Эрик Рассел - Алтарь страха

Правильно выбранная тактика растворения в окружающем состоит в том, чтобы вести себя исключительно нормально, как бы ненормально ты при этом себя ни чувствовал, представляя собой обычного, незначительного представителя рода человеческого, на самом деле таковым не являясь. Это тяжело, ужасно тяжело, если ты не прошел актерской школы, не обладаешь опытом мошенничества, да при этом в мозгу у тебя все время сиреной воет тревога. Но ты обязан все преодолеть.

И поэтому на выходе он ответил пристальным взглядом на взгляд здоровяка. Вернувшись на перрон, он сел в поезд, выбрав последний вагон. И теперь, делая вид, что читает газету, с этой удобной позиции рассматривал всех новых пассажиров.

Напряженно застыв, он вел наблюдение поверх края газеты и вдруг увидел, как здоровяк прошел по перрону и сел в поезд на два вагона ближе к голове состава. В тот самый вагон, где обычно и ездил Брэнсом и где сейчас наверняка сидят Коннелли и Фармло.

Но почему здоровяк выбрал именно тот вагон? Простое совпадение или он уже изучил привычки жертвы? Если так, то он должен что-то предпринять, когда выяснит, что Брэнсома нет в этом вагоне. И что же он предпримет? Очевидно, он окажется в затруднительном положении, поскольку у него слишком мало времени, чтобы осмотреть весь состав. И ему придется выбирать между тем, чтобы остаться в поезде, и тем, чтобы порыскать вокруг станции.

Поезд загудел, слегка дернулся и загрохотал, набирая скорость и постукивая колесами на стрелках. Похоже, здоровяк не покинул состав. Если он останется в поезде и не выйдет на остановке Брэнсома, тогда все в порядке. И станет понятно, что напряженный мозг жертвы просто запрограммирован видеть во всех окружающих подозрительных личностей.

Если же здоровяк пойдет сейчас по составу, высматривая жертву, и выйдет на остановке Брэнсома...

Возможно, именно сейчас он вовлекает в разговор Коннелли и Фармло, коварно направляя беседу в нужное русло и извлекая информацию, которая не имеет никакого значения для говорящих, но важна для слушающего, управляясь с ситуацией с легкостью профессиональной ищейки. Может быть, он уже выяснил, что Брэнсома впервые не оказалось на привычном месте в вагоне рядом с этой парочкой, что вчера вечером он вел себя очень странно, что был слишком задумчив и выглядел болезненно и так далее.

Такая ситуация предлагала беглецу новую дилемму. Оставить все, как есть, в конце концов попасться или совершить внезапный прыжок в сторону и тем самым привлечь к себе ненужное внимание. Либо продолжать вести себя абсолютно нормально и, значит, позволить охотнику двигаться по колее, привычной для жертвы; покинуть наезженную колею, чтобы скрыться, но тем самым наверняка подставить себя под удар.

— Так, говоришь, невиновен, а? Зачем же тогда задал нам хлопот, заставляя тебя искать?

Или:

— Нам пришлось побегать за тобой. А от нас убегают только виновные. Значит, нам есть о чем поговорить.

Тут-то и начнется.

— Почему ты убил Арлен?

— Ну, хватит ходить вокруг да около. Рассказывай нам все, что знаешь об Арлен... Арлен...

Ему словно кирпич упал на голову.

А кто такая Арлен? Какая Арлен? Фамилия?

Поезд подкатил к его станции и остановился. Он машинально вышел, толком не соображая, что делает. Он настолько был озадачен, пытаясь вспомнить фамилию, что даже забыл посмотреть, следует ли за ним здоровяк.

«Но ведь должен же я знать эту женщину, коли сам убил ее? Может быть, у меня в мыслях и смятение, но не до такой же степени. Наверняка фамилия ее запала куда-то в тайник сознания и по каким-то причинам я не могу до нее докопаться. Двадцать лет — большой срок. Я понимаю, что старательно вычеркивал этот эпизод из моей памяти, делая вид, что на самом деле ничего не произошло, что мне просто приснилось все это в кошмарном сне. Но все же странно, что я не могу вспомнить фамилию. Арлен?..»

Поезд загудел и двинулся с места. И тут в поле зрения Брэнсома показалась фигура здоровяка. Проблема с фамилией тут же улетучилась. Брэнсом вышел из здания станции и спокойно зашагал по дороге. Позади намеренно неторопливо звучали шаги преследователя, отчего у Брэнсома холодели корни волос на затылке.

Он завернул за угол. Преследователь сделал то же самое. Брэнсом пересек улицу. И преследователь — тоже. Брэнсом зашагал по своей улице. Сзади шел здоровяк.

Проблемы множились. Вот и еще одна. Вопрос: знает здоровяк его адрес или как раз и преследует, чтобы узнать? Если знает, то Брэнсому остается лишь, набравшись мужества, войти в дом. Если не знает, то стоит ли снабжать его этой информацией?

Решившись, Брэнсом прошел мимо дома, отчаянно надеясь, что дети не увидят его и не бросятся к нему с воплями, тем самым раскрывая секрет, который ему так хотелось утаить. Ему и на мгновение не пришло в голову задуматься, почему его преследователь совершенно не прячется, выполняя свою работу. Если бы Брэнсом позволил себе задуматься, то сразу бы сообразил, что задачей здоровяка как раз и является доведение жертвы до панического состояния, когда она сама начинает выдавать себя.

Во время этой тактической уловки Брэнсом не встретил никого из знакомых. Но вот вдали, из-за угла, показался юный Джимми Линдстром. Брэнсом немедленно принял меры, чтобы избежать ненужной встречи, и свернул в боковую улицу. Тяжелые шаги преследователя не отставали.

В конце этой улицы под фонарем расположился полицейский. Увидев его, Брэнсом на мгновение замялся. Но до него тут же дошло, что в такой ситуации может помочь как раз дерзость.

Ускорив шаг, он подошел к полицейскому и сказал:

— Какой-то громила преследует меня уже чуть не полчаса. Мне это не нравится. Наверное, он охотится за моим бумажником.

— О ком вы, мистер? — спросил полицейский, оглядывая улицу.

Брэнсом обернулся. Улица была пуста.

— Он шел за мной вплоть до того угла. Я даже слышал, как он повернул вслед за мной.

Коп цыкнул зубом и предложил:

— Давайте вернемся.

Вместе с Брэнсомом он дошел до угла. Там никого не оказалось.

— Вы уверены, что кого-то видели?

— Абсолютно уверен, — сказал Брэнсом, ощущая себя одураченным.

— Ну тогда он зашел в какой-нибудь дом или нырнул в переулок, — решил коп. — Если он зашел в дом, вам не о чем беспокоиться. Значит, он просто шел тем же самым путем, которым и вы возвращаетесь домой.

— Может быть. Но я знаю большинство из живущих здесь. А этого человека я вижу впервые.

— Это ничего не значит, — фыркнул коп. — Люди приезжают и переезжают все время. Если бы я вздрагивал при виде каждого нового лица, я бы поседел еще десять лет назад. — Он с любопытством осмотрел Брэнсома: — А вы что, носите с собой крупные суммы или драгоценности?