Игорь Дручин - Шорохи пространства

Предгорные районы не так уж богаты ими, да и исчезнуть бесследно на Луне — мудреное дело: внезапно оборвавшаяся колея вездехода на нетронутом тысячелетиями реголите не только легко позволяет обнаружить попавших в беду, но и определить характер ловушки. Что же может быть здесь нового и необычного? Он снова скрупулезно перепроверил свои действия: не совершил ли он ошибки, замедлив прямые поиски предварительным обследованием района и решил, что принял оптимальное решение, ведь не случайно пропавший экипаж проводил кали-съемку. Скорее всего, тот район чем-то отличается от других, а значит, нельзя и поиски вести традиционными способами. Настроение его несколько поднялось, он взглянул на однообразный пейзаж равнины, изредка нарушаемый мелкими кратерами, на прямую наезженную колею дороги и вдруг увидел, что луноход мчится прямо на воронку, плоскую, едва выраженную в рельефе, а потому особенно опасную.

— Взять правее! Воронка!

Водитель, еще не осознав опасности, машинально выполнил приказание, но чуть не вписался в поворот и, скользнув левыми колесами по краю, обрушил склон воронки. Луноход тряхнуло и по инерции он успел проскочить опасный участок прежде, чем заколебавшееся дно обрушилось вниз, образуя мелкий кратер, заполняющийся реголитом…

— Ну и глаз у вас, шеф! — переводя дыхание, сказал водитель. — Я по этой дороге раз десять проехал и никогда бы не подумал. Откуда она тут взялась?

— В этом и коварство воронок. Никогда не знаешь, обрушится она или нет. И, самое главное, никто до сих пор не может толком объяснить их происхождение. Известно, что при обрушении часто выделяются газы: гелий, кислород, азот и даже пары воды. Видимо, нарушается какое-то естественное равновесие. Есть правдоподобная версия, объясняющая возникновение воронки скрытыми под реголитом массами льда. Постепенное испарение его составляет рыхлую структуру и при малейшем толчке все сыплется. Однако ни разу льда ни в одной воронке не находили.

— Но как вы ее разглядели? Вот это был бы номер! — водитель покачал головой, испытывая запоздалый страх.

— Разглядеть не штука, когда есть определенный навык. Запомни: увидишь блюдцеобразное понижение, или, как говорил мой друг Дима, сковородку, сверни в любую сторону. Надежнее будет.

— И, главное, на наезженной колее. Нас не сразу бы обнаружили, — продолжал размышлять вслух водитель.

Василий Федорович мгновенно оценил ситуацию.

Действительно, нигде лишнего следа, а отличить свежую колею от прошлогодней можно лишь по наложению.

— Связь с поисковым, быстро! — вдруг скомандовал он.

— Пятый, на связь с первым!

— Слушаю вас, Василий Федорович!

— У вас есть свежие снимки площади после исчезновения экипажа?

— Нам провели съемку через пятнадцать часов.

Как раз проходил рейсовый.

— Проверьте, нет ли воронок на наезженных колеях.

— Я сейчас же передам ваш приказ, Василий Федорович.

— Что нового?

— Аномалии по калию ведут к завалу, но мы уже практически разобрали рухляк до твердого основания. Скорее всего они там просто буксовали. Возможно, выбравшись, они спустились вниз по каменистому склону и потому не оставили следов.

— А у основания склона?

— Проверили. Ничего.

— А вверх по склону?

— Круто. Луноходу не подняться. Даже «молоку».

— Продолжайте работы.

— Миша, ты слышишь? Тихий шепот жены не сразу дошел до сознания

Субботина, хотя он не спал. Минут через двадцать должен был вернуться с вахты Саша. Время будить Симу, но Михаил медлил, так как Смолкин, придя со смены, выглядел чересчур осунувшимся. Жесткая экономия во всем начала сказываться, хотя шли только пятые сутки их погребения…

— Опять. Слышишь, Миша?

— Что? — тихо откликнулся на этот раз Михаил.

— Шорохи.

— Какие тут могут быть шорохи? Здесь же безвоздушное пространство.

— Что вы там шепчетесь? Я уже проснулся! — громогласно заявил Сима. — Все равно вставать. Через пять минут надо делать откачку.

— Майя выдумала какие-то шорохи пространства, — пошутил Субботин.

— Ничего не выдумала. Вы прислушайтесь. Несколько минут они лежали молча. Им привычна была тишина, и они знали ее разнообразные оттенки: от глубокого молчания сурдокамеры до обычной тишины жилых отсеков, время от времени нарушаемой деловитым посапыванием кондиционеров.

— Слыхали?

Шорох скорее напоминал шипенье, и Сима решил, что это из баллона поступает в систему очистки воздуха дополнительный кислород.

— Нет, похоже, что на луноход что-то сыплется, — сказала Майя.

— Не должно бы. Кровля пещеры тут прочная. Хотя своим присутствием мы нарушили тысячелетнее равновесие, — размышляя, проговорил Субботин и, взглянув на электронные часы, скомандовал:

— Гермошлемы закрыть! Начать откачку.

Они чуть запоздали. Когда открыли входной люк, Саша уже стоял у вездехода.

— Нарушаем распорядок, граждане, — строгим голосом приветствовал их Макаров. — Разминка по этому поводу отменяется.

— Ну, Саша! — обиженно заныла Майя.

— Ах, твоя очередь! Ладно. Десять минут. Что вы так закопались?

— Майя открыла шорохи пространства, — с готовностью начал объяснять Сима и оглянулся, ища Гончарову, но она уже исчезла, не теряя ни секунды из отпущенных ей на прогулку минут.

— Что-то было, — подтвердил Михаил и, включив фонарь, задрал голову к потолку.

Здесь, вблизи начала ответвлений, кровля, как он и предполагал, была вполне надежна. Хотя искрящиеся на свету кристаллы мешали ее рассматривать, он не заметил никаких изменений. После этого Миша обошел вездеход и даже взобрался на крышу, но не обнаружил ни одного осколка или выпавшего из кровли кристаллика.

— Нормально. Я пошел.

— Давай, — сказал Саша и полез в отсек. — Я пока прилягу. Откроете гермошлем, если засну. Связь выключаю.

Субботин шел размеренным шагом, машинально поглядывая на понижающийся свод. Нет, шорохи с кровлей не связаны. Под ботинком взметнулась пыль и зашипело. Еще одна загадка пещеры, к которой они никак не могли привыкнуть; что-то иногда взрывалось под ногами, и они не успевали определить, что. Субботин быстро поднес газовый анализатор к оседающему облачку пыли. То же самое: следы азота, гелия и… кислород!

— Сима, у тебя в прошлой вспышке кислород был?

— Был немного, — не сразу ответил Смолкин.

— А что же ты не сказал?

— Так сколько его там было! Самую малую малость. И потом, если честно, чтобы не отвлекать вас на поиски иллюзий.

— Чего? Чего?

— Иллюзий. Эти крохи кислорода могли увести в сторону от нашей работы.

— Ой, какой ты сознательный, аж тошнит! — раздался возмущенный голос Майи. — Без тебя мы бы все бросили и помчались разыскивать кислород. Ай!