Виктор Баженов - Царский сплетник. (Трилогия)

Виталик закрыл иллюминатор, и тут его уха достиг тихий, шипящий свист, идущий откуда-то снизу. В голове словно щелкнул переключатель, и он сообразил, что это пение, а не свист. Месяц назад с легкой лапы Жучка Виталик наелся мяса белой змеи, благодаря чему научился понимать язык птиц и зверей. Вечная перебранка воробьев, дерущихся за крошки хлеба, и воркование любвеобильных голубей ему так надоели, что мозг автоматически отключал эти способности, фильтруя информацию, но теперь, в зловещей тишине, они включились снова. Кто-то пел о степи, знойных песках, и этот голос усыплял…

Виталик тряхнул головой. Фигушки! Меня хрен усыпишь! Сплетник подкрался к двери, выскользнул в коридор и, затаив дыхание, начал спускаться по лестнице. Он осторожничал не зря. В центре гридницы, рядом со столом, за которым вповалку спали его друзья, извивался в лунном свете, падающем из окна, огромный Наг. Он чем-то смахивал на богиню Кали, вот только рук у него было не шесть, а всего две. Наг пел, прикрыв глаза, и делал пассы в сторону бывших пиратов, словно швырял в них что-то, словно хотел засыпать их песком.

«Твою мать!» — мысленно выругался юноша. Их действительно засыпало. Песок сочился из невидимых щелей в полу и медленно поднимался вверх. Вот он его друзьям по щиколотку, вот уже по колено…

Медлить нельзя, понял Виталик и преодолел оставшееся расстояние до змея одним прыжком, перемахнув через перила. Правила рыцарских поединков юноша не признавал, тем более в ситуации, когда под угрозой жизнь его друзей, а потому без зазрения совести напал со спины, лихим ударом абордажной сабли снеся голову Нагу с узких плеч. Голова глухо стукнулась об половицы, и только тут Виталик понял, кого обезглавил. В лунном свете с отсеченной головы на него смотрели мертвые глаза Тугарина Змея. Песок тут же начал исчезать, проваливаясь сквозь все те же невидимые щели. Юноша кинулся к столу, начал трясти друзей — все тщетно. Они спали мертвым сном и не желали просыпаться.

«Что-то тут не то», — сообразил сплетник. Он в магии не силен, но логик был прекрасный и быстренько просчитал, что, раз со смертью Нага песок исчез, а сонная одурь с друзей не слетает, значит, сонные чары наложил не он. Здесь есть кто-то еще.

Виталик вихрем пронесся по всем помещениям бывшего терема Никваса и, не найдя посторонних, выскочил во двор. В глаза сразу бросились спящие на боевом посту друзья. Кто опасно свесился с вышки, кто прикорнул в полном вооружении у ворот, опершись на пищаль, а кто спал просто на земле.

«Нет, это не тролли, — сообразил Виталик. — Если б это были тролли, бубен бы звучал. И у них ума не хватило бы Тугарина Змея под себя подмять. Ошибся ты, Кощеюшко, не подался твой слуга в бега. Хозяина сменил, зараза, если только сам сольную партию не решил сыграть. Хотя это вряд ли: кишка тонка для сольной партии. Кто-то его под себя подмял. Вопрос — кто?»

Все чувства сплетника были так обострены, что опасность сзади он почуял моментально. Рывком развернувшись, юноша отбил удар сабли и отпрыгнул чуть назад. Напротив него стояла стройная девушка, с головы до ног упакованная в черную кожу с блестящими заклепками. Из прорезей в маске на него в упор смотрели зеленые глаза. Девица бросилась вперед, и на Виталика посыпался град ударов. Ему пришлось напрячь все свое фехтовальное искусство, чтобы уберечь шкуру. Они отскочили друг от друга одновременно и замерли в боевой стойке, готовясь к следующей схватке.

— Слышь, Хозяйка, а ты рамсы не попутала? — непринужденно спросил Виталик. — Ты ведь Хозяйка? Я угадал?

Девица неопределенно хмыкнула.

— Как-то нелогично у тебя все получается. То от верной смерти спасаешь, шмалишь из своей берданы со снайперским прицелом, как ворошиловский стрелок, теперь завалить пришла. Ты бы определилась наконец чего хочешь.

— А мы, женщины, такие нелогичные, — донесся из-под маски томный голосок. — Я вот даже и не знаю: женить тебя на себе или прямо здесь убить?

— И к какому варианту склоняешься?

— Говорю же: не знаю. Но скорее к первому. Забавный ты, сплетник.

— Вообще-то я не сплетник, я его брат Женек. Кстати, насчет первого варианта: здесь на втором этаже ребята мне отгрохали такой сексодром, закачаешься! Там можно так притереться характерами! Как тебе такое предложение?

— Возможно, приняла бы…

— А в чем проблема?

— Приняла бы, если б ты меня за дурочку не держал. Не сплетник он, как же! Это ты лопухам великореченским про своего братишку можешь загибать, мне сказки рассказывать не надо.

— Слушай, Хозяйка, ведь ты сама меня в этот мир затащила, чтобы я Русь спасал, какого черта ты тут сабелькой машешь?

— А ты подумай.

Девица снова ринулась вперед, и они еще пару минут звенели саблями.

— Хорошо фехтуешь, — отпрыгнула девушка, в очередной раз разрывая дистанцию между собой и Виталиком.

— Жизнь заставила, да и учителя хорошие бы…

Девица не дала договорить и снова бросилась в атаку. На этот раз скорость ее движений была так высока, что юноша с ужасом почувствовал, что не успевает. Ее тело словно размылось в воздухе, нанося смертоносные удары, но тут и в него кто-то невидимый влил дополнительные силы, и очертания противницы вновь обрели четкость, и сабля в руках начала творить чудеса. Он и не подозревал, что его тело в этот момент окуталось призрачным белым сиянием, которое испугало девицу. И силу ему давала явно не Кали. Ее присутствие он всегда ощущал по характерному жжению в груди, на которой совсем недавно красовалась ее татуировка. Скорость движений юноши возросла вдвое, даже втрое! И рубился он теперь иначе, словно не саблей орудовал, а мечом. Очередной удар выбил оружие из руки противницы, смахнув по пути прядь волос с ее головы. Лишившись сабли, девушка одним прыжком вышла из зоны поражения.

— Ладно, сплетник, я к тебе завтра наведаюсь. Многим твоим друзьям тогда не поздоровится. И Святозар тебе уже помочь не сможет. — Девица упруго взмыла в воздух, перемахнула через высокий забор и скрылась в ночи.

— Святозар? — удивился Виталик. — Мерси за подсказку, мадемуазель.

Юноша поднял с земли срезанный саблей клок волос. Он был черный как смоль, но таковым недолго оставался. Буквально на глазах волосы Хозяйки начали светлеть. Но лунный свет так сильно искажал цвета, что разобрать было трудно.

— Ну-ка, ну-ка. — Царский сплетник чуть не бегом кинулся в кают-компанию, где уже начала просыпаться его команда, торопливо зачиркал кресалом, зажигая свечу, и, как только она загорелась, поднес к свету срезанный его саблей клок волос. Он был огненно-рыжий.

— Нет, ты не Хозяйка, — грустно вздохнул Виталик. — Ты — Госпожа. Это перед тобой Дон на задних лапках прыгал. Значит, завтра, говоришь, наведаешься?