Элизабет Тюдор - Война времен

- Ну, наконец-то ты очнулся! - радостно воскликнул старик.

Юноша смотрел на него в недоумении и растерянности.

- Кто вы?

- Кто я? - возмутился старик. - Я твой отец!

- О-т-е-ц?!

- Сынок, - присев поближе, заговорил старик - как же ты не помнишь меня своего отца? - старик умолк на мгновенье и продолжал, но на сей раз более агрессивно. - Я знаю, это всё геноконцентраты и их неизвестное нам оружие. Это они лишили тебя памяти. Я не должен был отпускать тебя на наших военных кораблях, - "отец" заходил по комнате, говоря скорее с самим собой, чем с "сыном". - Это дело солдат, а ты... ты мой сын! Тебе не подобает воевать наравне со своими подчинёнными.

- Подчинёнными? Военные корабли? - бормотал Мартин.

- Ты вспомнил?! - обрадовался "отец".

- Нет, - ответил молодой человек. - Я ничего не помню.

- Ну, ладно, - взяв его за руку, мягко промолвил мужчина. - Скоро ты всё вспомнишь, и я помогу тебе в этом. А теперь вставай. Нам пора...

- Куда? - тяжело поднявшись с ложа, спросил Мартин.

- Править и властвовать, сын. У нас много пленных и с ними со всеми один я не справлюсь, - заявил доктор Лоран.

Юноша встал с кровати и приблизился к зеркалу, которое стояло возле его "отца", чтобы поглядеть на себя. Мартин был мускулистым молодым человеком лет двадцати пяти. Кожа его была белой, но с заметным солнечным загаром. Светло-карие выразительные глаза, прямой нос и твёрдый сжатый рот. Белые короткие волосы и брови того же цвета диссонировали с молодым волевым лицом. Белый балахон опускался до самых пят, имел длинные рукава и был подпоясан золотым ремнём. На ногах лёгкая обувь того же цвета.

Мартин всё вглядывался в своё отражение в надежде вспомнить хоть что-нибудь о себе и о жизни, которую прожил. Однако прошлое выпало из памяти. Его как бы и не было.

- Не горюй, - похлопывая "сына" по плечу, успокаивал старик. - Скоро ты всё вспомнишь, - уверенно сказал он.

Мартин ничего не ответил.

- Пойдём, - бросил доктор Джоханс и, нажав на кодовый замок, открыл дверь. "Сын" молча последовал за ним.

Прошло две недели. Мартин постепенно привыкал к новому образу жизни. Но вспомнить о себе и о своём прошлом ему так и не удалось. "Отец" целыми днями пропадал в своём исследовательском центре, и "сыну" одному приходилось управлять своими подчинёнными. Говоря управлять, мы чуть преувеличиваем, так как "их народ", как выразился доктор Лоран, были лишь воины-киборги. Все они были на одно лицо и в одинаковой униформе. Правда, среди них были и простые работники, служащие центра, такие же киборги, как и воины. Они только и умели, что поддакивать и беспрекословно выполнять приказы. Так что вскоре Мартину надоела эта однообразная обыденность, и он решил занять себя другим. Но самое любопытное, он начал воспринимать старика доктора Лорана как своего отца. Хотя и не помнил ни младенчества, ни детства своего, никаких сокровенных и милых сердцу подробностей, которые сопутствуют жизни под родительским - отцовским и материнским призором...

- Отец, - обратился он к старику, шедшему с ним по длинному лабиринтообразному коридору, - что ты скажешь, если я выкажу тебе своё желание заняться исследованиями, как и ты? - посмотрев на старика, спросил Мартин.

- Что я скажу? Скажу, что буду рад тебя видеть в нашем центре.

- Спасибо! Я так боялся, что ты мне откажешь. Вот уже несколько дней хотел попросить тебя, да вот никак не мог решиться...

- Что плохого в том, что человек стремится познать истину, многозначительно изрёк новоиспечённый отец.

- Тогда я зайду к тебе завтра? - радостно спросил сын.

- Да хоть сейчас! - засмеялся криптониец.

Отец и сын направились в отсек исследований и экспериментов. Мартин не догадывался, что отец в душе был не таким, каким он всячески старался показаться сыну. С жестокостью, бездушным хладнокровием доктора Джоханса не могло сравниться ни одно живое существо во всей вселенной. Тем не менее, Мартину эта ипостась отца была неизвестна. Юноша даже не подозревал, что его отец в своём исследовательском центре занят не столько научными исследованиями, сколько пытками и насилием. Боль и муки пленных, в частности, геноконцентратов, доставляли старику удовольствие. Он наслаждался их неистовыми криками и страхом. Конечно же, время от времени он проводил эксперименты, изучая неизвестную для него расу, но его страстью было упиваться страданиями других.

Доктор Джоханс Лоран, встав у кодового замка двери исследовательского отсека, положил правую ладонь на датчик. Тонкая полоса света прошла по датчику, перепроверяя каждый маленький штрих его ладони. Компьютер, удостоверившись в том, что это была рука именно доктора Джоханса, открыл дверь. Они медленно обходили помещения этого сектора и старик, останавливаясь около каждой двери, стал объяснять значимость приборов в комнатах. Чем дальше они продвигались, тем меньше юноша понимал назначение всей этой аппаратуры, да и всего центра. Он стремился понять логику пристрастия новоявленного отца к жестоким "опытам".

- Зачем ты их пытаешь, отец? Не легче ли будет просто перебить всех пленных? - спросил как-то Мартин.

- Понимаешь ли, сынок, я не убийца, а доктор-исследователь. То, что тебе кажется пытками, я именую экспериментами.

- По-твоему, вырвать глаз у пленного, находящегося в сознании - это научный эксперимент? - пытался молодой человек нащупать в этой заскорузлой, дремучей душе зачатки жалости и милосердия.

- Конечно же, да! - воскликнул старик. - Ведь этих человекообразных существ я встретил впервые. Прежде я даже не знал об их существовании.

- Если ты встретил их впервые, не лучше ли было бы... наладить с ними контакт... подружиться с ними? - предложил Мартин.

- Подружиться?! - разозлился доктор Лоран. - Разве ты забыл, что они прилетели на нашу планету, чтобы уничтожить нас? - попытался он освежить память сына.

Юноша промолчал.

- Когда кто-то пытается разрушить твой дом, твой мир, понятия о дружбе, доброте, милосердии летят к чёрту, остаётся одно - уничтожить их, - указывая в сторону одного из пленных, пылко разглагольствовал криптониец.

"Врагу пощады нет, не надо жалеть никого. Если ты не уничтожишь, то уничтожат тебя" - таковы были уроки, преподанные доктором Лораном. К жестокости, с которой он обращался с пленными, Мартин стал относиться как к неизбежной, неотвратимой реальности... как свыкаются с будничной обыденностью. Увы, юноша со временем стал не только зрителем, но и соучастником планирования методов пытки. Безусловно, доктор Лоран поощрял его интерес, но, порой приглядываясь к нему, даже этот закоренелый каннибал с научным реноме пугался того монстра, который угадывался в его питомце.

Мартин стал вести дела в исследовательском центре, занимаясь не исследованиями, а пытками, оставив "научную мишуру", как он выражался, на попечении наставника.