Ганс Доминик - Лучи смерти

Только однажды испытал доктор Глоссин великую страсть — когда Рокайя Бурсфельд пересекала его жизненный путь.

Впервые увидя Яну Гарте, он нашел в ней хороший объект для своих гипнотических опытов, ценное средство для выполнения своих планов. Только поэтому он заинтересовался ее судьбой. Так продолжалось, пока он не увидел, что в лице Сильвестра Бурсфельда ему грозит опасность и пока пламя внезапной страсти не вспыхнуло в его стареющем сердце.

Доктор Глоссин наклонился над рукой Яны и прижался к ней губами. Она с легким криком испуга вскочила. В первый момент изумления она даже не обратила внимания на странную позу доктора.

— Ах, это вы, господин доктор… Как я рада, что вы вернулись. Вы побраните меня за неблагодарность, но должна вам сказать, что одиночество в Рейнольдс-Фарм гнетет меня.

— Значит, вы хотите, чтобы я приезжал чаще, оставался подольше… чтобы я всегда оставался возле вас, Яна?

Яна, краснея, наклонила голову. Чувство, в словах доктора, смутило ее. Она хотела сказать, что он ее неправильно понял, что она хочет уехать из Рейнольдс-Фарм. Но эти неблагодарные слова не прозвучали на ее губах.

Ослепленный своей страстью, доктор Глоссин, подумал, что сдержанность Яны скрывает более теплое чувство.

— Яна! Должен ли я всегда оставаться возле вас?

Она ответила не сразу. Ее рука задрожала в его руке. Выражение молящей беспомощности появилось на лице.

— Не знаю, — сказала она беззвучно. — Здесь… — она положила руку на сердце, — здесь так пусто.

— Не только здесь, а всюду на свете. Мы должны быть друг возле друга. Яна, взгляните на меня. Я буду открыто говорить с вами. Мне нужен дом, жена, семейный очаг. Взгляд ваших глаз, звук вашего голоса, ваша близость дадут мне все. Я знаю, что недостоин вас, что неблагородно связывать вашу юную, цветущую жизнь с моей. Но я не могу иначе, Яна, я люблю вас, люблю больше, чем могу это высказать. Хотите последовать за мной, куда бы я не шел, как моя жена? Вы не отвечаете, Яна? Вы отдергиваете руку и отворачиваетесь от меня?

Глоссин замолчал. Его голос звучал все тише и тише. Он дышал с трудом. Поднявшись, он уставился на Яну, которая плакала, закрыв лицо руками.

Он был разочарован и удивлен, но не обескуражен.

— Простите меня, Яна, я испугал вас своим стремительным порывом. Я дам вам время для ответа. Вы узнаете меня ближе и полюбите.

— Нет, нет! Я не люблю вас и никогда не полюблю!..

Яна снова разразилась страстными неудержимыми слезами. Глоссин стал бледен, как смерть.

— Это ваш ответ? Разве у вас нет сочувствия к моим страданиям?

Его глаза жутко вспыхнули, грудь тяжело дышала. Страсть обуревала его. Он бросился к ее ногам и стал молить, чтобы она его выслушала.

— Нет, я не хочу вас больше слушать!

Яна вскочила и отступила перед доктором.

— Я не хочу, не хочу… — и, прежде чем он успел подняться, она повернулась и стремительно побежала вниз по склону.

Не то вздох, не то проклятие вырвалось у Глоссина. Он глядел ей вслед… Что предпринять?

Сжатым кулаком он ударил по лбу, словно желая разбудить дремавшие в нем злые силы.

— Какой я дурак! Какой дьявол ослепил меня? Она любит Логг Сар, а не меня. Но он не уйдет от меня, даже если ад выступит на его защиту.

Со всей возможной быстротой поспешил он к дому и без колебаний вошел в комнату Яны.

Сквозь полуоткрытую дверь спальни он увидел, что она стоит на коленях и складывает белье и платья в ручной чемодан.

— А, я так и думал! Но нет, дитя мое, будет не по твоему, а по моему. Я хочу приковать тебя к Рейнольдс-фарм крепче, чем это сделали бы сторожа и решетки.

Вытянув руку по направлению к Яне, он медленно подошел к ней. Она обернулась и раскрыла рот, словно желая громко крикнуть. Но ни один звук не сорвался с ее губ, снова медленно сомкнувшихся.

— Утренняя прогулка утомила вас, милая Яна. Ложитесь на диван и отдохните до второго завтрака. Мы позавтракаем вместе в беседке у ручья, и после этого я буду готовиться к отъезду. Вам будет жаль, когда я снова уеду?

— Очень, господин доктор. Мне будет скучно без вас.

Глоссин кивнул, горькая улыбка обозначилась вокруг его рта. Он подошел к кровати, на которую легла Яна, и сел возле. Он чувствовал ее теплое дыхание; аромат ее пышных волос, ее молодого тела обдавал его. Ее полуоткрытые губы, казалось, просили поцелуя. Он открыл объятия, словно желая схватить ее, но рассудок победил. Отвернувшись, не оборачиваясь, поспешил он к выходу. Губы его были сжаты, словно он выпил что-то горькое.

Рейнгарт Изенбранд, владелец большого сталелитейного завода в Элене беседовал с четырьмя главными директорами.

— Мы должны принять меры, которые требуются политическим положением. Я не думаю, чтобы разрыв между Англией и Америкой заставил себя ждать, атмосфера слишком сгустилась, чтобы можно было надеяться на мирное разрешение.

Энергичный молодой владелец завода выдержал паузу и посмотрел на собеседников. Лицо Филиппа Иордана, заведующего заграничным отделом фирмы, выражало полное согласие. Коммерческий директор Георг Бауманн утвердительно кивнул.

Они лучше разбирались в политическом положении, чем профессор Писториус, главный инженер, и Фриц Эльтьен, создатель нового способа обработки стали. Оба техника еще втайне надеялись на мирное соглашение, тогда как коммерсанты видели неизбежность вооруженного столкновения.

Рейнгард Изенбранд продолжал:

— Положение Германии и Европы в отношении конфликта крайне важно. Согласно информациям из Берлина, Европа сохранит нейтралитет. Печать, в течение нескольких дней распространяющая слухи об аннулировании Англией европейских долгов Америке, по моему, подкуплена. Непосредственное участие Европы в этой войне было бы равносильно самоубийству. Оно мыслимо только со стороны Англии, но тогда наша страна была бы беспомощна перед Америкой. Я думаю, что нам не нужно оглашать возможность непосредственного участия в войне. Тем значительнее должны быть наши мероприятия, как нейтрального государства.

Ясно, что мы можем обслуживать обе стороны, не нарушая своего нейтралитета. По счастью мы отвыкли от сентиментальностей. Пусть в публике преобладают симпатии к той или иной стороне, для нас это только вопрос сбыта, возможность, благодаря интенсивной работе, поднять народное хозяйство, уничтожить последние следы минувших войн.

Незачем нам ломать голову над вопросом транспорта. Мы доставляем товары в Эссен. Как заказчики будут получать их оттуда, их собственное дело. Какого вы мнения на этот счет?

Филипп Иордан попросил слова.

— Вопрос транспорта крайне прост для Англии. Она без труда провозит фабрикаты через пролив прямо на остров. До Кале транспорту покровительствует нейтралитет, а оттуда подводный туннель… если он не будет разрушен американцами.