Лоис Буджолд - Танец отражений. Память

— Добрый день, генерал.

— Форкосиган. Я же велел вам не возвращаться.

— Попробуйте еще раз, — мрачно посоветовал Майлз.

Гарош уставился на блестящую цепь, висящую на груди Майлза. Несмотря на присутствие оруженосцев Форбарры, которых он знал лично, генерал выдохнул:

— Это не настоящая!

— Подделка регалий Имперского Аудитора карается смертью, — ровно ответил Майлз.

Майлзу показалось, что он слышит, как вращаются шестеренки в голове Гароша. Медленно ползли секунды, затем Гарош произнес чуть надтреснутым голосом.

— Милорд Аудитор!

— Благодарю вас, — выдавил Майлз. Теперь, когда его новый статус официально признан и принят, можно приступать к дальнейшему. — Мой повелитель, император Грегор Форбарра, просит и требует, чтобы я провел аудиторскую проверку того, как Имперская безопасность справляется со сложившейся ситуацией. Я прошу и требую вашего сотрудничества при проверке. Не пройти ли нам теперь в ваш кабинет?

Брови Гароша сошлись на переносице. В глазах загорелся ироничный огонек.

— О, конечно. Милорд Аудитор.

Майлз отпустил оруженосцев Грегора, приказав Мартину отвезти их обратно во дворец, и проследовал за Гарошем в здание.

Бесцветный фильтрованный воздух в кабинете Иллиана навевал воспоминания. В этой комнате Майлз стоял или сидел сотни раз, получая приказы или отчитываясь за их выполнение. Здесь он бывал очарован, возбужден. Ему бросали вызов. Иногда торжествовал, иногда признавался в поражении, иногда страдал. Сильно страдал. Эта комната была центром, вокруг которого вращался его мир. Теперь все ушло. Майлз занял привычное место напротив стола Иллиана, но теперь власть исходила от него.

Гарош собственноручно притащил для него стул. Чуть подождав, Айвен сам сходил себе за стулом и сел рядом с Майлзом. Гарош уселся за стол Иллиана, сложил руки «домиком» и с любопытством уставился на Майлза.

Майлз, наклонившись вперед, уперся правой рукой в поверхность стола.

— Ну хорошо. Как вы уже, должно быть, догадались, Грегор серьезно недоволен тем, как ваша организация справляется с проблемой нездоровья Иллиана. Таким образом, вот что я от вас хочу и в какой последовательности. Первое: я хочу увидеть Иллиана. Затем хочу переговорить со всем обслуживающим его медицинским персоналом. Я хочу, чтобы они принесли все наработанные материалы и были готовы проинформировать меня. Потом… я соображу, что потребуется еще.

— Вы, безусловно, можете рассчитывать на мое полное сотрудничество… Милорд Аудитор.

— Теперь, когда мы перешли к делу, можете отбросить формальности.

— Но вы поставили меня перед дилеммой.

И хоть на секундочку на грань инфаркта, понадеялся Майлз. Но нет, сейчас не время для развлечений.

— Вот как?

— Преждевременно обвинять кого-либо в диверсии в связи с поломкой чипа Иллиана до тех пор, пока эта поломка не выявлена. Можно оказаться в очень неловкой ситуации, если причина окажется естественного происхождения.

— Я тоже отдаю себе в этом отчет.

— Да, наверное. Но я обязан думать о будущем. Вообще-то это моя работа. Так что у меня имеется маленький список, который я держу пока про запас в ожидании каких-нибудь данных, позволяющих пришпилить его к реальности.

— Лишь маленький список?

— Иллиан всегда разделял списки на большой и малый. Своего рода сортировка, я полагаю. Кажется, неплохая система. Ну так вот, в моем малом списке вы — почти в самом начале.

— О! — Внезапно Майлз понял, почему Гарош так враждебно к нему настроен.

— А теперь вы сделали себя неприкосновенным, — добавил генерал.

— Полностью фраза должна звучать «неприкосновенным занудой-фором», — не удержавшись, уточнил Майлз. — Понимаю…

Это было то самое унизительное обвинение, которое он опасался услышать, бросаясь на помощь Иллиану. Что ж… очень плохо.

Они молча смотрели друг на друга через темную поверхность стола. Гарош продолжил:

— Таким образом, меньше всего на свете я хочу пропустить вас к Иллиану, где вы можете предпринять вторую попытку. Но теперь, похоже, я вынужден это сделать. Только прошу формально отметить, что делаю это вопреки своей воле. Милорд Аудитор.

— Отмечено. — Во рту Майлза пересохло. — Имеется ли у вас подходящий мотив, которым я якобы руководствовался, а также мои возможности и использованный мною пока-что-не-существующий способ?

— Разве не очевидно? — Гарош развел руками. — Иллиан покончил с вами. Внезапно. Разрушил вашу карьеру.

— Иллиан, в первую очередь, меня создал. И у него есть право уничтожить меня. А с учетом всех обстоятельств, — Майлз по глазам Гароша видел, что тот полностью в курсе дела, — он был практически обязан это сделать.

— Он покончил с вами за подделку рапортов. Документальный факт, который я также прошу формально отметить, милорд Аудитор. — Гарош глянул на Айвена, сохранявшего великолепную невозмутимость — своего рода защита, которую он совершенствовал всю жизнь.

— Один рапорт. Один раз. И Грегору об этом известно. — Майлз чуть ли не физически ощутил, как под ним колеблется почва. И он считал этого человека тупицей? Майлз терял преимущество почти так же быстро, как набрал. Но, сжав зубы, он подавил желание оправдываться, объяснять, протестовать, извиняться. Он не должен позволить отвлечь себя от цели.

— Я вам не доверяю, лорд Форкосиган.

— Ничем не могу помочь. Я могу быть отозван только императором, который меня назначил, или решением двумя третями голосов на совместном заседании Совета графов и Совета Министров в полном составе. А это вам вряд ли удастся организовать.

— Тогда, возможно, мне следует пойти к Грегору и попросить назначить другого Аудитора.

— Можете попытаться.

— Ха! Вот и ответ. Даже если бы вы были виновны… Я начинаю сомневаться, что мне удалось бы что-нибудь сделать в этом случае. Император — единственный, к кому можно было бы апеллировать, но, похоже, вы уже прибрали его к рукам. Может ли попытка отстранить вас оказаться фатальной для карьеры?

— Ну… Если бы мы с вами поменялись местами, я бы не отступил, пока не приколотил бы вас к стенке самыми большими гвоздями, какие окажутся под рукой. — Чуть помолчав, Майлз добавил: — Но если после моего визита к Иллиану последует второй «выстрел»… Можете быть уверены, что я тщательнейшим образом вычислю траекторию «пули».

Гарош испустил глубокий вздох.

— Это преждевременно. Я буду доволен больше всех, если медики в конечном счете диагностируют естественные причины. Это избавит от кучи неприятностей.

Майлз нехотя согласился:

— Вот тут вы правы, генерал.

Они посмотрели друг на друга с некоторой долей сдержанного уважения. В конце концов Майлз почувствовал, что он, пожалуй, испытывает облегчение, а не нервничает. Гарош, несомненно, не постеснялся расставить точки над «i». Может, рано или поздно они и сработаются?