Джек Уильямсон - Звездный мост

Хорн поднял голову. Перед ним стояла Вендре.

— Зачем ты спасла мне жизнь? — спросил Хорн.

Девушка вспыхнула.

— Долг платежом красен, — ответила она. Потом добавила: — Теперь мы квиты, — и ушла.

Хорн долго смотрел ей вслед, однако с места не сдвинулся. Когда наконец поднялся с пола, отправился разыскивать Сэйра. Ему сообщили, что тот куда-то скрылся. В самый радостный момент, когда верхняя штаб-квартира проинформировала, что вся планета находится в руках восставших, Освободитель как в воду канул. Его искали — никаких следов. Удивительно другое — Сэйр так же и вернулся. Ни с того ни с сего, ниоткуда, нежданно-негаданно…

Он заявил, что будет в церкви — кому он потребуется, пусть ищет его там. Сэйр был человек неверующий, он сам признался в этом Хорну, однако величию культа, который вобрал надежды и чаяния многих людей, он отдавал должное. Вера — это большая сила.

— Неужели кучка людей могла свалить Эрон без помощи чего-то или кого-то, как это ни назови, — спросил Хорна Освободитель. — Человек сегодня слаб, завтра силен, но где ты видел человека, который мог бы похвастаться осуществлением мечты?

— Редко, но бывает, — не согласился Хорн. — Случается, что осуществление мечты становится навязчивой идеей. Я, например, был знаком с человеком, который вообразил, что он Господь. Правда, конец оказался невзрачным, — Хорн развел руками. — Как всегда. Хочешь посмотреть на него? Он тут недалеко, свернувшись клубочком, лежит. С пулей в груди…

Они пошли смотреть на погибшего китайца. К удивлению Хорна, тело исчезло. Наемник тупо оглядел место, и тут его сразила потрясающая мысль. Он полубезумным взглядом одарил молчаливого Сэйра.

— Что-то мне Душан говорил насчет воскресающих мертвецов… Кстати, в камере должно быть тело Душана.

Хорн бросился в каморку — и здесь не было трупа. Вне себя он подскочил к Сэйру и принялся кричать:

— Они оба должны находиться здесь! Я сам стрелял, сам видел!..

— Конечно, конечно, — принялся успокаивать его Сэйр. Он едва смог скрыть усмешку. — Их, должно быть, убрали.

Боюсь, что их уже похоронили. Это не имеет значения. Мне бы очень хотелось взглянуть на человека, который утверждал, что создал Эрон и империю. К сожалению, это не более чем выдумка. Просто его век закончился. Все умирают, даже полубоги. Смерть, по существу, дает возможность природе исправить свои ошибки. Это единственный путь к совершенству.

Слабый шорох оторвал Хорна от воспоминаний. Он поднял голову — в комнату вошла Вендре. Остановилась у стены. Она была ослепительно красива, хотя одета просто, в голубоватого цвета костюм. Она отдохнула, успокоилась и теперь выглядела совсем молодо. Непонятно почему, но Хорн испытал легкий укол — ему так хотелось, чтобы она вышла к нему в том золотистом платье, в котором он впервые на праздновании победы увидел ее.

«Слишком скромно и холодно для прощания», — подумал он и не сразу выбрался из кресла, встал.

— Долго ждал? — просто спросила Вендре.

— Да уж, — в тон ей ответил Хорн.

Он слегка покраснела:

— У тебя просто талант говорить гадости.

— Ты предпочитаешь, чтобы я лгал или говорил лицемерные комплименты?

— О нет, лучше оставайся грубоватым и прямодушным парнем. Я вполне могу смириться с этим, если ты хотя бы случайно скажешь то, что я жду от тебя.

— Ждешь от меня? — удивился он. — Что бы это могло быть?

Вендре решительно встряхнула головой:

— Оказывается, ты совсем не понимаешь женщин. Я потому держала тебя так долго, что не могла решить, что одеть — парадное золотое платье, какое было на мне в день праздника, или этот скромный рабочий костюм. Теперь я чувствую, что угодила пальцем в небо.

— Костюм так костюм, — веско ответил Хорн. — Это, конечно, должно что-нибудь значить, но, к сожалению, мне не дано понять женщин.

— Да, — вздохнула Вендре, — скажу откровенно: я могу привести три примера, которые вполне доказывают, что ты совершенно не понимаешь женщин. Во-первых, ты до сих пор не сказал того, что я жду от тебя. Во-вторых, ты так и не сказал того, что бы я хотела услышать. И в-третьих…

— Минуточку, — прервал ее Хорн. — Что такое особенное ты хочешь услышать от меня?

Вендре еще раз вздохнула.

— Там внизу, в подземелье, ты спросил, почему я спасла тебя. Не это я хотела услышать от тебя. Ты должен был спросить, почему я вернулась.

— Почему? — спросил Хорн.

— Всякий вопрос уместен в свое время.

— Хорошо, вопрос вопросом, но что бы ты хотела услышать от меня?

Она поколебалась, потом быстро сказала:

— Это слово «любовь». Ты очень много говорил, но ни разу не употребил это слово.

— Мне казалось, ты сама знаешь, — смешался Хорн. — Я думал… Я надеялся, я верил…

— Женщина всегда хочет услышать это слово.

— Но ты же заявила, что ненавидишь меня! — воскликнул Хорн.

— Я заявила, что должна ненавидеть тебя. Это далеко не одно и то же. И наконец, в-третьих — тебе надо знать, что женщине очень трудно признаться первой, поэтому она порой вынуждена высказываться иносказательно. — Она перевела дыхание.

— Я люблю тебя, Вендре, — ясно сказал Хорн. — Люблю так, как никто и никогда не полюбит тебя. — Потом он неожиданно смутился и спросил: — Так почему же ты вернулась?

— Я уже ответила на этот вопрос, — быстро вымолвила Вендре.

— И ты сможешь забыть, что я убил твоего отца?

Она на мгновение закрыла глаза.

— Нет, Алан. Ты тоже никогда не забудешь об этом. Однако ты постарался объяснить мне, почему так случилось, и я поверила тебе. Поняла и приняла сердцем. Придется жить с этим, ведь никто больше не знает об этом. Эта наша общая беда. Понимаешь, так уж получилось, что я полюбила тебя…

Вид у Хорна был такой, словно он никак не мог понять, как же это получилось. Неожиданно Вендре прижалась к нему. Он обнял ее — так они стояли, пока он не спросил шепотом:

— Но почему меня? Почему варвара?

Вендре улыбнулась:

— Может, причина в том, что женщина никогда не может устоять перед мужчиной, который способен дать ей почувствовать, что она женщина. Ты — единственный, кто сумел внушить мне это. Испытать эту радость…

— Ты смогла бы бросить все это, — он обвел рукой стены, — и отправиться со мной в Плеяды?

— Да, — ответила она. — Но, понимаешь…

— Тебе следует понять, Хорн, что у нее нет выбора. Ей придется отправиться с тобой, — раздался сзади голос.

Хорн обернулся — у двери стоял Сэйр. Освободитель очень изменился за эти несколько дней — погрубел, посуровел, даже как-то помолодел.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил наемник.

— К сожалению, Вендре не может остаться на Эроне. У нас уже был с ней разговор на эту тему. Восстание часто позволяет себе сентиментальные пируэты, кое-кого со временем охватывает ностальгия по прежним порядкам. А тут перед глазами живой символ прежнего величия. Вендре, конечно, изменилась, но кое-кто будет постоянно напоминать ей о прежнем величии Эрона, рода Кохлнаров. Она становится как бы знаменем для тех, кто стремится возродить империю.