Эдмонд Гамильтон - Луна Небытия

…Он шагал с Ото, Грэгом и скользящим Саймоном в окутанном ночью мире. В небесах пылал обширный, ошеломляющий поток звезд галактики Андромеда, а из темноты перед ними вырисовывался могущественный Зал Девяноста Солнц…

…Он был на мостике "Красной Надежды", судна Борка Кинга. Этот высокий марсианский пират стоял возле него, а тормозные ракеты отчаянно пытались предотвратить аварию, когда они быстро входили в красную угрюмую сферу Мира Вне Закона…

…Он бежал, направляясь к кораблям. Весь мир под ним качался и трясся, небо сверкало молниями, а большие ветра стенали. Он вернулся на Катаин, в этот мир, затерянный во времени, который шатался теперь перед своей заключительной катастрофической гибелью…

"Назад, еще дальше, еще дальше", — зашептал далекий голос, и жужжание работающей машины, казалось, усилилось.

…— Ты сделаешь то, что я тебе сказал, Кэртис! — непослушный Курт застыл под непримиримым пристальным взглядом Саймона Райта в коридоре Лунной лаборатории под кратером Тихо. Он являлся только четырнадцатилетним мальчиком, и ощущал негодование кажущейся несправедливости.

— Всё, что я когда-либо видел, это космос, Вас, Ото и Грэга, — пробормотал он. — Я хочу отправиться на Землю, Марс и на все остальные миры.

— Когда-нибудь ты полетишь, — вкрадчиво объяснил Саймон. — Но только тогда, когда ты будешь готов. Грэг, Ото и я вырастили тебя здесь, готовя к тому, с чем ты столкнешься. И когда наступит время, ты полетишь…

Дальше он видел не очень четко, и не мог всего понимать, так как имел только глаза младенца и такое же сознание.

…Это была большая главная комната Лунной лаборатории. Мужчина и женщина растянулись на полу, а другие люди с оружием стояли над ними. Саймон Райт смотрел на тех людей глазами-линзами, и затем невыразительно произнес:

— Вы очень быстро заплатите за эту смерть.

Раздался топот ног и Грэг с Ото ворвались в комнату. Ужасный крик донесся от металлического гиганта, и он прыгнул вперед. Для младенческих глаз Курта остальные события виделись как водоворот из поверженных фигур и вспышек света. Затем Грэг с Ото застыли над лежащими на полу телами людей…

Сцена затемнилась, но частью взрослого сознания Курт понял, что он видел смерть своих родителей, и месть людей Фьючера…

"Назад вне собственных воспоминаний! — зашептал голос. — Отец, отец его отца…".

…Он очутился в древнем самолете XX-ого столетия. Курт чувствовал себя предком из XX-ого столетия. Он знал, что всего лишь ощущает себя им, но вместе с этим он реально воспринимал давление, когда направил самолет в штопор, чтобы нырнуть к цели…

…Он оказался на выжженной солнцем палубе старого парусника со спокойными парусами, висящими без движения. Он двинулся на корму…

…Он был одним из многих мужчин, одетых в бронзовые доспехи и кожаные сандалии, несущих длинные копья. Они хлынули в деревню, состоящую из грубых хижин, и где-то там раздался вопль…

…На сухом коричневом склоне под мрачным небом он стоял дикарем, одетым в шкуру. Холодный ветер развевал мертвую траву, но он заметил движение внизу на склоне, где отсутствовал ветер и поднял свой тяжелый каменный топор…

"Дальше…".

…Гром тряхнул вечернее небо и отразился на более близком расстоянии поперек сверкающего города, когда прилетел один из больших лайнеров, величественно опускаясь вниз. Курт Ньютон, или его далекий предок, в чьих воспоминаниях он теперь возродился, разговаривал с человеком, шедшим с ним к терминалу космопорта.

— Сейчас мы увидим, каких офицеров Денеб пришлет к нам на сей раз!

И почему я должен пустить к нашей Земле и Системе этих скучающих людей с их капиталами и с их пренебрежительным отношением к нам? Они точно доиграются на моих нервах!

— Но, в конце концов, мы ведь только крошечная часть Империи, — напомнил другой. — Администраторы, которые должны думать о мирах вдоль всей галактики не могут рассматривать нашу небольшую Систему, как слишком важную.

— А она важна! Даже притом, что она имеет только девять небольших миров, она столь же важна, как и любая часть Империи!

— Возможно, что когда-нибудь так и будет. Но поскольку Империя будет существовать вечно, то это наступит очень не скоро…

Как раз, когда сцена изменилась, наблюдающий уголок сознания Курта отметил, что на мгновение он появился в легендарной Старой Империи…

"Назад, еще дальше, еще дальше…".

…Он услышал, как пели песню по всему судну. Эта старая песня походила на их, что они пели в течение нескольких поколений на могущественных кораблях, вновь и вновь бороздя межгалактическую пустоту:

"Как много веков прошло от Перворожденного, который поднял нас из пыли! Как много столетий пронеслось с тех пор, как мы, люди, пошли дальше!".

Он слышал эти слова песни, и смотрел вперед, через обзорный экран, где разворачивалась та же самая вечная сцена: обширная утроба океанического открытого космоса с гигантскими галактиками — простыми отсвечивающими точками света.

Все, кроме одной галактики, составляли могущественную форму колеса из континентов звезд, которое медленно-медленно продолжало превращаться во вселенную огня и блеска.

"С искусствами, которыми обучил нас Перворожденный, со священной волей, которой он одарил нас, мы идем дальше, чтобы создать космическую мечту!".

Ослепительное открытие пронзило ту небольшую часть сознания, которая все еще оставалась Куртом Ньютоном: он проник в первую экспедицию людей, нашедших Старую Империю, чтобы выполнить команду таинственного Перворожденного.

Если бы он мог послушать эту песню немного дольше, эту походную песню старого человеческого рода, которая следовала за его судьбой из далеких начал! Если бы он мог услышать немного больше…

— Сейчас! — приказал голос, и свет уничтожил всю сцену — он снова стал Куртом Ньютоном, лежащим на холодной плите, полностью проснувшись от наваждения…

Это пробуждение жестоко прервало его планы, ведь в этот самый поворотный момент ему не надо было выходить! Он услышал себя, выкрикивающим несвязную ярость, требующему, чтобы машина заработала снова, чтобы его воспоминания послали обратно в прошлое по бесконечному следу времени.

Затем его сознание очистилось, и он увидел Ото, наблюдающего за ним нелепо хлопающими зелеными глазами. Он также заметил улыбку Коннура.

Курт, лишившись металлической полосы, поднялся вертикально. Его руки неустойчивы удерживали тело, и он все никак не мог встретиться с пристальным взглядом Ото. Он попробовал заговорить, но слова не приходили. В его сознании, уже исчезая, все еще звучали отголоски той песни, и струился свет ослепительных, нетронутых, новых галактик, готовых к завоеванию.