Владимир Венгловский - Половинки космоса

— Разве мы не попытаемся забрать у них наше Вожделение? — спросил кто-то из младших.

Отец Шела, хранитель памяти, внимательно посмотрел на молодого:

— Если ты бросишь возделывать террасу с цветами из темного кварца и придет кто-то, кто вырастит там ледяные пирамиды, разве не прав он будет, разве посмеем мы отобрать у того, кто делал, в пользу того, кто оставил?

Старуха Сишш молчала, и будто еще миллионы лет легли на ее лицо вдобавок к прожитым.

— Мы бросили тебя, мы искали лучшшшего, — прошептала она тише, чем струится песок меж ладоней, но ее услышали, потому что каждый жил той болью, что шелестели ее слова. — Мы раскаялись, мы вернулись, но у тебя уже другие дети, другие возлюбленные…

Она села, и искусственный разум Скалы, повинуясь желанию Старшей Матери, начал засыпать ее песком. Так всегда уходят из жизни оставшиеся; так уходили из жизни на Вожделении. Множество скульптур в честь занесенных песком выдающихся личностей возведено на планете, скромных и строгих памятников: каменных лиц, взирающих из песка… Сохранились ли эти символы ушедшего дня? Сохранят ли, если найдут, новые возлюбленные Вожделения наследство ушедших? Эла смотрел на расцветающую чужую, чуждую жизнь и не видел будущего.

Вожделение устало их ждать. Они летели десятки и сотни тысяч лет, чтобы увидеть перед собой чужое Вожделение.

…Эла глядел, как Матерей засыпает песком. Они ложились одна за другой, и ловкие смерчи накидывали слой за слоем сыпучую пелену на их тела. Он еще видел лица Матери-прародительницы, и Матери-первой-возлюбленной, и Матери Тиашш, и многих иных Матерей и Отцов, чьи глаза заметало само струящееся время.

Сестра стояла рядом, и в глазах ее горел огонек торжества. Эла чувствовал ее нетерпение развернуть Скалу и устремиться назад, к звездам и иным мирам.

Тогда он повернулся к растерянным — тем, старшим, кто не ушел, и к молодым своего поколения — и сказал:

— Наверняка где-то есть мир, похожий на нашу потерянную родину. Надо только искать и верить.

На его слова, разорвавшие тишину, оборачивались те, кто не успел уйти. Некоторые глядели пустыми глазами. В глазах других рождалась надежда.

— Нам будет тяжело, но это не конец пути. Мы отыщем на просторах Вселенной свое Вожделение.

…Скала разворачивалась, так и не ответив новым владельцам четвертой планеты, оставив их в недоумении от встречи с чуждым разумом и чужой печальной тайной. А Эла долго провожал взглядом Вожделение, закрывшее перед ними свои врата.

Идея стать пиратами пришла в наши головы совершенно случайно. Мысль родилась в тот момент, когда мы стояли перед ржавой развалюхой, а продавец называл ее цену. До начала торгов мы уже обшарили все внутри, и я был совершенно уверен, что посудина сможет летать. Правда, не очень хорошо.

— Ого! — сказал я.

— Вот это да! — произнесли в один голос братья-регулы Рико.

По правилам братьев надо называть регулианцами, но это долго и неудобно. Они регулы — и все тут. Братья не против. Тем более — кто их спрашивать-то будет?

Фераджо, как всегда, молчал. Слышны были лишь «вжик-вжик» — это робот полировал одну из своих деталей.

— Вы не понимаете! — воскликнул торговец. — Это же раритетный эксклюзивный корабль! «Столетний птеродактиль». Помните пирата Одноглазого Джона? Того, что еще взорвал три полицейских крейсера, перед тем как его корабль изрешетили из корабельных орудий. Того, чьи награбленные сокровища до сих пор не найдены. Может быть, они спрятаны именно на его корабле!

Я критическим взглядом осмотрел развалюху и хмыкнул. Судя по ее виду, спрятанные сокровища искали долго и упорно.

— Цена завышена раза в три, — сказал я.

— В четыре, — возразил Младший Рико.

— В четыре с половиной, — прикинул Старший Рико.

Регулы были близнецами, но Старший однажды попал во временну́ю аномалию. Результат, как говорится, был налицо.

Фераджо отвлекся от полировки и смачно сплюнул смазкой на грязный песок торговой площадки. Торговец слегка порозовел и покрылся зелеными пятнами, что для головоногих с Реи служило выражением крайней степени возмущения.

— Ну, хорошо, хорошо, только ради уважаемых клиентов! Сброшу цену вдвое. Вы посмотрите, какое качество! Теперь так не строят, — торговец хлопнул хваталкой по обшивке корабля.

Что-то хрустнуло, и хваталка провалилась внутрь. Грохот от падения куска обшивки эхом прокатился внутри корабля, затихнув где-то в его глубинах.

— Ладно, втрое, — полностью позеленел реец. — Но я буду совершенно разорен.

Мы с братьями переглянулись, а Фераджо потопал обходить корабль по периметру, вновь изучая возможную покупку. Я достал кошелек и пересчитал оставшиеся кредиты. М-да, не густо. Братья синхронно вывернули карманы и начали собирать высыпавшуюся мелочь.

«Бам, бам, бом», — доносились до нас удары робота по бортам корабля. При этом внутри что-то звенело и бухало, а студенистая поверхность торговца нервно вздрагивала от каждого хлопка. Наконец послышалось подозрительное шипение, затем клацанье, похожее на звук оружейного затвора. Реец скосил глаза на стебельках и осторожно, по-крабьи, начал пятиться к своей торговой палатке. Из-за «Столетнего птеродактиля» появился Фераджо, подошел к нам, молча отстегнул от уха алмазную серьгу и бросил в общую кучу денег.

Покупка была одобрена.

— Как хорошо, что ты догадался принять вид уважаемого Нюбеля, — сказал на обратном пути Старший. — Иначе торговец бы точно цену не сбросил.

Мы вместе с братьями шли пешком к нашему бунгало на берегу моря, так как денег нанять кар уже не хватало. Фераджо остался вместе с кораблем — следить за его доставкой.

— Здравствуйте, уважаемый Нюбель! — воскликнула пробегающая мимо маленькая девочка.

Я хмыкнул и сменил обличье, изобразив преуспевающего клерка, довольного общим ходом дел на Альфе Центавра и политикой в нашем секторе Галактики.

— Пижон, — констатировал факт Младший.

— Да уж, Пересмешник, ты бы поаккуратнее менял лица. Поскромнее, — пробурчал Старший. — А то не соответствуешь портретам из рубрики «Их разыскивает полиция». Властям уже надоело каждый раз новые портреты печатать. А популярность? А имидж? Разве тебе не хотелось бы везде видеть свои истинные изображения? А, кстати, какой ты по-настоящему?

Последний вопрос заставил меня задуматься. Не то чтобы я страдал плохой памятью, но все же…