Галина Гончарова - Средневековая история. Цена счастья

Лиля предпочла не уточнять, откуда это известно Ганцу. Знает – и ладно.

– Полагаете, он примет к сведению?

– Надеюсь.

Лиля опустила ресницы. Не нужна ей Анелия на троне. И стране тоже не нужна. Самонадеянно? Да нет. Вспомнить двадцать первый век, где бизнесмены покупают политиков. Она в данном случае просто убирает. Да и… кто мешал Анелии честно поговорить с мужем? Предложить ему забыть обо всем? Или уехать с Лонсом?

Он бы понял, чай не дурак. И не полез бы в бутылку, и жив остался, и у Лили претензий не было бы. А сейчас – извините. Гибель своих людей она никому не простит.

Гардвейг чувствовал себя с каждым днем все лучше. Докторус регулярно обрабатывал рану, язва выглядела уменьшившейся в размерах, хотя до заживления было еще далеко.

Но были шансы, а значит, появлялась возможность прожить еще лет… да хотя бы пять! Уже неплохо! И ребенка не младенцем оставишь, и страну можно подтянуть, и… кто их знает, ханганов? Может, за это время они еще что-нибудь придумают?

Гардвейг и от десяти дополнительных лет не отказался бы.

А Лиля могла сказать, что они… ну, должны быть. Все в воле Альдоная, включая пролетающие кирпичи, но сосуды у короля хорошие (может быть, стоит сказать спасибо пиявкам), сахарного диабета вроде нет, при правильном питании и уходе – почему бы и не десять лет?

Главное, правильно зарубцевать язву и не допускать рецидива.

Гардвейгу эти истины поведал Тахир дин Дашшар. Со всеми реверансами и раскланиваниями. И король проникся. А кому охота умирать раньше времени?

Сейчас он был согласен на многое. И к переданной через гонца просьбе Эдоарда о встрече он отнесся благосклонно.

Гардвейг передал свиток своему церемониймейстеру.

– Я согласен. Вечером. Сегодня или завтра. Согласуйте.

– Мой дом. Наш дом, – с легкой улыбкой произнес Джес.

Лиля осматривалась по сторонам. Прибежище холостяка. Уютно, неплохо, но чего-то не хватает. Тепла? Света? Цвета?

– Вы здесь редко бываете, граф?

– Обычно я живу во дворце. Там у меня свои покои. А здесь… Миранде здесь нравилось.

– Она замечательный ребенок.

Говорить о дочери было безопасно. И Джес с радостью подхватил эту тему, пока графиня не придумала повод, чтобы оставить его в одиночестве и сбежать по делам.

– Меня только тревожит ее брак.

– Помолвка с Амиром? – понимающе уточнила Лиля. Ее это тоже беспокоило.

– Именно. Иная вера, иная страна…

– Обычаи, культура… Я сама тревожусь. Но верю Мири. Она умная и сильная девочка. А если мы вырастим ее сильной и умной – она справится с чем угодно.

– Все же, когда твой супруг имеет право на наложниц, а ты не имеешь даже права голоса…

– О да. – Лиля не удержалась от язвительной ухмылки. – С другой стороны, у нас мужчины тоже имеют право на любовниц?

Джес помрачнел, но пилюлю проглотил. А как тут вывернешься? «Не виноватый я, они сами меня в угол загнали и изнасиловали»? Лиля взмахнула рукой, отметая тему.

– Здесь мило. Но я сюда переехать не смогу. Лучше уж вы к нам…

– Нам бы хватило места.

– Нам? Вы, я, Миранда, дети Амалии и Алисия, так?

– Так. – Джес помрачнел. – Дети, да…

Роман и Джейкоб дядю еще ни разу не видели. Джесу было больно смотреть на детей погибшей сестры, даже думать о ней. Насколько поняла Лиля, король не открыл ему всю подоплеку заговора, ну а она тем более слова не скажет. Еще не хватало.

Поэтому Амалия оставалась в сознании Джеса почти святой. Ну и пусть. Так оно спокойнее. Мстить не помчится… хотя нет. Помчится. Но только тем, на кого укажет Эдоард.

– А что делать с моей свитой?

– Э-э-э?..

– Вирмане, ханганы, мастера…

– Мастера скоро переедут в Тараль. Вирмане… сколько им тут еще торчать?

– С Лейфом у отца трехгодичный контракт, – пожала плечами Лиля. – А что до остальных – не знаю. Могут и уехать…

С момента попадания в этот мир ее удивляло, что был известен только один континент. И сейчас графиня Иртон хотела взять на себя функцию испанской короны – снарядить корабли к неизвестному побережью.

Единственное, что ее нервировало, – это местная физика, в законах которой она вообще не разбиралась.

На Земле полюса планеты совпадали (практически) с магнитными. И компас она могла сделать за три минуты. Берется иголка, чашка с водой, пробка, чтобы на поверхности плавала, иголка нагревается с одного конца, после чего он размагничивается, ее на пробку, ту в чашку – нагретый конец будет указывать на юг. Однако как это будет работать здесь?

Но, допустим, компас есть, подзорные трубы есть, корабли…

О кораблях вскоре после приезда в столицу был разговор с Августом, после чего отец (да-да, отец) подумал – и принялся усовершенствовать вирманский корабль. Ему тоже хотелось большего. А если есть деньги, есть возможность… почему не попробовать?

Опять же вирмане пристроены. Раньше они были обычными пиратами, конкурировали с Лорисом, но если Ативерна договорится с Уэльстером и Ханганатом, Лорис и так вычистят. А вирманам что делать? Зубы на полку класть или в оппозицию уходить? Увольте…

– Вот, ханганы скоро отправятся на родину, – удовлетворенно сказал Джес.

– Примерно через полгода – год.

– Так долго?

– У Амира было тяжелейшее отравление. Мальчишку вытащили чудом.

– Понятно. Но ему ведь не требуется постоянное присутствие докторуса?

– И все равно…

– Дорогая супруга, – синие глаза Джеса нахально блеснули, – а вы не ищете ли отговорок?

– Ищу, – так же нахально созналась Лилиан. – Ежедневное присутствие такого мужчины, как вы, опасно для добродетели.

– Для добродетели невинных дев. А вы – моя жена.

– А еще мне нельзя иметь детей…

– Ну и пес с ними. Пару лет потерпим. Есть же травы…

– А откуда вы о них знаете?

Джес сморщил нос.

– Вы меня всю жизнь будете попрекать любовницами?

– Сложный вопрос…

Лиля кокетничала. Но… а почему нет?

Это – ее супруг. Он оказался достаточно умен, чтобы наладить контакт или хотя бы пытаться это сделать. Смысл строить из себя невинную монахиню? Она, между прочим, молодая здоровая женщина. С определенными желаниями. Ладно еще в Иртоне, первые полгода. Пока оправлялась от выкидыша, пока дел было… а вот потом… Иногда – накатывало. Хотелось. Но…

Не с Джесом.

Не нужен ей был этот смазливый красавчик, в котором не было ни души, ни желания ее пробудить. Не нужен. Даже Рик был интереснее.

«Авось кто-то и сдохнет. Или я, или падишах, или ишак – хвала Ходже Насреддину за его вековую мудрость. А потом разберемся, кто из нас лучше знал богословие».

– Гардвейг… спасибо, что согласился встретиться.

– Отчего же не согласиться, Эдоард. Пожалуй, я должен тебе спасибо сказать. За Тахира.