Луи Тома - Запоздалое раскаяние

- Клянусь тебе, ничто не может нас разлучить.

Телефонный звонок перебил его клятвы.

- К черту твоих клиенток! - со злом сказал он.

Пока она подходила к телефону, Жак полез в карман за сигаретами. Он почти не обращал внимания на то, что говорила Жаннина.

Но затем он услышал одну фразу:

- Мне очень жаль, что этого господина я не знаю.

Нагнувшись над пальто, он рассеянно слушал следующие слова:

- Но я уверяю вас, что не знаю этого господина... у меня его нет... Ах, мне это совершенно безразлично, интересуется ли он мной...

Жак осторожно повернулся, избегая взглянуть в лицо опасности. Жаннина делала ему отчаянные жесты, говоря в то же время в трубку.

- Ах, вы можете звонить мне сколько угодно, это ничего не изменит.

Вдруг она положила трубку. Кровь прилила к ее щекам. Она уже не владела своим голосом - он дрожал:

- Это звонил мужчина, он хотел непременно поговорить с тобой.

- Без сомнения, это тот парень внизу, - сказал Жак. - Он звонит из ресторана, чтобы убедиться, у тебя ли я.

- Он так говорил со мной... Я предпочла положить трубку.

Жак согласился с ней.

- Ты права. И тем более...

Ему пришло что-то на ум.

- И тем более, раз у него нет уверенности, что я здесь, он счел нужным поинтересоваться. Он не уверен, иначе его звонок не имел бы смысла.

Уловка была прозрачная.

- Он знает, что я здесь, в доме, но не знает у кого есть телефон.

- Если это так, то мои старания были напрасными.

- Благодарю тебя за это, любимая. - сказал Жак и снова заключил ее в объятия. Тяжесть упала с его плеч и он снова облегченно вздохнул.

- Уф, задал он нам жару!

Облегчение превратилось в бьющую ключом радость, детскую радость, почти непристойную.

- Я побежал... побежал! Мне всего лишь нужно было зайти к доктору Каде! Все будет в порядке, возможно на сегодняшний день, - уточнила она. А что думаешь делать потом? Как ты поступишь в ближайшее время?

Она спрашивала нежным тоном, но несмотря на это он сжался при ее словах.

- Что ты думаешь делать дальше?

К этому вопросу он не подготовился.

- Что я думаю делать? - переспросил он.

- Это ничего не изменит, - уверял он ее, затем быстро сказал: - Мы должны будем из предосторожности, вероятно не встречаться несколько дней.

- Как долго.

С наигранной безразлиеной миной Жак ответил:

- Потребуется две-три недели.

Она застыла, затем нежно отстранилась от него и подняла телефонную книгу.

- Три недели! - вырвалось у нее, - Или три месяца. Может быть три года?

- Ты с ума сошла!

Он попытался обнять ее, но телефонная книга, которую Жаннина прижимала к животу, разделяла их.

- Ты с ума сошла, Жаннина! Почему ты это сказала?

Потому что с того дня, как ты заметил, что тебя преследуют...

Она печально улыбнулась.

- Я чувствую, что ты не так охотно приходишь ко мне.

- Вот теперь уже тебе это кажется, - возразил он, - я пришел к тебе даже сегодня. И я никогда не имел такого большого желания, как в последние дни.

- Ах, желания! - сиронизировала она. - Одного желания мало.

- Ты говоришь бессмыслицу.

Он петушился, но в глубине души сознавал, что ее замечание правильное.

Своей женской интуицией Жаннина лучше, чем он сам, подметила путаницу противоречивых чувств, охвативших ее любовника.

На смену появлявшемуся иногда неудержимому желанию увидеться с молодой женщиной, к нему приходил страх перед грядущей катастрофой. А эту катастрофу он предвидел. Так что эти чувства овладевали им попеременно.

Какое же в конце концов одержит победу?

В настоящий момент страх был сильнее. Он думал лишь об одном, об алиби у доктора Каде.

Впрочем, Жаннина не удерживала его, скорее наоборот.

- Иди, ты уже столько времени здесь. Она вытолкнула его в переднюю и помогла ему надеть пальто. Он протестовал для вида, но сам был благодарен ей за то, что она облегчила ему задачу, проявив инициативу сократить прощание. Он делал вид, что повиновался ей, а на самом деле желал как можно скорее уйти.

- Я обязательно завтра позвоню тебе, - обещал он, слегка поцеловав ее в губы.

- Спасибо, мой любимый, - преданно сказала она, - До завтра.

Он вдруг совсем успокоился. Чтобы снова не расчувствоваться он широко распахнул дверь и остановился как вкопанный.

Перед ним стоял мужчина в черном кожаном пальто. Он вежливо снял шляпу и скривил рот в гримасу, которая должна была изображать улыбку.

- Извините, мсье Меллерей, - проговорил он нежным тоном, - я хотел поговорить с вами по телефону, но м-ль Тусси...

Он укоризненно покачал головой.

- Но м-ль Тусси устверждала, что не знакома с вами.

3

Жак Меллерей больше ничего не понимал. Он ожидал худшего и инициатива незнакомца вывела его из равновесия.

- Что вам угодно?

- Я просто хотел с вами побеседовать, - сказал его преследователь.

- Здесь?

- Если м-ль Тусси разрешит.

Жаннина не сказала ни слова. Она находилась немного позади них, бледнее чем обычно и смотрела на постороннего человека в кожаном пальто с выражением страха и любопытства.

Движением век она дала свое согласие, когда Жак вопросительно посмотрел на нее.

Они пошли обратно в комнату, сопровождаемые гостем, непринужденно удивлявшегося обстановке квартиры.

- У вас очень мило, - сказал он.

Жак сильно вспотел и снял пальто. Незнакомец тоже сделал это и положил пальто и шляпу на кушетку.

Казалось, он был вполне доволен и совсем не спешил перейти к сути дела. Когда он неторопливо закурил длинную американскую сигарету, Жаннина, нервы которой были на пределе, спросила его:

- Кто вы?

- Подожди спрашивать господина, - перебил ее Жак, который обрел часть своего спокойствия, - дай ему придти в себя.

- Правильно, мсье Меллерей: и я буду рад обсудить с вами этот вопрос.

- Присаживайтесь.

- Спасибо.

Незнакомец сел в кресло, далеко отставив от себя свои длинные ноги.

- В приятном обществе всегда можно договориться.

Вблизи он казался не столь безобразным. Светлые волосы, густые и длинные на затылке, смягчали его жесткие черты. Он говорил с певучим и медлительным акцентом, свойственным жителям Лиона.

- Всегда можно договориться, если каждый проявит добрую волю. В доказательство своей доброй воли, сегодня после обеда я позаботился о том, чтобы вы меня заметили.

- Это вы теперь говорите.

- Если бы я хотел, то был бы невидим, как воздух, которым вы дышите. Могу вам доказать: как только вы покинули Сант-Лауренс, то больше меня не замечали. Верно или нет?

Жак подумал над ответом, подвигая столик-бар к тому креслу, на ручку которого он сел. Он поставил на него бутылку и два стакана.

- Нет, спасибо, - отказался незнакомец, - не во время службы...

- Тогда... Вы считаете себя все еще на службе?

- Более, чем когда-либо. В нашей профессии...