Виктор Тороп - Дыхание Борея

Его имя переводится как "самый богатый" (сравни с "богатым гостем" Садко). Как и новгородский купец, Васиштха временно погибает, но затем вновь возрождается. Он певец и поэт, автор нескольких гимнов "Ригведы". Бог вод Варуна принимает своего друга Васнштху во дворце, открывает ему сокровенные тайны. От певца произошел могущественный жреческий род васиштхов. Бытование на севере Европы сказаний аналогичных древнеиндийским говорит о том, что образ Садко-Васиштхи возник еще до переселения ариев в Индию, то есть более трех тысячелетий тому назад. Предания седой старины привлекали внимание многих русских писателей и поэтов - далеких потомков сказителей прошлого. Рассказы деревенских сказочников будили родовую память их городских соотечественников. Затем вязь гусиного пера сплеталась в полные очарования образы, по сию пору волнующие русскую душу. Возьмем хотя бы замечательную сказку Петра Ершова "Конек-горбунок". Ее герой Иван приобретает чудесных коней. Кони приглянулись царю, и их владелец превратился из простого крестьянина в царского придворного. Но эта карьера стала причиной странствий Ивана. В чужих землях Конек-горбунок и его хозяин добывают разные сокровища. Под конец Иван становится царем и счастливым семьянином. Странствия героя и коня составляют важную часть древнеиндийского ритуала ашвамедха. Царь, желавший потомства, выпускал на волю коня и в течение года следовал за ним с войском. Царства, в чьи пределы ступали копыта проводника, подлежали завоеванию. По окончании похода возводился жертвенник с тремя очагами (сравни с тремя котлами сказки). Конь приносился в жертву с тем, чтобы на свет появился царевич. Как только "Конек-горубнок" увидел свет, он буквально заворожил своих читателей. Прошло более 160 лет, а сказка не теряет своей притягательной силы. В Тобольске на могиле поэта-сибиряка стоит мраморный памятник. На нем благодарные земляки сделали надпись, в которой назвали Ершова автором "народной сказки". Действительно, фольклорные экспедиции не раз обнаруживали сказку Ершова в арсенале деревенских рассказчиков, никогда и не слыхавших об ее авторе. Александру Сергеевичу Пушкину сокровища нашего фольклора открыла его няня - простая крестьянка Арина Родионовна Матвеева. После вечеров, проведенных с нею, поэт писал своему брату: "Слушаю сказки - и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!" Благодарный слушатель Арины Родионовны положил ее сказания на бумагу. Так родились гениальные "русские сказки" Пушкина. Арийская мифология и новые открытия в области истории позволяют расшифровывать пушкинские образы. Вот "Сказка о рыбаке и золотой рыбке" Она возвращает нас к рыбке "золотые перья". Садко рыбачил в Ильмене. Но его древний предшественник Васиштха жил южнее, у реки Сарасвати - современной Кубани. Первоначально рыба плавала близ устьев Кубани либо в Черном, либо Азовском море. А где жила разговорчивая обитательница глубин из пушкинской сказки? Уже первобытные люди почитали рыб и делали их каменные изображения. Рыбообразные божества имелись у многих народов. Но золотая рыбка была особой. Она умела разговаривать. Вспомним:

Как взмолится золотая рыбка! Голосом молвит человечьим: "Отпусти ты, старче, меня в море! Дорогой за себя дам откуп: Откуплюсь чем только пожелаешь".

