотрела спокойно. – Или, думаешь, она бы меня пощадила?

– Она любила Эдмона.

– Я тоже любила Джайса. Но вокруг меня трупы не валяются. Есть черта, которую нельзя преступать, иначе огонь полыхнет и сожрет тебя саму. В первую очередь – тебя.

– Детей…

– Роман и Джейкоб живы. И если хочешь что-то сделать, чтобы не мучиться несуществующей виной, вырасти их людьми.

Лиля вздохнула. Ганц смотрел так, что она понимала – мужчина полностью согласен с Алисией.

– Я постараюсь.

– Вы справитесь, Лилиан. Вы обязательно справитесь.

– Но надеюсь, что не я буду сообщать обо всем этом супругу.

– Не волнуйся. – Ухмылка Алисии была откровенно гадючьей. – Найдется кому сообщить. Ой как найдется…

Эдоард медленно поправлялся. Лиля могла уже не ночевать возле его постели, чем и пользовалась, присылая ханганов.

Докторусы рвали и метали, но и сделать ничего не могли. Эдоард уверенно шел к созданию альтернативы гильдиям. Тем более что вылечили его таки Лилиан и Тахир, а не докторусы, предлагавшие то прочистительное, то промывательное… чтоб им только этим и лечиться до конца жизни!

Жизнь входила в свою колею.

Нет, где-то еще оставались недобитые заговорщики, но рано или поздно их возьмут. Или прибьют. Лоран Ивельен оказался очень запасливым, сохраняя компромат на каждого, кто участвовал в заговоре. Человек двадцать дворян, не крупнячки, но и не мелкая шушера. Герцог – одна штука. Несколько графов, бароны из тех, у кого ума и денег мало, а амбиций много.

Дворянство – сословие сложное. Пронизанное связями, отношениями, взаимозачетами и прочим не хуже иной грибницы. Пока в этих хитросплетениях разберешься – озвереешь. Лиля и не пыталась.

Зато Ганц, на правах королевского представителя, плавал в этом как рыба в воде.

Обнародовать заговор было нельзя. Только этого сейчас не хватало. К тому же пришлось бы обнародовать и права Ивельенов на трон, и прочее, нет уж.

Погибли в результате несчастного случая – туда и дорога.

А вот что делать с остальными?

Если казнить, ничего не объясняя, три десятка человек с хвостиком – начнется бунт. Однозначно.

Бросить в тюрьму?

Так вроде бы тоже… не пойман – не вор, то есть заговор.

Поэтому постепенно, потихоньку, полегоньку… Как объяснил Ганц – среди заговорщиков начнется мор. Несчастные случаи, болезни, кое-кого можно и в тюрьму, но уже по другим обвинениям. В отличие от Лили он не опасался, что заговорщики начнут выступление в открытую. Центром заговора были Ивельены. С законной королевской кровью. Именно на них строился план Авестера. Но Ивельенов уже нет. И что остается? Искать кого-то с сомнительными правами на трон? Но таких среди заговорщиков нет. А значит, даже если и сядут – не удержатся. Что сами отлично понимают. Для них самым лучшим выходом будет бегство. И им дадут это сделать – до определенного предела. Создадут иллюзию свободы, а потом на их след вступят убийцы. Механизм охоты давно отработан.

Рано или поздно, так или иначе – им не жить.

Лиля только рукой махнула. Туда и дорога. А ей надо было приходить в себя и готовиться к встрече с супругом. Эдоард обещал, что в обиду ее не даст, но…

Джерисон Иртон – ее законный супруг. И Лиля боялась. Безумно боялась. Ее успокаивали все. Август, Алисия, которая заметно оживлялась в присутствии корабела, Миранда, которая твердила, что папа замечательный…

Верилось с трудом.

А встреча все приближалась…

Александр Фалион соскочил с лошади и бросил поводья слуге. Тот послушно повел коня в конюшню.

Мужчина оглядел дом.

М-да…

Как он был счастлив в свое время, приехав сюда с молодой женой. Как было чудесно, когда родилась дочь.

А что теперь?

Мечты разбиты в осколочки. Жена безумна. Та же болезнь может обнаружиться и у дочери. Его род обрывается… На чудо Фалион не особенно надеялся.

Но что же делать?

Для начала – вызвать сюда дочь и выдать ее замуж. Эта болезнь может и не передаться по наследству. Если повезет.

Потом обратиться к королю с прошением.

Жена, увы, полностью здорова физически и проживет еще долго.

Надо отдать Александру должное: он грустил и проклинал судьбу, но мысль накормить жену мышьяком ему в голову ни разу не пришла. Подлость была не в его характере. Да, интриги, но не против же беззащитных?! Против таких же игроков, когда когти к когтям, зубы к зубам – все законно.