Лоис Буджолд - Гражданская кампания [= Мирные действия]

— Грегор… Я выражаю тебе признательность за твой жест доверия, что ты отверг мое прошение об отставке…

— Ты ведь не пытался отказаться от должности Аудитора из-за этой глупой болтовни, Майлз?! — Дядя Фортиц изумленно вскинул брови.

— Я полагал, что, по традиции, Имперский Аудитор не только должен быть честным, но и казаться таковым, — пожал плечами Майлз. — Моральный авторитет и все такое…

— Не всегда, — мягко возразил Грегор. — От деда Эзара я унаследовал парочку чертовски несгибаемых старых дубов. И хотя моего прадеда и называли Доркой Справедливым, мне кажется, основным его критерием при отборе Аудиторов было их умение убедительно терроризировать довольно упертую команду вассалов. Ты можешь себе представить, какая смелость требовалась от Голоса Дорки, чтобы противостоять, скажем, графу Пьеру Кровавому?

— Судя по тому восхищению, с каким мой дед вспоминал о Пьере, — ухмыльнулся Майлз, — мне отказывает воображение.

— Если доверие общества к тебе как к Имперскому Аудитору будет подорвано слишком сильно, мои графы с министрами сами тебя отстранят. Без моей помощи.

— Это вряд ли, — прорычал дядя Фортиц. — Дело, конечно, поганое, мой мальчик, но вряд ли все зайдет так далеко.

Майлз выглядел менее уверенным.

— Ты уже протанцевал все требуемые па, Майлз, — сказал Грегор. — Хватит.

Майлз кивнул — довольно неохотно, как показалось Катрионе, — но с облегчением.

— Благодарю вас, сир. Однако хотел бы добавить, что я также думал о личных последствиях. Ты по-прежнему уверен, что хочешь, чтобы я стоял в твоем свадебном круге, пока вся эта шумиха в самом разгаре?

Грегор одарил его прямым и немного обиженным взглядом.

— Тебе не удастся так легко отвертеться от светских обязанностей! Если генерал Элис не потребует, чтобы я убрал тебя, ты останешься.

— Я вовсе не пытаюсь отвертеться!.. Ни от чего. — Майлз слегка сбавил обороты, заметив ехидное веселье Грегора.

— Одна из прелестей моей работы в том, что можно отсылать за ответом к другим. Ты можешь пустить слух, что, если кто недоволен присутствием моего сводного брата в моем свадебном круге, может идти к леди Элис и предлагать ей какие угодно капитальные изменения в ее планах, если… осмелится.

Майлз злорадно ухмыльнулся.

— Я бы дорого заплатил, чтобы это увидеть. — Он снова поник. — Но это наверняка произойдет, пока…

— Майлз! — Грегор поднял руку. — У тебя дома сидит самый крупный в этом столетии специалист по политике Барраяра. Твой отец справлялся с куда более мерзкими склоками, чем эта, еще когда тебя на свете не было. Расскажи о твоих проблемах ему. И передай, что я прошу его прочитать тебе лекцию на тему «Честь против репутации», которую он в свое время закатал мне. Вообще-то… скажи, что я прошу и требую. — Легкий взмах руки, с которым он поднялся с кресла, положил конец дискуссии. Гости поспешили встать.

— Лорд Аудитор Фортиц, можно вас на пару слов перед вашим отъездом? Госпожа Форсуассон, — Грегор пожал ей руку, — мы поговорим подольше, когда я не буду так ограничен во времени. Забота о сохранении секретности не позволяет принести вам публичную благодарность, но, надеюсь, вы понимаете, что заслужили глубочайшую признательность империи и вам открыт персональный бездонный счет почета, из которого вы можете черпать сколько угодно в любой момент по вашему желанию.

Катриона чуть было не запротестовала. Ведь наверняка Грегор выделил им время из-за Майлза! Но это был единственный намек на прочие обстоятельства событий на Комарре, на который они могли осмелиться в присутствии Никки. Поэтому она лишь кивнула, пробормотав слова благодарности. Никки, запинаясь, повторил за ней.

Дядя Фортиц обнял их с Никки и отправился беседовать с императором о делах. Майлз подошел с ними к двери.

— Я сам провожу гостей до выхода, Жерар, — сказал он поджидавшему ливрейному слуге. — Вызови, пожалуйста, машину госпожи Форсуассон.

Они двинулись в долгий обратный путь.

— Это было… куда больше, чем я ожидала. — Катриона посмотрела на шагавшего между ними Никки. Он казался печальным, но не подавленным. — Сильнее.

Горше .

— Да, — кивнул Майлз. — «Будь осторожен в своих просьбах…» Есть особые причины, по которым я очень доверяю суждению Грегора, но… Мне кажется, что, возможно, я не единственная рыбка, которая не думает о воде, в которой плавает. Грегору ежедневно приходится выдерживать такой прессинг, от которого я бы запил или сошел с ума. Или взбесился бы. В ответ он переоценивает нас, а мы… отчаянно пытаемся не разочаровать его.

— Он сказал мне правду, — произнес Никки и через пару шагов добавил: — Я рад.

Катриона успокоилась.

Майлз нашел отца в библиотеке.

Граф Форкосиган сидел на софе у камина и что-то читал. На нем был полуофициальный костюм — темно зеленые брюки и пиджак, — значит собирается скоро куда-то пойти. Наверняка на очередной официальный прием из тех, что вице-король с вице-королевой обязаны посетить до императорской свадьбы. Майлзу уже неоднократно напоминали о списке обязательств, врученном ему леди Элис. Но можно ли теперь будет взять с собой Катриону? Да, это — увы — большой вопрос.

Майлз плюхнулся на софу напротив отца. Граф поднял голову и с интересом на него посмотрел.

— Привет. Выглядишь слегка выжатым.

— Да. Я только что вернулся после очень тяжелого разговора. — Майлз потер шею, до сих пор болевшую от напряжения. Граф вежливо поднял бровь. — Я попросил Грегора просветить Никки Форсуассона насчет этой клеветы — насколько он сочтет возможным. Он отодвинул рамки несколько дальше, чем сделали бы мы с Катрионой.

Граф отложил книжку.

— Ты считаешь, он преступил границы секретности?

— На самом деле нет, — признал Майлз. — Любой враг, захвативший Никки для допроса, уже будет знать больше, чем мальчик. Они могут за десять минут допросить его под суперпентоталом — и все. Может, его даже потом отпустят. Или нет… Он представляет не больше опасности в плане разглашения государственной тайны, чем раньше. И рискует не больше и не меньше, чем Катриона. — Или я. — Конспирацию соблюдали и сами заговорщики. Так что дело не в этом.

— А в чем?

Майлз уперся локтями в колени и в мрачной задумчивости уставился на носки начищенных полусапог.

— Я думал, из-за кронпринца Зерга Грегор знает, как сообщить человеку, что его отец — преступник. И стоит ли сообщать вообще. Если, конечно, принца Зерга можно назвать преступником.

— Можно! — выдохнул граф. — Преступник, и к моменту гибели практически буйнопомешанный. — Адмирал Эйрел Форкосиган был свидетелем эскобарской катастрофы на высшем уровне, сообразил Майлз. Отец выпрямился и мрачно улыбнулся: — Меткий выстрел эскобарского крейсера — самая добрая улыбка фортуны в барраярской политике. Задним числом, впрочем, я сожалею, что мы плохо справились с задачей рассказать обо всем Грегору. Как я понимаю, он справился лучше?