Николай Томан - Неизвестная земля

- Всего лишь гипотезы, - пренебрежительно замечает Рэллэт, даже не удостоив меня взглядом.

А меня просто бесит его высокомерие. Знаю, что в разговоре с ним не следует горячиться, но не выдерживаю и произношу почти с вызовом:

- Вам лучше, чем мне, доктор, должно быть известно, что теория не всегда предшествует практике. А что касается гравитационного оружия, то прежде чем отрицать его существование у красных, не мешает вспомнить историю с атомным оружием. Когда-то мы тоже не допускали мысли, что красные овладеют им столь скоро.

- Вы, генерал, вообще, кажется, слишком симпатизируете красным, холодно роняет Рэллэт. - И я лично не уверен даже, в состоянии ли вы достаточно объективно информировать президента о наших противниках.

- Предоставьте судить об этом самому президенту, - с трудом сдерживая ярость, произношу я.

Тут бы и сказать президенту хоть что-нибудь в мою защиту, а он молчит. И это очень странно. Я проработал у него около года, и за все это время он не имел повода быть недовольным мною, почему же не хочет произнести теперь хоть слово в мою защиту?

- А мне доподлинно известно, - уже почти с нескрываемой угрозой продолжает Рэллэт, по-прежнему глядя не на меня, а на президента, - что вы неверно информируете президента о военной мощи наших противников и запугиваете главу государства неотвратимостью их ответного удара.

- А вы разве отрицаете такую возможность? - настораживаюсь я.

- У них не должно оставаться времени для осуществления такой возможности. Мы постараемся...

- "Не должно" и "мы постараемся" - это не аргументы, - иронически усмехаясь, прерываю я доктора.

Видя, что дальнейший наш спор может перерасти в открытую ссору, президент останавливается перед Рэллэтом и, любезно улыбаясь, протягивает ему руку.

- Спасибо, доктор. Я вполне удовлетворен вашим ответом на мой вопрос о гравитационном оружии.

Рэллэт тотчас же уходит, даже не удостоив меня кивком головы. Они ведь страшно заняты, эти деятели из мозгового центра нашей военной машины.

- Фанатик, - не без горечи произношу я после довольно продолжительного и тягостного молчания.

Президент неопределенно пожимает плечами. Потом спрашивает:

- А вы считаете, что у красных есть все-таки гравитационное оружие?

- Несомненно! - энергично киваю я, хотя не имею ни малейшего представления о том, какое оно, это оружие. Нужно же, однако, хоть президента предостеречь от безумного шага.

- А их космические средства? - снова спрашивает он.

- Да и эти средства, конечно, - подтверждаю я, догадавшись, что президент имеет в виду существование у красных такого оружия, которое смогло бы автоматически нанести нам ответный удар. - И это не только мое мнение. В этом уверены многие наши ученые, работающие в области военной техники.

- И все это сработает у них, не ожидая специальной команды?

- Даже если уже некому будет подать такой команды. Поэтому-то идея превентивной войны и нелепа, чего никак не хотят понять мои военные коллеги.

Я говорю все это с абсолютной убежденностью в правоте своих слов, хотя, откровенно говоря, не очень уверен, что красные нанесут нам ответный удар с помощью именно космических средств или гравитационного оружия. Я вообще не очень уверен, что наши сведения о средствах обороны красных вполне достоверны. Но за последнее десятилетие красные столько раз удивляли нас своими успехами в области науки и техники, что я всему готов верить. Весьма вероятно даже, что у них имеется и еще более могущественное оружие. В противном случае они не вели бы себя с таким потрясающим хладнокровием и строили бы не новые города, а подземные убежища.

- Но что же нам делать в подобной ситуации?

- Это вам лучше знать, сэр. Вы глава государства, а я всего лишь ваш скромный советник по военным вопросам.

Очень хочется добавить еще, что я не завидую моему президенту, но мне становится жаль его. Что, собственно, он может поделать, если бы даже захотел, когда вся наша страна с помощью пресловутого военно-промышленного комплекса давно уже сломя голову мчится к атомной катастрофе!..

Ракетное оружие и новые дивизии наращиваются теперь совершенно автоматически. Самое же страшное для нашего государства - это даже не ракеты и дивизии, а генералы. Я-то их знаю лучше господина президента! Они не только с подозрением относятся ко всем нашим гражданским властям, но и совершенно убеждены, что все штатские - безнадежные кретины.

Очень мудро сказал недавно кто-то из наших государственных деятелей, что в целях государственной безопасности нашим военным министром должен быть лишь такой человек, который, находясь на этом посту, будет подозрительно относиться к мотивам, руководящим действиями военных.

Счастье еще, что у нас не один военный министр, а целых три. Очень хорошо также, что существуют распри между армией, военно-морскими и военно-воздушными силами. Было бы гораздо опаснее, если бы они достигли единодушия.

- Вы допускаете, значит, что кто-то из наших стратегов может решиться нажать "кнопку"? - снова выводит меня из задумчивости президент, все еще нервно прохаживающийся по своему огромному кабинету.

- Это не исключено, - убежденно заявляю я. - Даже если среди них все совершенно нормальные люди.

- А вы думаете, что есть и ненормальные?

- Я лично этому, может быть, и не поверил бы, но один из наших крупных психиатров заявил недавно, что некоторые люди злобны по натуре и им ничего не стоит спустить курок всеобщего уничтожения просто по злобе.

- Как вы посмотрите на то, генерал Рэншэл, если я пошлю вас проинспектировать главный наш бункер, в котором сосредоточено управление почти всеми нашими стратегическими ракетами?

- В логово генерала Фэйта?

- Да, генерал.

- Боюсь, что он меня и близко не подпустит, хотя когда-то считал себя многим мне обязанным.

- Вы поедете туда как мой личный представитель. Я предупрежу об этом Фэйта специальной телеграммой. А вы присмотритесь повнимательней, что там у них творится.

- Слушаюсь, сэр, - вставая, покорно наклоняю я голову и щелкаю по старой привычке каблуками.

2

Лететь приходится в один из наших западных штатов на личном самолете президента. Всю дорогу лезут в голову мрачные мысли. Вспоминается разговор с одним из крупнейших наших биохимиков, лауреатом Нобелевской премии. Он полагает, что мы совершенно запутались в масштабах и потому готовы выпустить на нашу маленькую планету чудовищные космические силы, рассчитывая спрятаться от них в жалких дырах, именуемых убежищами.

Не мешало бы послушать этого биохимика доктору Рэллэту. Идея нор-убежищ - его ведь идея.

Дернул же черт президента послать именно меня в эту поездку! Наши ультра, пожалуй, в самом деле не пустят меня в свои ракетные бункера, несмотря ни на какие его приказы.