Амброз Бирс - Сборник фантастики. Золотой фонд

С тяжелым сердцем мы стояли, молча глядя на это неожиданное препятствие. Но оно возникло здесь не в результате каких-то подземных толчков, как в туннеле, по которому мы пытались подняться. Стена в конце была точно такой же, как и боковые стены. Это был тупик, причем он был здесь всегда.

– Не беда, друзья мои, – наконец сказал неунывающий Челленджер. – Я по-прежнему твердо обещаю вам сделать воздушный шар.

Саммерли тихо застонал.

– А может быть, мы зашли не в ту пещеру? – предположил я.

– Исключено, молодой человек, – сказал лорд Джон, водя пальцем по схеме. – Семнадцатая справа и вторая слева. Это, безусловно, та самая пещера.

Я взглянул на отметку, на которую указывал его палец, и вскрикнул от радости.

– Кажется, я все понял! Следуйте за мной! Следуйте за мной!

С факелом в руке я торопливо пошел назад по пройденному нами пути.

– Вот, – сказал я, показывая на лежащие на земле горелые спички, – здесь мы их зажгли.

– Ну, правильно.

– На схеме эта пещера показана, как имеющая развилку, а мы в темноте прошли нужный поворот, прежде чем зажечь факелы. Теперь, двигаясь к выходу, мы справа должны найти более длинный ход.

Все оказалось, как я и думал. Не прошли мы и тридцати ярдов, как обнаружили большое черное отверстие в стене. Мы свернули туда и оказались в гораздо большем коридоре, чем перед этим. Задыхаясь от нетерпения, мы быстро прошли по нему много сотен ярдов. Затем внезапно в черном мраке коридора увидели отблески света и замерли в изумлении. Казалось, что лист неподвижного огня перекрывает проход и преграждает нам путь. Мы торопливо двинулись к нему. От этого свечения не исходило ничего – ни звука, ни тепла, ни движения; и все же перед нами сияла большая светящаяся занавеска, окрашивая стены пещеры в серебристый цвет и превращая песок под нашими ногами в пыль из сияющих драгоценных камней. Только подойдя ближе, мы разглядели закругленный край.

– Это луна, черт побери! – закричал лорд Джон. – Мы вышли, ребята! Мы вышли!

Это действительно была полная луна, сиявшая прямо напротив отверстия, выходившего на отвесную стену скалы. Маленький проем, размером не больше обычного окна, но для наших целей этого было вполне достаточно. Высунув головы, мы увидели, что спуск отсюда будет не слишком сложным и что земля находится не так уж и далеко. Неудивительно, что снизу мы не заметили это место, поскольку стена здесь была отвесной и подъем казался снизу невозможным, поэтому проводить более подробное исследование не имело смысла. Сейчас мы удовлетворились тем, что действительно можем спуститься с помощью нашей веревки, после чего радостные вернулись в наш лагерь, чтобы провести необходимые приготовления к следующему вечеру.

Все, что мы делали, следовало делать быстро и тайно, потому что даже в самый последний момент индейцы могли остановить нас. Все свои припасы мы решили оставить, взяв с собой лишь ружья и патроны. Но у Челленджера была одна громоздкая вещь, которую он непременно хотел взять с собой, и еще один особый груз, о котором я пока не могу говорить и с которым у нас возникли особые трудности.

День тянулся очень медленно, но с приходом темноты мы были готовы уходить. С большим трудом мы подняли наши вещи по ступенькам, а затем, оглянувшись назад, бросили последний долгий взгляд на эту странную страну, которая, боюсь, очень скоро может потерять свою неповторимость в результате усилий охотников и старателей; но, тем не менее, для каждого из нас она остается волшебной страной, полной очарования и романтики, страной, в которой мы много рисковали, много страдали и много узнали – нашей страной, как мы всегда будем с гордостью ее называть. Пещеры слева от нас отбрасывали в темноту веселые красноватые отблески костра. На склоне внизу раздавались смех и пение индейцев. Чуть дальше располагался широкий участок леса, а в центре неясно мерцало большое озеро – колыбель удивительных монстров. Когда мы смотрели на всю эту картину, из мрака раздался высокий звенящий крик – призыв какого-то необычного животного. Казалось, что это был голос самой Земли Мейпла Уайта, которая таким образом прощалась с нами. Мы повернулись и вошли в пещеру, которая вела нас домой.

