Георгий Гуревич - Рождение шестого океана

Наконец, аппаратура подобрана, все подогнано, расставлено, начерчено. Пишутся списки деталей, подсчитывается вес. Получается семь тонн лишних. Ракета не оторвется от Земли. Идет придирчивая проверка деталей — нет ли необязательных. Нельзя ли четырнадцать рычагов заменить четырьмя? Нельзя ли выкинуть крепление, станину или стойку? И нельзя ли обойтись без..? Извечный вопрос конструктора — «Нельзя ли обойтись?».

Но все же настал день, когда друзья положили на стол Ахтубину красную папку с тиснеными буквами: «К вопросу о возможности электропередачи через проводящие слои атмосферы»— краткое введение, обширный обзор чужих книг, отчет об опытах, четырнадцать сложенных гармоникой чертежей с размерами, перечнем деталей, подсчетом веса и стоимости — хоть сейчас шли заказ на заводы.

И учитель и ученики были настроены торжественно. Принимая папку, Ахтубин погладил шершавый переплет, провел пальцем по вдавленным буквам.

— Хорошо, — сказал он, — повезу в Москву, дорогой почитаю. Все проверили? И размеры на чертежах? А где подписи? Подписывайте сейчас же!

Друзья переглянулись, Сергей подтолкнул Валентина.

— Юлий Леонидович, — начал тот неуверенно, — мы толковали с Сергеем... По справедливости, если вспомнить, сколько вы давали ценных советов... все время направляли... одним словом, мы считаем, что на проекте должна стоять ваша подпись.

Ахтубин пристально посмотрел на Валентина, словно хотел прочесть невысказанные мысли.

— По справедливости? — переспросил он. — По справедливости, может быть, стоило поставить и мою фамилию и еще сто других — всех, чьи мысли вы использовали, начиная с Попова и Хэвисайда. Вообще, на свете не бывает книг, где излагались бы мысли одного автора. Но так уж принято... подписывает тот, кто писал. И я, извините, порядок менять не буду. Я человек пожилой и с предрассудками. Уж лучше я свое отдам, чем сяду к чужому столу. Разве я выдохся? Не настаивайте, а то обижусь.

— Буду наслаждаться жизнью, — сказал Валентин, выходя из квартиры Ахтубина, — спать по десять часов, загорать, купаться, читать только «Библиотеку приключений»! Об ионосфере и слышать не хочу! Отдых полнейший. И давай установим: кто произнесет слово «ионосфера», тот платит штраф — пять рублей.

В первый раз за два года им нечего было делать. Спать — рано, вечер только начинается. На землю уже набежала тень, потушила краски, на небе проступили звезды... только сиреневая дымка на западе напоминает об ушедшем дне.

— Вот тебе привет из ионосферы, — сказал Сергей. — Этот сиреневый отсвет оттуда.

— Штраф, штраф! — закричал Валентин.

Они пришли домой. Сергей снял пиджак и лег на диван. «Я решил ничего не делать», — было написано на его лице. Валентин взял трубку, позвонил в стол заказов библиотеки.

— Пришлите мне что-нибудь душещипательное, Лидочка. (И здесь он завел знакомство!) Какое-нибудь послеобеденное чтиво. На ваш вкус. Нет, оттисков не надо. А что, уже получили? Ну, присылайте, спасибо.

И, положив трубку, сообщил:

— Слышал, Сережка, вышел сборник материалов о полетах людей в ионосферу. Я велел прислать...

— Плати! — мрачно отозвался Сергей.

Штрафной фонд рос. На следующий день,

выложив десятый по счету штраф, Сергей возмутился: — Безобразие! Отстань от меня с этим запретом! Я хочу отдыхать в свое удовольствие, думать, о чем мне нравится, хотя бы об ионосфере.

Валентин молча протянул ладонь, сложенную лодочкой. Клади, дескать!

Вечером он -пришел с новым предложением:

— Нам надо переменить обстановку. Уедем от этих стен, пропитанных миазмами науки. Я записался на две путевки в туристский поход. Послушай только: Бийск — Телецкое озеро — Алтайский заповедник. Ты был в походе когда-нибудь?

— Выдумал тоже! Таскать по горам на себе мешок с продуктами! Я хочу выспаться.

— В горах совсем не хочется спать. Там воздух такой— заменяет сон. Прилег на минуту и встаешь свежий. А голова выключается совершенно. С утра до вечера ты в хлопотах: получаешь продукты, укладываешь рюкзак, снимаешь палатку, расставляешь палатку, собираешь дрова для костра...

— Но это же каторга! — воскликнул Сергей.

— Отдыхать надо активно, Сережа. Представь себе: ночь в лесу. Вокруг черным-черно. Тишина. Дежурный раздал ужин, взывает: «Кому добавку, кому еще какао?» Дрова в костре трещат, искры летят к небу. Звенят песни: «Шагай в цепочке, шагай в цепочке!» Ты знаешь хоть одну туристскую песню?

— У меня нет голоса, — мрачно изрёк Сергей.

Но все же он дал себя уговорить. Дней через десять, сидя возле палатки на туристской базе, Сергей старательно перекладывал рюкзак: одеяло ближе к спине, чтобы было помягче, сухари — к карманам, банки со сгущенным молоком — в середину. Рядом стоял инструктор — тоненькая девушка в голубой выгоревшей майке и тяжелых, похожих на кувалды, ботинках.

Нет, так вы намнете спину, — говорила она. — Расправьте одеяло. Какой-то безрукий вы, Новиков!

Мимо пробежал долговязый парень в красной футболке с пятеркой на шине. Год назад он выступал в эстафете, выиграл приз и до сих пор носил счастливый номер.

— Где Новиков?—кричал он. — Новикову телеграмма. Нет, не в туркабинете, я захватил с собой.

Сергей развернул бланк и прочел:

«Срочно вылетайте Москву. Обсуждается полет.

Ахтубин »

Кроме Священной Львицы, Священной Змеи и Священной Мартышки, жители Джанджаристана молятся еще и Джари — богу Солнца.

Лингвисты полагают, что Джари близок к древнеславянскому Яриле. Но Ярило был дружелюбным божеством, он заведовал весной, теплом, любовью, майской зеленью, плодородием. Бог Джари — жесток и беспощаден, потому что беспощадно южное солнце.

Оно не греет, а опаляет. Под его лучами глина становится твердой, как кирпич, а трава рассыпается в пыль. Горячий ветер не освежает; листья на деревьях скручиваются, и поникают оголенные ветки. И тогда приходит безмолвие, пашня превращается в пустыню, на ней шелестит пересыпающийся песок.

В других странах днем работают, в Джанджаристане в полдень ложатся спать, прячутся в тень, ждут вечера, изнывая от жары, обливаясь потом. Только на полях терпеливо гнут спину обожженные до синевы крестьяне с высохшими ногами — скелеты, обтянутые кожей.

Солнце — бич Джанджаристана и единственное богатство страны. Уголь и нефть здесь еще не найдены, водопады и пороги отошли к Гористану. Но солнце в изобилии, в иных районах — триста шестьдесят пять (иногда даже триста шестьдесят шесть) ясных дней в году, — полная возможность создавать солнечные электростанции.