Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь (Божественный мир)

Он еще что-то сказал насчет дружбы и неформального характера своего визита, но принц Варг его уже не слушал: слабая симпатия, едва родившись, тут же испустила дух. "Для этих господ Ойкумены мы всегда будем оставаться варварами, людьми третьего сорта, вернее даже, недочеловеками, -- с тоской и злостью подумал принц. -- Он разговаривает с нами точно как чадолюбивая нянька с неразумной детворой!".

Тем временем кесаревич Эмилий пригласил Круна и Варга занять отведенные им места в карете, и вскоре обещанная экскурсия по блистательной Темисии началась.

А часом прежде к павильону на берегу Квиринальского озера неожиданно подкатила другая карета, отделанная красным бархатом и украшенная гранатами, гиацинтами и кораллами. На дверцах сияла рубиновой вязью латинская геральдическая буква "J" с одинарной короной, знак княжеского дома Юстинов.9 Из кареты, одетая в подчеркнуто скромное темно-каштановое платье до щиколоток, вышла София Юстина. С разрешения герцога она пригласила дочь Круна, принцессу Кримхильду, совершить "женскую экскурсию" по Темисии, и сама обещалась быть у принцессы провожатой. Крун, недолго думая, согласился: он был достаточно умен для того, чтобы оценить степень дружеского участия дочери первого министра в его делах.

Если бы в то утро герцог Нарбоннский знал -- или хотя бы догадывался -к каким воистину катастрофическим последствиям приведет эта "экскурсия", он бы, наверное, счел за благо немедленно отослать свою дочь домой, в Нарбонну, а то и бежать вместе с ней...

* * *

-- А теперь посмотрите налево, дорогая: мы проезжаем Императорский Университет; я закончила его десять лет тому назад.

Словно желая доказать гостье истинность своих слов, княгиня София высунулась из окошка кареты и помахала рукой группе студентов, спешащих по Княжеской улице к комплексу приземистых зданий с ионической колоннадой. Студенты, как видно, узнав Софию, заулыбались, прокричали ей приветствия и помахали в ответ.

Принцесса Кримхильда наблюдала эту сцену с тихой завистью. Ей нравились все эти люди. Сразу понравились, как только она их увидела: этих и других, прежде. Они были веселы, вежливы, не в пример ее соотечественникам, приятны в обращении, с ними было легко водить знакомство -- если бы не пугающая разница обычаев аморийцев и людей Севера; она, эта разница, имела обыкновение проявляться в самый неподходящий момент, заставляла краснеть и, стыдливо опустив глаза, признавать собственную ущербность...

Экскурсия только началась, а принцесса, напряженная, как струна, приунывшим взором смотрела в окно. Ее облачение составляли длинная рубаха-платье цвета предсумеречного неба, с широкими рукавами, и шерстяной плащ, вышитый изображениями солнечного диска с расходящимися от него лучами; плащ был накинут на голову, а белый платок-барбетт, туго обвязанный вокруг шеи, закрывал не только шею, но и подбородок.

Проехав проспект Астреи, карета углубилась в Княжеский квартал. Здесь, в самом центре Старого Города, стояли дома и дворцы высшей знати, древнейших патрисианских родов, берущих начало от детей Фортуната-Основателя. Вскоре показалась обширная усадьба, окруженная витой чугунной оградой; в глубине усадьбы возвышался пятиэтажный беломраморный дворец античного типа с пропилеями и широкой лестницей на второй этаж. Венчала дворец изящная беседка-талос с правильным, в форме полусферы, куполом.

Карета ненадолго задержалась перед воротами с уже известной читателю геральдической буквой "J", а также с совой, фамильным гербом дома Юстинов, затем ворота отворились, пропускаю карету во двор. Карета сделала круг мимо золотой статуи величественного мужа, поднимавшейся посреди фонтана в центре обширного двора. Муж, облаченный в римскую консульскую тогу, стоял в горделивой позе, скрестив руки на груди, и опирался правой ногой на склоненную голову какого-то бородача в рабском торквесе. Голову мужа венчал шлем в форме орла с распростертыми крыльями. Золотая статуя, омываемая тонкими струями воды, произвела на принцессу Кримхильду настолько сильное впечатление, что она решилась спросить Софию, кто этот человек.

-- Мой далекий предок Юст, младший, но любимый сын Великого Фортуната, основатель нашей династии, -- с гордостью ответила княгиня. -- Юст стал консулом-правителем еще при жизни отца и много сделал для упрочения Империи.

Кримхильда поняла, что имеет в виду любезная хозяйка, и не стала спрашивать, кто тот бородач, чью голову попирает нога любимого сына Фортуната, -- тем более что означенный бородач подозрительно смахивал на отца ее, герцога Круна.

У пропилей карета остановилась.

-- Дорогая принцесса, -- сказала гостье София Юстина, -- я имею честь пригласить вас в фамильный дворец моего рода. Обещаю, вас ждет приятный сюрприз! Я знаю, вы обожаете сюрпризы!

И хотя принцесса Кримхильда ни разу не заикалась в присутствии княгини Софии о своей склонности к приятным сюрпризам, удар попал в точку: в печальных глазах принцессы промелькнула искра любопытства.

"То ли еще будет!", -- мысленно усмехнулась София -- и повела гостью во дворец.

Всюду, где они проходили, было полным-полно челяди; Кримхильда слышала перешептывания: "Молодая госпожа приехала...", волной катившиеся впереди них. Слуги кланялись, какие-то люди в богатых одеждах подбегали к Софии, и та на ходу давала им указания. Одному из них она быстро бросила:

-- Приготовить мой мобиль и подать его к главному входу.

Мужчина в черном калазирисе кивнул и ринулся выполнять приказание.

София и Кримхильда закончили переход по дворцу в обширной палате, заставленной какими-то непонятными приспособлениями, шкафами, ларчиками и более всего напоминавшими театральную гримерную. Из-за ширмы вдруг выскочил полный человечек с лоснящимся лбом. Он поклонился молодой княгине и застыл, ожидая распоряжений. София подозвала человечка к себе и прошептала ему на ухо несколько слов на незнакомом Кримхильде языке. Человечек с профессиональным интересом взглянул на принцессу, которую сперва как будто не заметил, затем по губам его пробежала улыбка, заставившая Кримхильду покраснеть.

-- Будет исполнено, моя госпожа, -- сказал лоснящийся человечек по-аморийски.

-- Дорогая, -- сказала София Юстина, -- познакомьтесь с мэтром Давидом, моим модельером и цирюльником.

-- Очень рада, -- прошептала Кримхильда, опустив глаза.

-- И я очень рад, моя красавица, -- благодушно заявил человечек, делая попытку поцеловать пальцы правой руки принцессы.

София рассмеялась.

-- Вы не стесняйтесь мэтра, дорогая. По рождению он стоит гораздо ниже вас. Он простой иудей. Будучи девятым ребенком в бедной семье, он был продан родителями в рабство. Мой отец как-то купил его, чтобы воспитать домашнего служку. Когда у Давида обнаружился художественный дар, отец отдал его на обучение дворцовым цирюльникам. И вскоре Давид превзошел их в искусстве...