Еще через два часа мы сами, наш груз и пожитки были уже у подножия скалы. За исключением поклажи Челленджера, у нас не возникло никаких сложностей. Оставив все имущество в месте спуска, мы тут же направились к лагерю Замбо. Но, подойдя к нему ранним утром, мы с изумлением обнаружили в долине не один костер, а целую дюжину: сюда прибыл спасательный отряд. Там было двадцать индейцев с реки, с кольями, веревками и всем, что могло понадобиться для строительства перекидного моста через пропасть. Теперь, по крайней мере, у нас не было трудностей с переносом нашей поклажи, когда мы утром отправились в обратный путь к Амазонке.

Я благодарен судьбе и на этом заканчиваю свой рассказ. Наши глаза видели великие чудеса, а души стали чище благодаря тому, что нам довелось пережить. Каждый из нас стал по-своему лучше и сильнее. Может так случиться, что, добравшись до Пары, мы сделаем остановку перед дальнейшей дорогой. Тогда мое письмо уйдет с первой почтой и опередит меня. Если же этого не произойдет, письмо прибудет в Лондон в тот же день, что и я. Но в любом случае, мой дорогой Мак-Ардл, я надеюсь, что очень скоро смогу лично пожать вашу руку.

Я бы хотел также выразить здесь огромную благодарность всем нашим друзьям на Амазонке за их доброту и гостеприимство по отношению к нам во время обратного путешествия. Особо мне хотелось бы поблагодарить сеньора Пеналосу и других представителей правительства Бразилии за отданные ими специальные распоряжения, согласно которым в пути нам оказывалась всяческая поддержка, а также сеньору Перейре из Пары. Благодаря ее предусмотрительности в этом городе нас уже ждала полная экипировка, необходимая, чтобы прилично выглядеть при возвращении в цивилизованный мир. Поэтому представляется черной неблагодарностью с нашей стороны, что нам пришлось ввести в заблуждение радушно принявших нас благодетелей, хотя в данных обстоятельствах у нас просто не было другого выхода; поэтому сейчас я сообщаю им, что они лишь понапрасну потеряют свое время и деньги, если попробуют пройти по нашим следам. В моих записях были изменены даже названия местности и имена людей, и поэтому я совершенно убежден, что никто, даже при самом тщательном их изучении, не сможет подойти к нашей неизведанной стране даже на тысячу миль.

Эмоциональное возбуждение в тех частях Южной Америки, через которые мы проследовали, как нам показалось, носило локальный характер, и я могу заверить наших друзей в Англии, что здесь не наблюдалось даже намека на тот ажиотаж, который в Европе был вызван одними только слухами о наших приключениях. Лишь когда наш пароход «Иверния» находился уже на расстоянии в пятьсот миль от Саутгемптона и нас буквально засыпало телеграфными запросами от множества газет и информационных агентств, предлагавших огромные гонорары за короткое сообщение о результатах экспедиции, мы поняли, что к нашему путешествию было приковано напряженное внимание не только научного мира, но и широкой общественности. Однако между собой мы договорились, что никаких определенных заявлений для прессы делать не будем, пока не встретимся с членами Зоологического института, поскольку, как делегаты их собрания, мы, естественно, должны были представить свой первый доклад тому органу, который уполномочил нас вести расследование. Таким образом, хотя в Саутгемптоне нас встречала целая толпа репортеров, мы наотрез отказались давать какую-либо информацию, и это автоматически привело к тому, что теперь все внимание публики сфокусировалось на заседании, которое было назначено на вечер 7 ноября.