Арнольд Тойнби - Постижение истории (Часть 1)

Остается несколько сомнительных и нетипичных случаев. Юкатанская цивилизация, например, контрастна своей сестринской мексиканской цивилизации, поскольку она вообще никогда не выходила за пределы своих изначальных границ. Хеттская цивилизация, существование которой было неожиданно и насильственно прервано вторжением чужеземного общества, первоначально расширялась в направлении с Анатолийского нагорья в Северную Сирию. Трудно судить, переживало ли хеттское общество в тот период рост или же находилось в состоянии распада. На этот вопрос нельзя ответить с определенностью в силу преждевременности конца хеттской истории. Однако мы легко можем догадаться, что падение хеттского общества под натиском постминойского движения племен в начале XII в. до н.э. было итогом милитаризма, в который впала империя Хатти в течение предыдущих двух столетий. Другими словами, можно рассматривать воинственность Хатти как признак социального распада; а поскольку распространение хеттской культуры в Северной Сирии было прямым следствием военного вторжения, можно предположить, что связь между территориальной экспансией и социальным распадом наличествует и в хеттской истории.

Следует принять во внимание, что в некоторых случаях цивилизации увлекались территориальными приобретениями в раннем детстве и без какой-либо задержки своею роста. К таким случаям относится заморская экспансия индуистской цивилизации в Индонезию и Индокитай, имевшая место в последней половине I тыс.; экспансия арабской цивилизации XIV в.; современная ей иранская экспансия. Однако при более близком рассмотрении мы видим, что все эти три цивилизации принадлежат к связанному классу и что их экспансионистские устремления не что иное, как продолжение тех движений, которые характеризовали отеческие цивилизации в периоды их разложения. Во всех рассматриваемых здесь случаях зарождение экспансии можно обнаружить не в некоем новом импульсе, а в инерционных всплесках старого движения.

Итак, наш эмпирический анализ выявил только два случая, когда территориальная экспансия сопровождалась не упадком, а социальным ростом. Это средиземноморские экспансии сирийской и эллинской цивилизаций, имевшие место в первой половине I тыс. до н.э.

Как объяснять этот четкий социальный закон? Одно очевидное объяснение лежит в сфере военизации общественной жизни, ибо милитаризм, в чем мы еще не раз убедимся на примерах, является на протяжении четырех или пяти тысячелетий наиболее общей и распространенной причиной надломов цивилизаций. Милитаризм надламывает цивилизацию, втягивая локальные государства в междоусобные братоубийственные войны. В этом самоубийственном процессе вся социальная ткань становится горючим для всепожирающего пламени Молоха.

Например, в эллинистической истории милитаризм был - по крайней мере частично - ответствен как за позднюю экспансию эллинистического мира, гак и за распад эллинистического общества, начавшийся одновременно с этой экспансией. Подобное объяснение соотношения между экспансией и распадом не является натяжкой. Ибо военное завоевание не обязательно требует принятия побежденными культуры победителей. И хотя распространение эллинизма через завоевания в Азии и Европе является доказательством, что последствия войны и победы всегда непредсказуемы, эллинский пример представляется исключительным. Чаще случается, что победители становятся пленниками культуры побежденных - так, римляне были пленены греками. Но если покоренный народ не может одержать культурной победы как компенсации за военные и политические поражения, он начинает усваивать элементы культуры своих завоевателей. Например, воздействие ассирийских захватчиков на арамейские и израильские народы привело к распространению вавилонской культуры, более древней и развитой по сравнению с сирийской. Однако мидяне, попав под ассирийский пресс, предпочли не вавилонскую культуру своих поработителей, а сирийскую, носителями которой были арамеи и иудеи. Таким образом, в этом примере факт военного завоевания не только не привел к распространению культуры завоевателей, но и послужил серьезным тому препятствием.

Объяснение закономерности расширения территориальной экспансии в связи с углублением социального распада можно найти в природе общественных процессов, благодаря которым эта экспансия и возникает. Ибо, как мы видели, географическая экспансия выражает притязания одного общества на владения другого: успех подобных притязаний приводит к ассимиляции, а социальная ассимиляция является результатом "культурного облучения".

Известно, что белый свет разлагается на составляющие цвета. Подобно этому, лучи, которые излучает духовная энергия общества, также состоят из отдельных элементов - экономических, политических и культурных.

В случаях успешной ассимиляции материальные экономические факторы обычно действуют первыми. Афганец или эскимос стремится завладеть каким-либо привлекательным западным изделием, например ружьем, швейной машиной или граммофоном. Принимая незнакомый инструмент или игрушку, абориген не обязан принимать вместе с этими предметами иностранные институты, идеи, этос. Если бы афганцу сказали, что он может взять британское ружье только в том случае, если признает британскую конституцию, обратится в англиканство, освободит своих домашних женщин, то, безусловно, условия показались бы ему неприемлемыми. Он скорее вернет ружье и удовлетворится оружием своих предков, чем изменит стародавние обычаи. Экспансионизм цивилизации затрудняет проникновение ее в чужую цивилизацию. Иными словами, лучи ее не развернулись в спектр и имеют слишком резкое свечение. Это та форма, когда экономические, политические и культурные элементы в обществе диффузно сливаются друг с другом. Подобное состояние характерно для цивилизации на стадии роста. Одной из отличительных черт растущей цивилизации является то, что она представляет собой на этом этапе некое единое социальное целое, в котором экономический, политический и культурный элементы объединены внутренней гармонией растущей социальной системы. С другой стороны, когда общество надламывается и начинает распадаться, одним из симптомов этой социальной болезни является разделение культурного, политического и экономического элементов, что порождает болезненный диссонанс. В этот момент ткани социального тела излучают целый спектр лучей: и эти рассеянные лучи распадающейся цивилизации обладают способностью проникать в ткани других общественных организмов в большей мере, чем неразложенный свет цивилизации, пребывающей в стадии роста.