Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь (Божественный мир)

-- Суета... -- промолвил отец. -- Мы отыграли свое. Я больше не желаю жить в мире, где властвуют чудовища-аватары и servum pecus17 их народ. Благодарю тебя за твои помыслы, благородный галл, однако: invitum qui servat idem facit occidenti!18 И еще добавлю: exoriare aliquis nostris ex ossibus ultor...19

-- Ради Всевышнего, отец! -- прошептал я. -- Он ведь прав на все сто! Он и есть наш мститель! Ты только подумай, что мы еще успеем сделать вместе с ним! Стыдно и глупо не использовать такой шанс для мести!

Отец на мгновение задумался, затем медленно кивнул и поправил меня:

-- Не для мести, Янус. Мы поможем этому благородному юноше отстоять свою свободу.

-- Я знал, что услышу это, -- ухмыльнулся Варг.

Он вернулся к плебеям и своему другу, взял у того кинжал, потом привязал плебея-коротышку к дереву, а далее со вторым плебеем и своим другом возвратился к нам.

-- Поможешь нам сломать эту цепь, -- сказал Варг плебею.

Тот запротестовал, насколько это позволял его заплетающийся язык:

-- Нет... нет... Ни за что! Я не стану участвовать в этом преступлении! Меня за это сожгут на костре...

В этот момент отцу пришло в голову чуть пошутить. Он заставил плебея посмотреть себе в глаза и замогильным голосом прошептал:

-- Ты сделаешь, как тебе велят, низкорожденный! Иначе я обращу тебя в тварь земноводную или в прах, смотря какое заклинание придет на ум первым... Дьявол, мой истинный Отец и Властелин, дал мне такую силу.

И он простер к несчастному растопыренную пятерню. Плебей затрепетал и более возражать не осмелился.

Вот так мы избавились от цепей; оставалось избавить от цепей аватарианской веры весь остальной Orbis Terrarum20...

Затем, когда дело было сделано, отец предложил освободиться от свидетелей. Друг принца побледнел, приняв, как видно, слова отца и на свой счет.

-- Нет, я придумал кое-что получше, -- сказал Варг. -- Привяжем этого парня к столбу. Он нам еще пригодится.

Перспектива оказаться на месте заклятого еретика доконала несчастного. Ополоумев от ужаса, он завопил, точно его резали на части, и предпринял попытку сбежать. Эта попытка была пресечена принцем, который уже занес кулак с целью прогнать из плебея остатки сознания. Отец перехватил руку Варга.

-- Не надо, друг мой. Ты прав, этот плебей нам еще пригодится. Он скажет властям, кто был истинный виновник нашего побега.

Отец положил правую руку на голову плебея, а левой рукой прикрыл ему глаза. Плебей вздрогнул и затих.

-- Повторяй за мной, -- начал отец, -- "Я шел по улице...

-- Я шел по улице, -- безучастным голосом произнес плебей.

-- ...На меня напали. Я ничего не помню. Нет, помню! Их было двое".

-- Какого дьявола... -- проговорил Варг, но я шепнул ему, чтобы он молчал и доверился отцу.

-- Сколько их было? -- изменившимся голосом вопросил отец.

-- Их было двое, -- ответил плебей.

-- Правильно, их было двое. "Они говорили: "Един Бог!"...

-- Един Бог... -- эхом отозвался плебей.

-- "Един Бог!", -- это наш девиз, девиз нашего дела, -- шепотом объяснил я Варгу. -- "Един Бог!", следовательно, есть только Творец, Deus Majores21, и нет никаких аватаров, Dii Minores22, следовательно, всякий, кто скажет: "Един Бог!", принадлежит к нашей вере, следовательно, нас освободили наши сторонники, чудом спасшиеся от властей...

-- Больше я ничего не помню"... -- продолжал поучать плебея мой отец.

-- Не помню... Ничего больше не помню.

-- Молодец. А теперь -- усни!

