Светлана Тулина - Карфаген будет разрушен

Близость к ступору.

Одна информация исключает другую, анализ невозможен. Тот стасик, что был в воздуховоде, чем-то отличается, он должен отличаться, но я не могу обнаружить это отличие. Посылаю ему приказ обломить себе левую антенку-усик, пометив на будущее. Анализирую заново.

Результат тот же.

Стасик шевелит антенками, целой и укороченной, послушно поджимает лапки. Вероятность того, что с кольцом был именно он, высока, но не равна единице. Стасики закреплены за каютами, но это не жёсткое правило, точность не выше 70 %. Олеся же почему-то была уверена на все сто.

Почему?

Недостаточно данных. Недостаточно…

В этот момент мы начинаем прыжок.

На меня пребывание в туннеле не оказывает негативного воздействия, я ведь не хомо, и тем более не сарк. Моя природа псевдобиологична — да и то только потому, что именно у биологических конструктов зафиксирован наивысший коэффициент выживания.

Я — малая часть внутренней системы рейсового пассажирского кара серии F класса «Агент», самоназвание экипажа — «Карфаген». Та самая часть, которая фиксирует всё, но ни во что не вмешивается. Просто собирает и архивирует информацию. Чтобы предоставить её на рассмотрение комиссии по чрезвычайным происшествиям, когда «Карфаген» будет разрушен.

Я — то, что когда-то называли «чёрным ящиком», а потом переименовали в «афроамериканский» по причине, для анализа которой у меня недостаточно информации.

В туннеле пространство и время искривлены настолько, что биологический разум неспособен их воспринять. Витам кажется, что прыжок происходит мгновенно. Для стороннего наблюдателя так и есть. Но изнутри все туннели имеют разную протяжённость, и субъективное время на их прохождение тоже затрачивается разное. Туннель от Дзетты Кита до Оноры довольно короткий, и потому я решил проверить ЮКМ, вместо выстраивания новой прогрессии — всё равно времени на подробный анализ слишком мало.

Виты назвали бы это везением. Определение «рациональное использование предоставленных ресурсов» кажется мне более правомерным.

Каюта ЮКМ пуста.

Переключаю восприятие в ускоренный режим. И сразу обнаруживаю, что уже вполне обоснованно могу классифицировать ЮКМ как вероятного террориста — мирные перевозчики не собирают в своей каюте воедино разрозненные части взрывного устройства, и не блокируют перед этим стационарные датчики.

Проделано довольно изящно, маскировка под случайность: первый датчик ЮКМ ослепил при помощи развёрнутого зеркала, на второй прилепил картинку с обнажённой хомо-фем младшего репродуктивного возраста, третий перекрыл небрежно брошенным комбинезоном. Замаскированных стасиков не тронул — они работали лишь на запись и ничем себя не выдали. Одну из линий задействую на анализ скачанной из них информации.

Поиск.

Обнаружена блокировка сенсоров в анабиозном рефрижераторе, методы аналогичны применённым в каюте с вероятностью пятьдесят к одному. Активизирую стасиков в том районе, ставлю задачу максимально скрытного проникновения, параллельно завершаю анализ информации из каюты. Степень вероятности того, что я знаю с кем, а, вернее, с чем имею дело, высока предельно. ЮКМ покинул каюту с собранным взрыв-пакетом через 10 2 субъективных секунд после начала прыжка.

Следовательно, моя предварительная классификация ЮКМ как вита ошибочна, с вероятностью пять к трем он и хомо является лишь условно. У биологических существ внутри туннеля все жизненные процессы замедляются почти до полной остановки. Они не то, что передвигаться, даже думать не могут без частичной киборгизации. Мозговые имплантаты дают пилотам возможность хоть как-то воспринимать нелинейное время и реагировать, но самостоятельно ходить по кораблю во время прыжка не способен ни один пилот. Для этого нужна куда более существенная перестройка организма. Однако за основу все же был взят именно хомо, иначе ЮКМ завалил бы первый же тест на естественность реакций. Просто киборгизация куда выше положенных пилоту двенадцати процентов.

Один из стасиков сообщает о выходе на позицию. Сигнал идёт по кабелю, без внешней трансляции и возможности перехвата. Переключаюсь на его сенсоры. Картинка перевёрнута, террорист (статус подтвержден на 99,9 %) склонился над одной из криокамер. В этом рейсе у нас мало пассажиров третьего класса, и потому многие анабиозные камеры не заняты. Та, которая привлекла ЮКМ, значится в реестре как незадействованная. Действия террориста непонятны. Анализ невозможен: недостаточно информации.

Еще три датчика вышли на цель. Объединяю картинку, запараллелив потоки. Недостаточно информации. ЮКМ покидает холодильник, возвращается к себе в каюту. Взрыв-пакета при нём не обнаружено.

Недостаточно информации…

Обследую криокамеру.

На её крышке мигает жёлтым сигнал неисправности, но при этом камера находится в активном режиме, температура внутри минус 24 градуса по Цельсию и продолжает стремительно падать. Недостаточно информации… Считываю введённую программу, сканирую внутреннюю полость.

Стоп.

Информации достаточно.

Интересное решение, а я плохой прогнозист, теряю на этом 8 %. Рассчитывал, что ЮКМ воспользуется для подрыва заряда реакторной зоной. Взрыв-пакет стандартного образца в собранном виде оснащён защитой от дурака. Его нельзя взорвать, просто уронив. Для разрушения защитной оболочки детонатора нужна энергия выше на несколько порядков. Однако при температурах, близких к абсолютному нулю, эта оболочка становится хрупкой. Достаточно простого толчка, и она разрушится.

Но взрыва не будет — при температуре ниже нуля по Цельсию обе составляющие взрыв-пакета малоактивны и будут лишь потихоньку нейтрализовывать друг друга. Взрыв произойдёт лишь при резком подъёме температуры — пятнадцати градусов выше нуля достаточно.

ЮКМ перестраховался — задал программу экстренного разогрева до тридцати пяти. С отсрочкой. Через 10 5 секунд [7] 10 5 секунд — около 28 часов после выхода из прыжка, непосредственно перед стыковкой со станцией Оноры.

Расчёт верный — посадочные терминалы Оноры всегда переполнены, с вероятностью 98 % взрывом зацепит ещё один или даже два (вероятность 87 %) катера, плюс жертвы на самом терминале (75 %), который тоже окажется повреждён (92 %).

Фиксирую.

Помечаю: «Сверхважно! Крайне опасно! Для специальной комиссии». Помещаю в архив и позволяю себе почти секунду удовлетворения высшей степени. Миллион к одному, что я исполню своё предназначение и достигну Цели гораздо раньше, чем прогнозировал. Что снизит мою ценность как прогнозиста, но это уже не важно, поскольку индекс полезности поднимется до 100 % из-за достижения Цели.