Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара

Куда девалась вода, из которой состоял лед?

Если бы он расщепил все атомы составляющие ее, высвободилось бы силы столько, что можно было бы снести с орбиту Землю. Однако результат разочаровывал.

Все относительно?

Вадим повторил опыт. На этот раз ладони его впитали почти целую снежинку. Внутренние изменения казались сомнительными. Похоже, полученная сила уравновешивалась силой, потраченной на её поглощение. Равнодействующая была равна нулю.

Во всяком случае, есть шанс остаться здесь, чтобы превратиться в червя, поедающего лед, — до тех пор, пока от астероида не останется ни осколка. За это время он сил не прибавит, но и не потеряет в весе.

Ладно, рано опускать руки. Он ещё не настолько ослаб, чтобы думать о добровольном погребении.

Чуть оттолкнувшись ногами, Вадим взмыл ввысь и пронесся над бугристой снежной поверхностью астероида. Россыпи снежинок хлынули навстречу, сверкая так, будто над головой не чернота зияла, а светило яркое солнце.

Кольцо кратера приближалось, становилось шире.

Опасность!..

Это включилась ажна. Творящее подсознание, на которое нельзя полагаться до конца. Вера в его непогрешимость стала слабеть. Конечно, ажна по-прежнему остается главным путеводителем и процессором бортового компьютера, но теперь отнесено к разряду неодушевленных механизмов. Как всякой машине, ему свойственно ошибаться, но в отличие от хомуна, машина не может осмыслить масштабов своей ошибки.

И все же сознание, предупрежденное о вероятной опасности, склонно создавать большее количество вариантов, чем нужно.

Вадим начал снижать высоту и одновременно заходить сбоку. Не было возможности пробраться сквозь снежные завалы, чтобы, незаметно подкравшись к краю карьера, заглянуть вглубь.

Что, если это и есть логово Захватчика?

Или военная база вримов-даанов?

Расин летел совсем низко. До края оставалось немного, и он уже предполагал по истоптанным внутренним откосам, по многочисленным горизонтальным площадкам, что с этим карьером что-то не так.

Чем ближе он подбирался, тем явственнее слышались шорохи, ритмичное постукивание, лязг и гомон, словно в карьере велись горно-добычные работы, и действовало несколько экскаваторов.

Неужели в недрах астероида содержатся полезные ископаемые, кроме вездесущего льда, и есть на этой территории существа, обжившие ее, нашедшие себе приют и пропитание?

Расин приземлился перед небольшой ледяной глыбой. Здесь бревна снежинок были утрамбованы, и под ногами располагалась относительно сглаженная поверхность. Вадим осторожно выглянул из-за края глыбы.

Опасность! — вновь сообщила ажна.

Сзади что-то зашуршало, Вадим обернулся и тут же получил мощный удар в грудь. Он отлетел назад, треснулся спиной о глыбу, отскочил и распластался на льду.

Кто бы это ни был, нельзя позволить ему нанести повторный удар.

Команда: ускорение в десять… нет, в сотню, тысячу раз! Если бы сил было больше… Но их хватает только на то, чтобы перевернуться на спину и выставить перед собой согнутые предплечья. Он успевает блокировать тяжелый удар ледяной кувалды. Повсюду разлетаются осколки. Кости выдерживают, но затрачивается существенная часть силы.

Резкий поворот туловища. Расин уходит от следующего удара, вскакивает и вновь оказывается прижатым к глыбе ледяным бревном. Перед ним — мерзкое создание из льда и снега с бесформенным туловищем и десятками конечностей, внутри которых видны извивающиеся щупальца.

Ледоруб!

Плечи были прижаты к стене, и Вадим лягнул ногой. Существо не шелохнулось, а босая стопа застряла в одном из многочисленных суставов.

Выдернув ногу, он ударил снова. На этот раз вмятина увеличилась. Перейдя на сверхускорение, на пределе оставшихся возможностей, Вадим нанес серию ударов по области сустава, и конечность с хрустом отломилась.

Три оставшиеся «нижние конечности» монстра располагались в стороне и не сумели удержать равновесия, ледоруб начал заваливаться вперед и набок.

Все ещё находясь в состоянии сверхускорения, Расин видел, как одно из бревен-рук двинулось в направлении его головы. Если рубящий удар достигнет цели, голова, хоть и выдержит, но испытает весьма неприятные ощущения.

Он отклоняет голову в сторону, но время выходит из-под контроля. Замедленное движение превращается в стремительное. Расин не успевает как следует увернуться. Льдина обрушивается ему на плечо, предварительно ощутимо скользнув по скуле.

Падая, ледяная тварь опрокидывается на спину, успевая перед этим обхватить Расина несколькими конечностями сразу.

Вадим пытается освободиться, упирается в рыхлое туловище, сдвигая ком снега кверху. Создается некое подобие лица. В ходе борьбы Расин наносит несколько ударов кулаками по этому снежному выпячиванию, и вдруг следы от кулаков, похожие на запавшие глазницы, оживают.

— Напрасно вы так, Вадим Борисович, — с укором скрипит чудовище уродливой щелью на груди.

— Гаерский! Сволочь!

И впрямь, в линиях бесформенной ледяной массы угадываются черты лица племянника госпожи Гаерской.

— Вам не уйти от меня, Вадим Борисович… Где вы — там и я!..

Сила! — застучало в голове.

Вадим прижал ладони к туловищу и потянул.

Под кистями тут же образовались углубления, руки прошли сквозь туловище. Несколько круговых движений превратили ледоруба-Гаерского в груду истоптанного снега.

Вадим вскочил на ноги, но тут же вновь припал на колено. Он заметно ослаб. Упершись в выступ глыбы, Расин медленно поднялся.

Шум перестал доноситься из карьера. Значит, стычка привлекла внимание его обитателей.

Сможет ли он теперь подняться над поверхностью астероида? Что если ледорубы летают не хуже его? Каким образом они проникли сюда, за пределы сигнальной зоны?

Вдруг взгляд Вадима упал на металловидный щупалец, торчащий из-под снега. Прикоснувшись к его гладкой поверхности пальцем, Вадим ощутил знакомое уже тепло.

Сила.

На самом краю карьера обрушилось несколько глыб. Вслед за страшным шумом последовал хруст ледяных бревен по всему периметру.

Серебристая кожа щупальца вздрогнула.

Ледоруб жив. Вернее, его остов — существо, живущее во льду.

Вадим разгреб снег, освободив толстый ствол щупальца.

Он слышал, как со всех сторон вознеслись в небо обломки льда.

Руки обхватили ствол. Что за тварь — этот ледоруб? Явно не брат по разуму. Но, если и враг, все равно ведь есть нельзя.

Ладно, не время вдаваться в сложный этический спор. Хищные твари все ближе.

Объединиться с пищей — значит уничтожить расстояние, разъединяющее нас.

Он упал на колени, прижался обнаженной грудью к оживающему щупальцу, втянул немного силы.

Первая же волна сделала мышцы стальными. Вадим вонзил руки в снег и выгреб из него спрутоподобное тело. Краем глаза Расин видел: ледяные великаны, раскачиваясь из стороны в сторону, быстро приближались. Движения их были скованы и вместе с тем изящны.