Геннадий Прашкевич - Шкатулка рыцаря (сборник)

Размышления мадам Генолье оказались, впрочем, практичными.

В частной клинике доктора Абрамовича, сказала она, побывал недавно один человек. Неважно кто. Сделал интересные фотографии, но, смываясь от охранников, спрятал цифровую камеру за старым гнилым забором. На бегу повесил камеру на какой-то торчащий ржавый гвоздь. А вокруг клиники возводится сейчас новая бетонная стена, так что скоро строители наткнутся на камеру.

– Понимаете?

Я не понимал.

– Брат Харитон поддерживает клинику доктора Абрамовича. Суммы так велики, что я не могу считать их просто благотворительностью.

Я все еще не понимал. Тогда мадам улыбнулась.

– Камеру из сада надо забрать.

Этого я не ожидал, но пришлось ехать.

На заднем сиденье «линкольна» валялась замызганная синяя униформа. Я мимолетно вспомнил о включенной на кухне плите, но за час скороварка вряд ли выкипит. У меня просто не нашлось сил отказать мадам Генолье. Водила мгновенно домчал меня до клиники доктора Абрамовича. В машине я переоделся, и тормознувший рядом мусоросборщик тоже меня успокоил. «Вы легко найдете камеру». Мусоросборщик подъехал к воротам клиники. Металлические створки разошлись. Охранник смерил нас подозрительным взглядом, но пропустил. Поглядывая на часы, я загрузил машину вонючими баками (лебедкой управлял водила), потом отошел за невысокую кирпичную пристройку. Мало ли, захотел человек отлить.

Окна клиники забраны глухими решетками.

Гнилой деревянный забор наклонен к новому – бетонному.

Я уже решил, что мне пошла пруха, но из-за кирпичного здания клиники появились охранники. Может, они уже знали об отлучившемся мусорщике. Шли легко, весело. В такт шагам покачивались на поясах удобные резиновые дубинки. Архиповна рассказывала, что на знаменитой Китайской стене запросто могут разъехаться два автомобиля, но Великую стену строили северные соседи, всегда смертельно боявшиеся желтой опасности, а здесь стену поднимали хозяева клиники, тоже многого боявшиеся. Бетон качественный, высота отменная, а по гребню пущена колючка – маленькими радушными звездочками.

Мадам, мадам, мадам, как холодны ваши ладони…

Охранники посчитали меня просто крысой, нарушителем.

Чтобы короче были муки… Они шли прямо на меня. Чтобы убить наверняка… Они нисколько не торопились. Я отдан в собственные руки… Посмеивались. Как в руки лучшего стрелка… Ну, спросят меня охранники: что я тут делаю? Ну, отвечу: отошел отлить. Ну, спросят: а как попал в сад? Да приехал на мусорке. Если уж совсем достанут, скажу, что хотел добиться встречи с доктором Абрамовичем. К нему ведь без больших денег не попадешь, а у меня приятель подает твердые признаки безумия.

– Эй, придурок!

Что для них мусорщик?

Они выкидывали с территории настоящих профессионалов.

Выкидывали, например, известного журналиста из газеты «Век». Сломали журналисту очки, два ребра и одну руку. Выкидывали столичного телевизионщика, утверждавшего, что видел в окне клиники человека, похожего на московского мэра. Выкидывали местного пройдоху, пытавшегося потом судиться с клиникой. Короче, вопли, скандалы. Но меня они выкинули молча, как бы даже с презрением. Не задали ни одного вопроса.

В городском парке (он примыкал к территории клиники) я сбросил форму мусорщика и почистил брюки. Камеру (в случае успеха) должен был получить Роальд. Поднявшись в кафе «Цветик-семицветик», попросил кружку пива и вынул мобильник. Роальд откликнулся сразу.

«Уже выкинули?»

«А ты думал!»

«Ты где?»

«Цветик-семицветик».

«Хорошее местечко».

«Забери меня. Я в тапочках».

«А куда ты в таком виде?»

«Домой, понятно».

«Домой тебе нельзя».

«Это почему?»

«Там пожарники и милиция».

«О, черт! Тем более!» – Я был взбешен.

«А зачем печь оставил включенной? Вечно у тебя грязные полотенца на кухне валяются, тряпки. Не надо тебе сейчас дома светиться. Милиция считает, что ты уже уехал из города. Ей подсказали. Неважно кто. Спокойно работай, как договорились, и не думай о пожаре. Квартиру мы восстановим. За счет фирмы».

«А мебель? Книги?»

«Про мебель не говори, ее давно нужно было сжечь. И про книги не надо. Напишешь новые».

«Привези хотя бы башмаки».

Но Роальд повесил трубку, и я позвонил Левшину.

«Знаешь кафешку в парке?»

«Цветик-семицветик?»

«Ага. Прихвати какие-нибудь башмаки, только не стоптанные».

Наплыва посетителей в кафешке не наблюдалось, только напротив устроились за столиком два поддатых типа. Поглядывали с интересом, будто чувствовали, что денег у меня нет.

– Еду и выпивку для банды подлецов! – вспомнил я.

– Вы не один будете? – удивился хозяин, а типы переглянулись.

– И ящик включите.

– Что-нибудь такое?

– Нет, конфессиальный канал.

Хозяин посмотрел на меня с уважением. Видно, принял за новообращенного. Тогда вполне объяснимы домашние тапочки и общий мой затрапезный вид. Типы за соседним столиком тоже наконец посмотрели на меня не как на ублюдка.

Экран медленно осветился.

Выпяченные губы, пронзительные глаза.

Усики как черная бабочка, смиренно сложившая крылышки.

«Неизвестные разумные силы Космоса». Я думал, что брат Харитон сам все это сочинил, но оказалось – нет. Еще в прошлом веке некий умный человек разработал доступную концепцию всеобщих мировых взаимосвязей. Познав ее, даже даун может разумно распорядиться жизнью. Не только своей, надо полагать. «На сегодня, – прозрачно намекнул с экрана брат Харитон, – я практически единственный пользователь Мирового информационного банка».

Знакомая песня. Сейчас заявит, что умеет все.

Неизвестные разумные силы, неисчерпаемая космическая энергия.

Сейчас он заявит, конечно, что мы со всех сторон окружены всеми этими силами, только друг с другом не умеем ладить.

Но брат Харитон на мелочи не разменивался.

Он не одну душу спасал, а сразу все человечество.

Далеко на севере он наткнулся на волшебное дерево.

Большая лиственница раскинулась над тайгой. Как живая антенна щедро принимает целительную энергию Космоса. Под корнями звенит прозрачный ключ, над водой склоняются звери. Волк и зайчонок, лось и медведь, бурундук и сова, дикие лесные люди, гадюки – все одинаково пользуются мировой благостью. Брат Харитон, благодаря волшебному дереву, сам установил прямую связь с неизвестными разумными силами Космоса. До указанных событий он вел интересную, но чисто обывательскую жизнь: дружил с чужими женами, обирал обитателей тайги. Большая лиственница открыла ему глаза и открыла необычайные возможности. Он, например, в первый же год утроил и без того солидное состояние, научился избавляться от простуды, изгнал тараканов из квартиры. У всех в доме тараканы, а у него нет. Запросто расшифровал все арканы Таро и гектограммы Конфуция. Наконец, основал психоэзотерический центр «Жарки».