Потом мы привязали спящего плебея к позорному столбу. Варг был бледен, что-то мучило его, и он наконец спросил отца:

-- Ты колдун?

Отец улыбнулся:

-- Нет, я просто мудрец, который подружился с наукой.

-- Так я и думал, -- с облегчением кивнул Варг. -- Наши колдуны не умеют делать того, что сделал ты.

-- Это пустяки, -- заметил я, -- невеликий труд загипнотизировать слабого духом человека.

-- Ты тоже это умеешь?

Я кивнул -- но перед тем успел уловить восхищенный взгляд Варга.

-- Меня зовут Марк, -- представился отец, -- а это мой сын Януарий.

-- Вы свободны, -- сказал Варг. -- И я хочу, чтобы вы стали моими друзьями.

-- Мы уже твои друзья, -- заметил я.

-- Вам еще предстоит это доказать, -- с металлом в голосе отозвался Варг, снова давая нам понять, что он не так прост, как может показаться.

-- Мы докажем, -- отозвался отец. -- То, что ты видел -- пустяк в сравнении с истинной нашей силой.

-- Сила у меня есть. Или будет скоро. Мне нужны знания.

-- Я то и имел в виду, друг мой. Знания суть сила.

-- Хорошо. Что теперь? Вам нужно бежать из этого проклятого города.

-- Не волнуйся за нас, -- успокоил его отец. -- Мы убежим. Из Темисии и из Амории. Мы найдем тебя в Галлии. Верь нам, друг.

Я увидел, как зажглись глаза молодого варвара: мой отец говорил именно то, что он жаждал услышать.

-- Пора прикончить второго плебея, -- сказал я. -- Он не нужен.

-- Напротив, -- возразил принц, осмотрев неподвижного коротышку. -Пусть живет. Когда он придет в себя, его детский лепет только спутает властям картину происшествия.

-- Ладно, -- пожал плечами я. -- Сегодня твоя ночь, друг.

На том мы и расстались с варварами. За все время нашего знакомства наперсник принца не проронил ни слова, но тем не менее успел понравиться отцу и мне. Уже уходя, я услышал, как Варг сказал ему:

-- Проткни меня кинжалом, Ромуальд, если с восходом солнца у Софии Юстины не начнутся бо-о-ольшие неприятности!

Эти слова заставили меня немного усомниться в Варге, но потом я понял, что все складывается как нельзя лучше: наш новый друг был tabula rasa23 -нам с отцом предстояло просветить его насчет истинных врагов и научить, как правильно бороться с ними.

Глава седьмая,

из которой читатель видит, как устраивают свои дела правители аморийского государства

148-й Год Химеры (1785),

раннее утро 15 октября, Темисия, Княжеский квартал, дворец Марцеллинов

Не успели первые солнечные лучи осветить безмятежную гладь озера Феб, как в ворота фамильного дворца князей Марцеллинов позвонил укутанный в черное человек. Был он мертвенно-бледен; вид его, и в лучшее время не внушавший особого доверия окружающим, заставил насторожиться ретивого стражника. Однако в ответ на пожелание последнего убираться подобру-поздорову подозрительный бледнолицый субъект произнес магические слова, а к ним присовокупил ассигнацию достоинством в один денарий для стражника и записку для его высокого господина.

Десятью минутами спустя предрассветный посетитель вошел в личные покои сенатора Корнелия Марцеллина. Тот факт, что сенатор принимал визитера, не вылезая из постели, наводил на мысль о давнем и плодотворном знакомстве того и другого. И все же встретил князь Корнелий своего неожиданного гостя совсем неласково:

-- Ты совершил большую ошибку, юный друг народа, осмелившись побеспокоить меня в столь ранний час, да притом в моем собственном доме! Или ты тешишь себя наивной надеждой, что шпионы, каковых, без сомнения, приставила к моему скромному жилищу моя очаровательная племянница, уже -или еще? -- спят?!