Натали Хеннеберг - Кровь звёзд. Мутанты

Да, мир, о котором мечтали параноики, не существовал. А если бы он и был, то плата оказалась бы слишком большой. Зачем завоевывать мир, если за него надо платить ценой своей души, ценой убийства. Мир, купленный таким образом, не будет чистым, ни одно нормальное существо не сможет в нем спокойно жить. Бюркхалтеру пришли на ум стихи, горечь слов которых он ощущал даже сильнее, чем поэт, который их написал:

И тут же он прочитал мысль Барбары Пелл, брошенную ему, как отравленная ненавистью стрела: «Вы — глупец! Вы все глупцы. Вы не заслуживаете чести обладать телепатическими способностями, потому что вы их сводите на нет. Если бы вы только присоединились к нам…» Затем мысль стала неясной и растворилась в каком-то красном веществе, едком и дымящемся; похоже было на то, что ее мозг купался с наслаждением в людской крови.

Тошнота подступила к горлу, и Бюркхалтер прервал связь. «Они даже не стремятся к свободе, — с ужасом подумал он, — они забыли о цели и помнят лишь о средствах, они хотят лишь убивать…»

— Глупец, глупец, глупец, — билась в его мозгу мысль Барбары Пелл. — Подождите, и вы увидите. Один на два — два, дважды два — четыре, трижды два…

— Они готовят удар, — подумал Бюркхалтер. Теперь уже он пытался взломать защиту, которую она соорудила, чтобы скрыть свои опасные мысли.

Она сопротивлялась, но ему удалось поймать какие-то кровавые видения в ее мозгу. Потом она разразилась смехом и послала ему до того четкую мысль параноиков, что ему показалось, что он весь в крови.

Да, они что-то замышляли. Он расскажет об этом тому, кого это касается. Барбара Пелл, судя по всему, не посвящена во все секреты. Она была всего лишь орудием в их руках. Затем он прекратил полностью контакт с ее мозгом, стряхнул с себя эти грязные мысли, как стряхивает с себя кошка капельки упавшей на нее воды.

Защитив свой мозг от всякого вторжения, он продолжал подниматься по тропинке. Через четверть часа он подошел к небольшому домику, из дерева и пластика, который стоял недалеко от лесной опушки. Там находилось его консульство. Чуть дальше возвышался дом братьев Селфриджей, Это был дикий лесной край, Канадский Запад, простиравшийся к северу до моря Бофорта и Северного Ледовитого океана.

Красная лампочка, загоревшаяся на его письменном столе, означала, что в отсеке пневматической почты для него есть письмо. Пневматический канал уходил на десять километров в глубь леса. В письме содержалось сообщение о скором прибытии делегации Кочевников, представителей трех различных групп. Очень хорошо…

Он проверил запасы пищи, сообщил о делегации на центральный склад и стал ждать Хита, который вот-вот должен был появиться. Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на живительном запахе сосен, проникавшем через распахнутое окно. Но скоро свежий тонизирующий запах иссяк. Мозг заполнили невесть откуда пришедшие темные нечистые мысли.

Секвойя находилась недалеко от границы с бывшей Канадой, которая к тому времени превратилась в огромную заповедную территорию, поросшую лесом. Основным, видом промышленности в городах была переработка целлюлозы.

Кроме того, в Секвойе находилась крупная психиатрическая больница, что собственно объяснялось тем, что в городе проживало большое количество Лысоголовых. Но главным предметом гордости жителей Секвойи явилась недавно открытая дипломатическая миссия, установившая официальные отношения с группами Кочевников, которые скрывались в лесу, спасаясь от наступления цивилизации. Город находился в долине, окруженной горами, которые заросли хвойными лесами. По склонам текли бурные потоки, берущие начало чуть ли не с вершин, покрытых снегом. Недалеко, к западу, за Георгиевым проливом, находился Тихий океан. Дорог было мало, и перевозки осуществлялись по воздуху; радио и телевидение играли роль средств связи.

Городок насчитывал около четырехсот человек. Таким городкам были предоставлены определенная независимость и право обменивать производимую продукцию на креветки и лангусты из Лаффита, на книги из Модока, на кинжалы из бериллиевой стали, на мотокультиваторы из Америкен Ган, на одежду из Демси и Джи Ай. Бостонские прядильные фабрики исчезли вместе с городом. С тех пор, после Большого Взрыва, ничего не изменилось на этом огромном сером и печальном пространстве. Громадной американской территории вполне хватало для того, чтобы поглотить все население, которое, кстати, резко уменьшилось в результате войны. Прогресс технологии позволил использовать засушливые земли, а плантации кориандра помогли оживить считавшиеся бесплодными почвы. Специализированные городки появлялись, как грибы.

Бюркхалтер настойчиво гнал от себя всякую мысль о Барбаре Пелл. В этот момент вошел Дьюк Хит. Врач-священник понял смысл отрицательного образа.

— Барбара ГІелл, не так ли? Я говорил с ней.

Чтобы избежать «подслушивания» мыслей, они стерли образы и продолжали разговор в устной форме.

— Они боятся неприятностей, правда? — спросил Бюркхалтер. — С некоторого времени их стало очень много в Секвойе.

— Да. А точнее с того дня, как вы открыли консульство. За сорок лет они неплохо организовались.

— За шестьдесят лет, — поправил его Бюркхалтер. — Мой дед видел опасность еще в восемьдесят втором году. У них в Модоке жил один параноик, у которого уже были все признаки. А потом…

— Конечно, они изменились, но их не стало больше. По количеству Лысоголовые превосходят параноиков. С точки зрения психологии они ущербные люди. Они упорно отказываются вступать в брак с нетелепатами, а мы это делаем, и наши характерные отличия, таким образом, распространяются на все большее количество людей.

— Но это пока, — сказал Бюркхалтер.

Хит нахмурился.

— В Колумбии Кроссинг нет эпидемии, но вас следует избавить от Селфриджа… Он испытывает подлинно отцовские чувства к своему младшему брату, и в данный момент я на этом сыграл, но затем он снова перейдет в наступление. У вас появилось консульство, а ведь до этого он мог спокойно мошенничать, совершая сделки с Кочевниками. Значит, он вас ненавидит и знает, где ваше уязвимое место. Более того, он считает, что если бы вы не имели коварного преимущества быть телепатом, то вас не назначили бы консулом.

— Это было сделано незаконно.

— Но это было необходимо. Нетелепаты не должны знать, о чем мы беседуем с Кочевниками. Когда-нибудь мы будем чувствовать себя в безопасности только у них. Если бы у обычных людей было консульство…

— Я работаю вслепую, — сказал Бюркхалтер. — Я знаю лишь, что должен сделать то, что мне говорят Немые.