Игорь Вереснев - Упрямое время

Я лежал и смотрел. Полчасика так погорит, и на майоре крест можно ставить. Если и не сгорит заживо, то в дыму задохнётся наверняка. Расплатились, можно считать. С лихвой. Не правильно это как-то!

Чем больше я думал, тем смурней на душе становилось. Всё моё путешествие назад неправильным получалось. Двух недель не прошло, а скольких людей из своего списочка встретил! И Светку-предательницу, и урку-гада, и шалашовку подлую. Будто Бог лично в мой список заглянул и теперь предлагает. Вот тебе власть, вот тебе враги твои, обидчики. Мсти, заслужил.

Только не мог Бог такое предложить! Он ведь милосердный, он учит не «кровь за кровь, глаз за глаз», а «возлюби ближнего, как себя самого». В колонию батюшка приходил, Библию читал. Я хоть и неверующий был тогда, а слушал. Интересно.

Положим, не ближние они мне… Или всё же ближние? Жизнь мою покроили – любо-дорого. Кто же мне ближе, если не они? Стало быть, по законам божьим, не злом за зло я отплатить должен этим, из списка, а добром. Потому и ставил он мне их на пути, испытывал. Выдержу – свершится чудо. Нет…

Выдержу! Светлану простить оказалось не трудно. Что с неё взять? Баба, наседка. И шалашовку эту глупую – прощаю. Она и так своё получила. За что боролась, на то и напоролась, называется. Ворон… у него «понятия», он человеческой жизни не знает. Собакой родился, собакой прожил, и умрёт по-собачьи, под забором.

А вот майор человеческую жизнь знает. Семья, жена, ребёнок у него. И законы знает, и людские и божеские. И преступил и те и другие, не задумываясь, легко. Лишь бы власть свою показать.

И мне его – простить?!

С майором тяжело. Потому Бог и подсказку дал – мент не один в доме спит. Отплачу ему, и невинные люди погибнут.

В голове тихо пискнул мстительный голосок: «Ксюша тоже невинная была, а её убили». Я цыкнул на него. Не пацанчик пятилетний за рулём того «опеля» сидел, и не мамаша его мослозадая. А по моим законам круговой поруки нет. Каждый сам за себя отвечает.

Я соскользнул с чердака, перемахнул забор между дворами.

Первый этаж пылал, ни в двери не сунешься, ни в окно. Хорошо, лестницу не додумался бензином облить. Дерево успело нагреться, местами и тлеть начинало, но ещё не вспыхнуло. Я передвинул её к одному из верхних окон, полез, чертыхаясь, когда приходилось хвататься за особо горячие перекладины. Саданул ногой в стекло… И тут же в меня вылетел рыжий шерстяной ком!

Котяра на секунду завис на моей штанине, в кровь раздирая бедро, потом сиганул вниз, в темноту. Я зашипел от боли, но не ругаться же на кота! Умная тварь, жизнь себе спасает. Что же ты, Рыжий, хозяев не разбудил? И сразу мысль в голове стрельнула – а может тихо в доме оттого, что хозяев нет? Уехали куда, пока я за бензином ходил?!

Сунул я голову в проём и понял – дома они. Потому как сразу услышал кашель и детский плач, доносившийся от кровати. Попал я, значит, в спальню пацанёнка. Едва перелез через подоконник, и сам закашлялся. Глаза слезиться начали, в горле запершило. В комнате висел густой, удушливый сизый дым, а над головой громко трещало.

Я схватил пацана на руки.

– Родители дома? Родители дома, спрашиваю?

Э, да что от него добьёшься в таком состоянии! Под мышку и на лестницу, на свежий воздух. Спустил, поставил на землю, шлёпнул по попе.

– Беги к забору, понял? И стой там, никуда не уходи. Мамка заберёт.

Про мамку он понял, побежал. И кашляет, кашляет. Ему бы попить чего-нибудь дать… Некогда.

Пока я туда-сюда лазил, дыма ещё больше стало. А из комнаты в коридор выскочил – вообще ничего не видно, дым по лестнице снизу поднимается. Удушливый, гад, – пластик горит.