Говорящие рыбы встречаются довольно редко. Такой способностью была наделена "мать-рыба", которой поклонялись в Закавказье. Священные изваяния каменных рыб "вешапи" известны в Грузии. Рыбы играли важную роль в ритуале синдов Тамани. На могилу умершего они бросали столько рыб, сколько он при жизни убил врагов. Обитатели античного Приазовья поклонялись богине-матери - хозяйке Азовского моря. Ее изображали с рыбами в руках или в виде рыбы. К значению "мать", "материнский" восходят древние названия Азовского моря Меотида. Все это ведет нас в Причерноморье и Приазовье. Сам Александр Сергеевич считал, что рыбак жил на берегу Синего моря. Синим морем в Древней Руси называли Азов. И "золотые перья", и золотая рыбка плавали в одних и тех же водах. Золотая рыбка, как и былинная рыба "золотые перья", приносит богатство. Нечто подобное мы встречаем в сказке "По щучьему велению...". Вроде бы перед нами распространенный сюжет о человеке и чудесной рыбе-помощнице. Но остановиться на таком простом решении мешает пресловутое разбитое корыто. Почему деревянная колода играет столь важную роль? С ее упоминания начинается сказка, этот же образ завершает повествование. Оказывается, перед нами след мифа. Основное содержание сказки о золотой рыбке - смена домов. По мере возрастания аппетитов старухи она становится хозяйкой новой избы, потом дворца, царских палат. При этом старик почему-то остается в старенькой избушке, и его то и дело приходится разыскивать. В древнеиндийском сказании о Ману, поймавшем чудесную рыбку, также одно жилище сменяется другим, более крупным. Но здесь жилец сама рыба. А дело было так. Первочеловек Ману поймал крошечную рыбку. Она взмолилась в его руках: "Вырасти меня, и я тебя спасу". Ману перелил воду с рыбкой из ладоней в кувшин и стал заботиться о гостье. Когда она подросла, был устроен специальный бассейн, а когда стал тесен и бассейн, ее выпустили в море. Позднее рыба вернулась и исполнила свое обещание. От какой же напасти был спасен Ману? Вспомним последнюю встречу сказочного рыбака и золотой рыбки - бушующее море гигантскими волнами заливает землю. Так же обстояло дело и в мифе. В предсказанный год случился всемирный потоп. Предупрежденный об опасности первочеловек сел в загодя построенный корабль, и рыба доставила судно к северной горе. Здесь Ману дождался окончания бедствия и сошел на землю. На Руси с течением веков миф о потопе упростился. Первочеловек из "старых времен" превратился в простого старика, а спасительный ковчег - в прозаическое корыто. Пушкинские строки позволяют сделать важные уточнения. В мифе от потопа спасается один Ману. Поэтому остается непонятным, каким образом появилось человечество. В сказке обитательница домов названа женой рыболова. Следовательно, люди возникли от брака первочеловека с рыбообразной богиней вод. Отсюда и почитание в Приазовье, а также и на периферии культурного влияния славяноарийской цивилизации подводной богини-матери прародительницы людей. Когда читаешь "Сказку о попе и его работнике Балде...", удивление вызывает та легкость, с какой главный герой заставил бесов добывать золото. Для запугивания грозных врагов рода человеческого достаточно было покрутить веревку в воде. Может быть, эта странность озадачивала и Пушкина. Но поэт не стал ничего менять, так как в первоисточнике стояло: крути веревку, и все получится. Сегодня мы знаем причину загадочного верчения. У индоариев есть миф о пахтании. Боги захотели добыть из Океана амриту напиток бессмертия. Но для этого пришлось прибегнуть к помощи асуров могущественных колдунов. В качестве мутовки взяли гору, а веревку для ее раскручивания заменил гигантский змей Шеша. Из взбитого Океана, как масло из сметаны, появились сокровища - амрита, богиня красоты и счастья, райское дерево и другие. Ох и не прост был наш Балда. Под его человеческими руками "все море смутилось и волнами так и расходилось". И при наличии хорошей веревки произвести такое не под силу даже целому колхозу-передовику. Подобно Балде, перехитрившему бесов, боги обманули демонов-асуров и отняли у них добычу. Получается, что под личиной батрака скрывается древний бог, а за скромным сюжетом - один из главнейших индоевропейских мифов. По пушкинским строкам можно восстановить русский вариант мифа о пахтании Океана. Перун под видом работника нанялся в услужение к могущественному демону. По мере деградации мифа демон превратился в колдуна-волхва, а когда язычество исчезло - в попа. Вместе с подвластными хозяину демонами ранга (сравни с бесами, задолжавшими попу) работник пахтает Океан и добывает сокровища. Видимо, при этом главный демон - огромный змей - использовался вместо веревки. Затем Перун при помощи своих священных животных - зайца, птицы, коня - обманывает сотоварищей и завладевает плодами общих трудов. Амриту выпили боги. А что сталось с богиней красоты и райским деревом, мы узнаем из другого сочинения питомца Арины Родионовны. В "Сказке о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне и о прекрасной царевне Лебеди" юный князь оказывается на лежащем в дельте Кубани острове Буяне. Здесь он спасает прекрасную царевну Лебедь и с ее помощью приобретает царство, удивительную белку и отряд морских витязей. Наконец, красавица-царевна становится супругой Гвидона. Двойники наших героев отыскиваются без особого труда в мифологии иранских и индийских ариев. Попутно разрешается загадка, долго мучившая меня в детстве, - откуда белка берет свои замечательные золотые орешки? В Иране бытовало предание об озере Ворукаша-Азове. Посреди озера стоял остров, а на нем росло мировое древо "всех семян". Царь птиц Сэнмурв срывал семена, их поглощала дожденосная звезда Сириус, и с дождями они выпадали на землю, известно из иранских сказаний. Сэнмурв - птица с головой и лапами пса. Русские язычники считали, что по мировому древу скачет белка, а само это древо помещали на острове Буяне, то есть том же Азове. Очевидно, что время украло из пушкинского первоисточника описание мирового древа, и белка со своими орешками лишилась привычного дома. Царевна Лебедь приходилась морским богатырям сестрой, то есть была существом не только земным, но и подводным. В индийской мифологии лебедь была птицей и инкарнацией богини священной реки Сарасвати-Кубани. Одновременно богиня реки Сарасвати была богиней мудрости, красноречия, красоты и любви. Этими же чертами в изобилии наделена и царевна Лебедь:

Читать дальше