В коридор выходили три комнаты. Я чуть ли не молился, чтобы родительская спальня тоже здесь была. Потому как если внизу – не успеть. Заглянул в одну комнату – не то, больше на кабинет смахивает. Зато напротив – она!

Первой я женщину будить начал. За руку трясу, за плечо – никак. Учадела. Пришлось за волосы с подушки поднять и пару пощёчин влепить, чтобы глаза открыла. Открыть-то открыла, но мутные. «Вставай, уходить нужно. Пожар!» – кричу. Смотрит на меня, и от дыма хекает. Схватил за руку, потащил за собой, как лунатика.

Только в детской она оклемалась чуть, к кроватке рванулась. Я не пустил.

– Внизу он уже, снаружи. Возле забора стоит. И ты в окно лезь! Там лестница.

Ага, глаза осмысленными становятся. Кивает, не спрашивает даже, что я за фрукт. Баба в такой ситуации может и в истерику, и в обморок брякнуться, а эта держится. Крепкая, уважаю.

Когда она к окну подошла, грохнуло вдруг над головой страшно, и за окном фейерверк в разные стороны. Всё, стропила перегорели, сейчас потолок нам на головы ляжет. Тикать надо отсюда, пока не поздно! А баба у окна мнётся. «Серёжа?!»

– Да спасу я твоего майора, спасу. К сыну беги!

Полезла на подоконник, ногу задрала, не стесняясь, что комбинация коротенькая. Да и некогда мне её рассматривать. За «Серёжей» этим чёртовым бежать нужно.

В кровати майора не оказалось. Я подумал было, что он на пол упал. Но и там нет. Неужто вниз побежал, к дверям?! Я уже на лестницу сунулся, в самый дым и чад, и тут спохватился – дверь кабинета настежь распахнута, а я же её закрывал. Заглянул – так и есть. Сидит майор возле сейфа, что-то вынимает оттуда и в сумку складывает. Ах ты ж козёл! Не жену с сыном спасает, а бабло вонючее.

Заорал на него:

– Чего расселся?! Драпать надо! Крыша сейчас упадёт!

А он развернулся и – бах! Я еле успел за косяк отскочить. Пистолет у гада! Он даже рассматривать меня не стал, сразу пальнул.

– Не стреляй, я же тебя не трогаю! Уматывай из дома быстрее!

Бах! И слева в ответ – ба-бах! Аж дом задрожал. Всё, просел потолок в детской, до лестницы за окном не добраться. Единственно, из окна сигать.

– Да не стреляй же ты, идиот! В окно прыгай, а то сгоришь к чёрту!

Тишина. Послушался? Трещит вокруг, нифига не слышно, что в кабинете делается. Может, выпрыгнул? Мне ждать долго тоже не с руки. Сгорю за милую душу, никакой хронобраслет не спасёт.

Заглянул осторожно. Как же, выпрыгнул! Сидит, с мобилой возится. Пожарных вызывать надумал? Поздно!

Майор заметил движение в дверях, поднял голову. И опять – бах! Как я успел в коридор вывалиться? Пулю поймать только и не хватало.

Сижу в коридоре, от дыма кашляю. Думаю, как дальше быть. Сгорит майор, и всё – провалил я испытание, не получится чуда. Вот же идиот – зачем было дом поджигать?! Подпалил бы гараж с машиной, и пёс с ними!

Каким шестым чувством я уловил, что майор к двери крадётся? Не слышно ведь ничего и не видно в дыму? Почуял опасность, что твоя собака, в спальню метнулся. Как раз вовремя – пуля над самым затылком пролетела, чуть ли не волосы сбрила. Что же он творит, гад этот?!

Забился я в угол, за кровати. Окно – рукой подать. Но закрытое. Ни отворить, ни стекло выбить не успеваю, потому как майор в дверях стоит, и пушка нацелена. Единственный путь для меня – хронобраслет. Только настроить его надо, чтобы обязательно в прошлое попасть. Потому как в будущем рухнут перекрытия, и падать мне придётся с трёхметровой высоты. А как оно, падать в межвременье, когда и снизу и сверху головешки горящие сыплются, проверять не хотелось.